Киллиан крепко ухватил его за край сюртука:

– Постой. Почему ты дал ей такое странное поручение? Фэй в опасности?

– Какой огонь в глазах, какой высокий порыв! – в притворном восхищении хлопнул фейри длиннющими ресницами. – Волнуешься о благополучии кузины?

В груди отчего-то стало тепло.

– Конечно, – ответил он, стараясь не выдавать замешательства. – Как ты сам выразился, я ей за старшего брата.

– Старшие всегда по пустякам волнуются, – протянул Айвор, кажется, несколько разочарованно. – Если будешь потакать своим тревогам, то превратишься в грузного ревнивца с усами до самых ушей. Фу. Не бойся, ничего твоей малютке кузине не угрожает. Но город большой, соблазнов много – пускай сперва в надёжной компании походит.

За долгие годы Киллиан изучил компаньона лучше, чем собственное отражение в зеркале.

– Лжёшь ведь.

– Лукавлю, – усмехнулся фейри и дёрнул плечом, пытаясь освободиться: – Пусти. Хочу прогуляться. Чувствую, в картах мне сегодня повезёт.

– Никуда ты не… – начал было он, однако договорить не сумел.

Айвор вдруг резко наклонился к компаньону, близко-близко, едва ли губами не соприкасаясь, и замер, стыдливо опустив ресницы. Киллиан шарахнулся, как если б ему предложили раскалённую сковородку поцеловать, и плюхнулся на пол – естественно, выпустив полу сюртука. Фейри бессовестно расхохотался, выскочил за дверь и был таков.

– Да чтоб эта зараза…

У спуска в кухню деликатно кашлянули.

Фэй стояла на верхней ступеньке, скрестив руки на груди. Скулы мягко розовели.

– Не сердись на него, милый кузен, – попросила она сочувственно. – Вряд ли он желает вам плохого. Просто шутит по-своему.

– Знаю, – вздохнул Киллиан, поднимаясь и отчищая по возможности брюки. – Я привык. Он всегда таким был.

– А долго вы его знаете?

– Хм… Шестнадцать лет. Или уже семнадцать? – всерьёз задумался он.

На лице Фэй лестное сочувствие сменилось унизительной жалостью.

Вернулся Айвор в четвёртом часу. Вихрем прошёлся по комнатам, перебудил всех, кого можно. Спросонья Нив цапнула его зубами за руку, оставив глубокий отпечаток лошадиной челюсти. Чуть позже к укусу прибавились ожоги от рябины. Так что в спальню Киллиана, последнюю на этаже, он завалился в самом что ни есть мерзком расположении духа. Уютная, нагретая за несколько часов перина подло взбрыкнула и вытряхнула хозяина из кровати. Дождавшись, пока осоловелый от недосыпа компаньон немного придёт в себя, Айвор злорадно сообщил, что проиграл тринадцать фунтов, а затем вспорхнул на потолок, где и уснул, завернувшись в чужое одеяло.

С полчаса Киллиан сомнамбулой бродил по дому в поисках запасного пледа, но так и не нашёл, а потому вынужден был довольствоваться непросохшим плащом. И до самого рассвета страшно мёрз, то проваливаясь в полудрёму, то пробуждаясь…

И, разумеется, проспал всё на свете – до полудня, когда Фэй давно ушла на работу.

– Да уж, – пробормотал Киллиан, щурясь на часы. По телу разливалось сонное тепло. – Не вышло у меня с родственным напутствием.

Отсыревший плащ за ночь исчез, а его место заняла длинная меховая накидка – серебристо-чёрная, невероятно мягкая. От неё слабо пахло тимьяном и цветочным мёдом. На полу у кровати стояло блюдо, полное диких ягод – ежевика, малина, земляника, чёрная бузина, голубика, вишня…

«Задабривает, – подумал Киллиан, тоскливо кутаясь в меха и таская с блюда ягоды по одной. – Подлизывается, чтоб не отхватить нагоняй за проигрыш… Коварный».

Хорошенько разозлиться на компаньона он так и не сумел – и со вздохом вытащил из тайника деньги, отложенные на подарок милой кузине к Рождеству.

Бессовестный фейри обнаружился в гостиной, на столе, с чашкой кофе и свежей газетой.

– О, Флаэрти! Как спалось? – бесстыже поинтересовался он. – Что там у тебя?

– Тринадцать фунтов, – вздохнул Киллиан, присаживаясь за стол и соображая, где бы достать нормальный завтрак. По всему выходило, что Нив умчалась провожать Фэй и до сих пор не вернулась, а значит рассчитывать на горячие картофельные оладьи нечего. – На оплату долга.

Айвор выгнул брови и звонко расхохотался:

– Какой ты сегодня покладистый! Забудь, я пошутил насчёт денег. Лучше перекуси чем-нибудь поскорее, пока Нив не вернулась. Не исключено, что нам придётся целый день провести на ногах.

Киллиан посмотрел на деньги, затем на компаньона… и подумал, что без долгов в любом случае приятней, чем с ними. А значит, лучше оставить множество нелестных слов об особенном чувстве юмора фейри при себе.

– На ногах, значит… Это как-то связано с тем поручением, что ты ей давал?

– Напрямую, – не стал отпираться он, затем оглянулся и прищёлкнул пальцами. Издали донёсся звон стекла, а потом – топот маленьких копытец. – Я попытался разузнать по-своему и наткнулся на нечто любопытное.

Киллиан хотел уточнить, на что именно, но не успел – в гостиную ворвался поднос, гружённый пластами копчёной утятины, хлебом, сыром и крепкими осенними яблоками. Следом изящно прогарцевал чайник, исходящий паром, и глиняная кружка с отбитой ручкой.

Айвор досадливо цокнул языком:

– Надо же, угол задела. Поаккуратнее нельзя было? – укоризненно поглядел он на кружку. Та виновато потупилась, едва не расплескав чай. – Ладно, сойдёт. А ты ешь, ешь, друг мой, времени не так много.

И действительно, не прошло и десяти минут, как явилась Нив с полной корзиной. Из-под салфетки многозначительно свисало осминожье щупальце – вялое, розово-серое.

– Ну, значит, поспрошала я! – заявила келпи сходу. – Такого, чтоб кто-то прямо убился с тоски, не бывало. Но вот Мэри Суини рассказывала, что дочка зеленщика убежала с кем-то на той неделе. Как в реку канула, говорят. Ну, так я в реку нырнула, там на дне поспрошала тоже – никто никакой Мэри не видал. Ни тута, ни вниз по теченью.

– Интересно, – глаза у Айвора хищно потемнели. – А ещё?

Нив хищно раздула ноздри и ткнула пальцем в осминожье щупальце:

– А ещё нашла я одну девицу. Вялую, как вот этот гад морской. Помните, я вам про мелкого Грегори Фланагана сказывала? Ну, мальчишка, вихрастый такой, сапоги на углу чистит? Который ещё по осени корриган в глаз подковой засветил? Так вот, у него сестрица есть старшая, Агнесс. Нрав у ней крутой, ажно ух! А взгляд – у-у-у! Прямо как у батяни моего с похмелья. Так вот, эта Агнесс третий день из дому не выходит, плачет жалобно и цветочки какие-то нянчит. А я вот что смекнула, – сделала Нив многозначительную паузу. – Нынче-то откуда цветам взяться?

– Из-под холмов, – откликнулся Айвор. Губы у него презрительно скривились. – Кажется, я знаю, с кем мы имеем дело. Как, очаровательный мой друг, ты готов поработать бесплатно?

– Спрашиваешь, – натянуто улыбнулся Киллиан.