– Прогоните его! – завизжала Карина. – Жук! Какая гадость! Уберите с нее эту мерзость!

– Твоя мама – ты и убирай, – равнодушно пожал плечами Райский. – Отпусти Глашу, и мы уйдем. Не хочется мешать вашей семейной встрече.

– Нет! Никуда вы не пойдете. Отойдите в сторону. Дальше. Ну! – Карина нажала на спусковой крючок, грянул выстрел. Пуля взрыхлила землю у самых ног Райского.

Тем временем жук уполз, зарывшись в складки материи савана. Карина с ужасом взирала на труп матери. Губы ее тряслись, но отступать она не собиралась.

– Господи, дай мне силы совершить это, – прошептала она еле слышно. По ее щекам ручьями лились слезы. – Вы, двое! Не вздумайте мне мешать! – воскликнула она с угрозой. – И не надейтесь, что я забуду про пистолет. Я вызубрила текст свитка наизусть, так что ни на секунду не выпущу вас из вида. Вас, Райский, предупреждаю особо: одно движение – и я прострелю ей башку. Понятно?!!

– Да. Но я бы тебе не советовал…

– Насрать мне на твои советы!

– И все же не стоит использовать свиток на кладбище. Мать ты не оживишь, а на свою задницу накличешь неприятностей.

– Ты просто блефуешь, потому что не знаешь, как еще меня можно остановить! – крикнула она торжествующе. – Или ты боишься встретиться с моей мамой?

– Это тебе стоило бы бояться. Мертвецы мстительны, особенно к тем, кто виновен в их смерти.

– Что-о-о?! Да как ты смеешь! Я не убивала ее! Это был несчастный случай! Она ругала меня за то, что я украла свиток, хотела отобрать его у меня! Она просто ничего не поняла! Я хотела уйти, оттолкнула ее, а она поскользнулась и упала на эту железку! Я не хотела! Мамочка, прости меня, я все исправлю! Я больше не хочу… не могу оставаться одна, без тебя! Мамочка! Ты меня слышишь? Зря ты сомневалась. Этот свиток может все исправить! Я проверила!

Пальцы, сжимавшие пистолет возле Глашиного виска, сильно дрожали. Одно неловкое движение – и пуля впилась бы в кость. Глаша, понимая это, испытывала животный страх. Смерть была слишком близко. От ее ледяного дыхания капли пота, стекающие по ее вискам, превращались в колючие льдинки, смешивались с дождевыми каплями и обжигали горящие щеки.

Карина начала монотонно бубнить какие-то слова. Сколько это продлится? Сколько еще драгоценных секунд беспомощная Глаша сможет дышать, мокнуть под дождем и даже бояться, но – ЖИТЬ! Сколько еще ей осталось?

Райский готов был завыть от бессилия. Большой, тренированный, сильный, он ничего не мог поделать с субтильной девицей с пистолетом в руках, которая заунывно, нараспев читала древний старославянский текст.

У Глаши затекла шея из-за постоянных попыток хоть как-то отстраниться от смертоносного дула. Ясно, что Карина выстрелит, когда добьется своего. Все это лишь отсрочка. Так сколько же еще осталось?

Карина кончила читать и замерла в ожидании какого-нибудь знака.

Ничего не происходило.

Тело все так же неподвижно лежало в гробу.

Секунды падали в тишине, как редкие дождевые капли.

Взревев, точно раненый зверь, Карина наотмашь ударила Глашу в висок рукояткой пистолета и с отвращением отшвырнула от себя обмякшее тело. Райский метнулся к рухнувшей в грязь девушке, а Карина – к гробу.

– Вставай же, мам, – взвыла она. – Вставай, и мы им еще покажем! Встань сейчас же!!!

Запрокинув голову к небу и сжав кулаки так, что из-под ногтей брызнула кровь, Карина завизжала:

– Я приказываю тебе: ОЖИВИ!!! Немедленно!

Ее била крупная дрожь. Цепляясь за ткань материного платья, она встряхнула труп.

Дождь смывал остатки грима с лица покойницы, обнажая сероватую кожу. Внезапно в мозгу Карины что-то как будто лопнуло, взорвалось, из ее ноздрей обильно закапала кровь. Красные капли быстро расплывались на белой материи савана, превращаясь в диковинно-хищные цветы.

И вдруг Мулин труп дернулся…

– О, мама! – восторженно всхлипнула Карина, судорожно утирая кровь рукой в каком-то экстазе. – Вставай же! Ну!

Труп задрожал, словно сквозь него пропустили высокое напряжение, выгнулся дугой, опираясь на пятки и затылок. Откуда-то изнутри врассыпную бросились сотни потревоженных жуков и моментально разбежались во все стороны.

Лицо покойницы сморщилось, руки сжались в кулаки. В следующее мгновение Павел порадовался, что Глафира находится в глубоком обмороке. Увидев то, что происходит, она вполне могла бы лишиться рассудка. Живому человеку не дано пережить подобное зрелище. Даже у него самого на голове от страха зашевелились волосы.

Веки трупа распахнулись. Из глазниц на Карину уставились глаза цвета гашеной извести. Губы покойницы кривились и дергались. Рот разинулся так, что стали видны ватные тампоны, засунутые туда для того, чтобы запавшие щеки мертвеца казались полнее.

Рыдая от ужаса, Карина закрыла глаза руками, но остановить процесс ей уже было не под силу. Ее словно подхватил мутный поток черной реки, который несся вперед помимо ее воли.

Точно ища опоры, руки трупа беспорядочно молотили по воздуху.

– Не пугай меня, мамочка! Вернись ко мне! – тоненьким голосом просила Карина. – Ну пожалуйста, вернись ко мне!

– Она мертва! – раздался у нее над головой громоподобный мрачный голос.

– Кто здесь? – встрепенулась Карина, озираясь. – Райский, это ваши шуточки?

Не дождавшись ответа, Карина завертелась на месте как волчок. В тот же миг труп, успевший подняться из гроба, хлопнулся навзничь, лязгнув зубами.

Карина увидела стремительно приближающийся зеленый шар. Он плыл по воздуху, источая зеленоватый фосфоресцирующий свет. Приблизившись, он завис над землей. Свет постепенно тускнел до тех пор, пока сквозь него не проступил силуэт какой-то фигуры. Старец в свободных, развевающихся на ветру одеждах глянул на нее сурово. Девушка схватилась за грудь, почувствовав внутри сильное жжение, как будто ее собственное сердце воспламенилось.

– Кто ты, старик? – еще пыталась храбриться она. – Призрак, что ли? Ступай прочь, гуляй в другом месте.

– Тебе не оживить человека, – произнес призрак медленно.

– Почему это?

– Ты – не господь бог.

– Может быть. Но я оживила мертвую собаку. Вон хоть у нее спроси. Ах да, она в отключке. Придется поверить мне на слово, но клянусь, что я оживила ее псину.

– Не ты! Свиток, который ты выкрала. Воровка!

– А ты кто, покойный прокурор? Сгинь.

– Верни свиток.

– С какой стати?

– Он мой.

– Вот оно что! – Превозмогая боль, от которой потихоньку плавились ее внутренности, Карина вгляделась в лицо призрака. – Так ты – дед Федор! Это же ты приказал спустить меня с лестницы.

– Верни свиток!