– Не боись! – успокоил его Марьян. – Разговорами еще никого не удалось убить.

– Моя община может стать первой, – напомнил Димка.

– С этим теперь, как я понимаю, все будет в порядке, – нервно посмеиваясь, сказал Платон. – Сдается мне, новый старшина поддержит решение своего поручителя.

Кио подтвердил.

– Что ж, большинством голосов решено оголить нашу оборону и отправить помощь дружественной воронцовской общине, – постановил маркитантский лидер. – Я только попросил бы не увозить все боеприпасы и оружие с базы! И ничье голосование этого постановления не изменит.

– Да ладно тебе, – утешил его Марьян, – никто твоего лидерства не оспаривает.

– Уйди с глаз долой! – махнул рукой Платон. – Главное – возвращайтесь живыми!

– Будет сделано! – весело козырнул торговец.

Марьян обернулся к Третьему:

– Я теперь не твой командир, но надеюсь, мы все равно пойдем вместе?

Киборг покачал головой:

– Я остаюсь.

Старшины удивленно посмотрели на кио, Платон так вообще хохотнул:

– Вот так, Марьян! Пожинай свои плоды!

Третий поторопился объясниться:

– Мне надо Спая починить, да и за базой приглядеть – когда шамов устраняли, нео проговорились, что вечером все хомо будут на вертелах жариться.

– Так, а подробнее? – оживился лидер маркитантов.

– Ничего конкретного. Так и сказал. Может, просто бахвалился, а может, и затевается что-то. Так что лучше я тут на всякий случай побуду.

– Если так, то, конечно, никаких вопросов, – пожал руку киборгу Марьян. – И я бы тоже остался, но слово купца тверже тантала.

– Береги себя! – пожал руку торговцу кио. – И спасибо!

– Да ладно, какие счеты? – улыбнулся Марьян. – За наше общее дело радеешь! До встречи!

Ближе к вечеру верховая колонна, груженная боеприпасами и оружием, уходила на запад, к воронцовской базе. С площадки четвертого этажа Змей увидел крошечную фигурку с дробовиком в голове колонны, которая все больше удалялась от «Трех капитанов». Марьян последний раз обернулся и помахал рукой.

Дорога каравана пролегала мимо «Пизанской башни», где недавно сидели в засаде люди Клина, у подножия скелета жилого комплекса с красивым названием «Дирижабль», – туда, где все еще поднимался дым от сгоревшей рощи.

– Эх, тут столько делов, а они тудой поперлись, – вздохнул на посту пожилой пулеметчик, глядя на растянувшийся отряд.

Фенакодусы набирали ход – маркитанты торопились быстрее добраться до места. Вдали уже послышались хлопки – похоже, бой за воронцовскую базу начался.

«Выстоят ли в третий раз?» – подумал Змей.

Сзади раздались гитарные аккорды – это Музыкант, воспользовавшись моментом, сменил тренировочную линейку на настоящий инструмент. Над округой разнеслась чарующая мелодия. Змей развернулся и похромал на звук – ушибы и раны все еще побаливали.

Боевой товарищ сидел на лестничной клетке, подстелив под себя разгрузку и прислонившись спиной к стене. Рядом уже примостилось несколько ребятишек, с увлечением следящих за ловкими переборами. Музыка, отражаясь от пустых, еще не обжитых стен, разносилась по всей многоэтажке, поднимая дух и настроение потерявших свой дом людей.

Стараясь не шуметь, Змей примостился неподалеку, прислушиваясь, как и тогда, в первый раз, к трогательным образам, возникающим из звуков. Память тут же болезненно отозвалась воспоминанием о голубых глазах и аккуратном носике на овальном лице. И алых губах, прикосновение которых бросало в пропасть и возносило до небес.

Не в силах слышать и видеть все это, парень встал и вернулся в свою комнату.

Он завалился на топчан и заткнул одеялом уши, мерно гудя, чтобы не слышать доносившейся музыки. Так он лежал очень долго, не замечая хода времени, и не сразу распознав смену ритма в окружающем его мире. Но грохот пулеметов не услышать было нельзя.

Змей вскочил, кривясь от нахлынувшей боли в голове, и подался в коридор. Пулеметчик, сокрушавшийся по поводу отхода отряда к «воронцам», неистово палил в разные стороны, прикрывающий его автоматчик поддерживал его огнём, а снаружи то и дело мелькали быстрые черные тени.

«Рукокрылы!» – догадался Змей.

Вся высотка ощерилась огнем. Выстрелы и крепкая ругань слышались со всех сторон. Парень надел перчатки и жилет, подхватил оружие и поковылял вниз – туда, где, возможно, понадобится сдерживать пехоту.

Змей вышел на улицу и остановился, оценивая обстановку. Пулеметные гнезда то и дело плевались огнем в небо, где царили рукокрылы. Те подхватывали каменные обломки и швыряли вниз – защитникам постоянно приходилось уворачиваться от падающих с неба снарядов. Вокруг баррикад висел плотный туман, в котором всё чаще мелькали огромные тени.

Неожиданно над головой потемнело, и рядом со Змеем на землю свалился труп рукокрыла. Парень еле успел отпрыгнуть, чтобы не быть прибитым огромными, в несколько метров длиной, крыльями. Тварь задергала в агонии конечностями, завизжала скрипучим голосом и замерла. Из тумана в защитников полетели камни, стрелы и копья. В ответ ударили пули.

– Беречь патроны! – раздался зычный голос сверху.

Змей узнал его – это командовал Платон. Парень задрал голову, пытаясь рассмотреть маркитантского лидера, но сразу опустил – шея тут же отозвалась острой болью.

– Огонь только по видимым целям! – снова отдал сверху приказ Платон.

Но стрелки и без того скупо расходовали патроны, понимая, что имеющиеся у них боеприпасы пополнить нечем – всё осталось на заполненной мороками базе.

На некоторое время повисло затишье. Атаки из тумана прекратились, рукокрылы убрались из пределов видимости, и только где-то далеко раздавалось мерное хлопанье их перепончатых крыльев. Сквозь туман определить направление не представлялось возможным, и оттого складывалось впечатление, что весь мир вокруг исчез, и только кусок земли с тремя высотками падает сквозь пустоту, в которой то и дело пролетают ангелы смерти. Потом даже и эти звуки стихли.

Змей знал, что затишье наступает перед бурей. И чем тише в моменты спокойствия, тем страшнее будет шторм. Потому в звенящей тишине он снова, как тогда, на рынке, выключил все мысли и растворился в окружающем мире, чутко прислушиваясь к происходящим в нем изменениям.

– Воздух! – крикнул он, внезапно ощутив, с какой стороны придет опасность.

Но даже с его предупреждением люди не успели отреагировать. Спикировавшие с большой высоты гигантские рукокрылы выхватывали с земли и пулеметных гнезд стрелков, почти одновременно вынырнув из тумана беззвучными тенями. Следом из белой пелены раздался многоголосый рев, и на приступ побежали разномастные мутанты.

Змей, отвлекшись на атаку пехоты, почувствовал в последний момент, что ему самому сверху угрожает опасность. Он отскочил в сторону и полоснул мечом появившуюся с неба черную бестию. Но та все равно подхватила человека. Правда, не так удачно, как хотелось бы, – только одна рука оказалась зажатой в раненой лапе. Как назло, именно эта рука держала меч.