Медиум вернулся в Лондон. В начале 1860-х годов написал книгу о спиритизме «Случаи из моей жизни» и стал проводить сеансы: читал мысли, рассказывал о прошлом и будущем зрителей. Но книгами и выступлениями много не заработаешь. А Хоуму необходимы были большие деньги – он мечтал отсудить сына. И вот на одном из сеансов он внушил семидесятипятилетней богачке Джейн Лайон, что покойный муж велит ей передать медиуму 60 тысяч фунтов. Однако старуха проявила неожиданную прыть – понеслась к другому медиуму. Тот, конечно, заявил, что Хоум – мошенник. Начался суд. И его тяжбы разорили Хоума. Сам виноват: забыл правило – никогда не брать денег. Хорошо хоть, что доказать факт мошенничества Хоума опять не удалось: суд установил, что миссис Лайон сама отдала деньги по доброй воле.

Хоум уехал в Венецию. И вот он стоял под сводами собора Святого Марка и вместе с прихожанами пел чистым благостным голосом. Благодарить Всевышнего было за что. Кончились ужасные дни, Хоум снова не один! Спирит опять влюбился, и его возлюбленная снова русская – Юлия Глумилина, из дворянской семьи. Дэниэль рассказал ей об отнятом сыне. Юлия расплакалась: «Я не столь знатна, чтобы помочь тебе, и не столь богата!» Впрочем, бог с ним, с богатством! Хоум не бедствует, ведь теперь его нарасхват приглашают политики и монархи со всей Европы – всем хочется знать о будущем. Конечно, от денег Хоум благоразумно отказывается, но ему дарят баснословные подарки. Перед сеансами медиум тщательно обдумывает, что «предсказать». Но как только сеанс начинается, заготовки вылетают из головы медиума, и с языка срывается нечто незапланированное. И что самое удивительное: это «незапланированное» оказывается правдой.

Но теперь он покончит и с сеансами! Стоя под сводами собора Святого Марка, Хоум мечтает о том, как женится на Юлии и образумится. Тогда и опекуны из России разрешат ему видеться с сыном. Разве священники не говорят, что спиритизм – дьяволово изобретение?! «Все! Больше никакой мистики!» – воодушевленно клянется Хоум и вдруг, совершенно неожиданно, взмывает в воздух и плывет над головами молящихся.

Ну как совладать с собой?! Проклятая способность летать возникает совершенно неожиданно. Вместе с новой женой Дэниэль перебрался в Париж, где и прожил больше 10 лет. И вот однажды в осеннем Париже Юлия Хоум вздохнула, прочистила перо и продолжила книгу воспоминаний: «Муж мой, Дэниэль Дуглас Хоум, прожил 53 года и умер в 1886 году. Всю жизнь враги старались разоблачить его и обвинить в мошенничестве. Но у них ничего не вышло. Его много раз обыскивали, но ни веревок, ни проволок, ни иных устройств не нашли. Да и летать по заказу каждый раз он не мог, только – по наваждению. Однажды я спросила его: «Почему другие люди не летают?» – «Потому что не хотят!» – ответил он».

А через год в далекой Америке бывший печатник Сэмюэль Клеменс прочел книгу о своем старом знакомом и скривился: «Ужасно набрано! Хотя написано неплохо…» Клеменсу можно было верить, ведь он понимал толк и в наборе, и в литературе. Он же стал великим писателем – Марком Твеном. Как и было предсказано, «вышел на хороший путь».

Эта история наделала много шума. Ее называли алмазной лихорадкой, бриллиантовым бредом. Каждый американец мечтал хотя бы прикоснуться к ней, ведь она сулила сенсационные барыши. Но еще более сенсационной стало и ее расследование.

Началось все в Сан-Франциско мутным февральским утром 1871 года. К еще не совсем проснувшемуся клерку «Бэнк оф Калифорния» обратились двое хоть и немодно одетых, но приличных мужчин. Они попросили взять в банк на хранение холщовый мешочек. Клерк устало поинтересовался, больше по инструкции, чем от любопытства: «Что там?» Мужчина помоложе просто развязал тесемки и вывалил содержимое на банковскую стойку. У клерка вмиг весь сон как рукой сняло – перед ним тусклым, но притягательным светом переливались необработанные алмазы.

«Кто вы и откуда это?» – ошарашенно прошептал клерк. Мужчина спокойно ответил: «Мы – старатели. Я – Филипп Арнольд, а это – мой кузен Джон Слэк. Нам просто чертовски повезло. Искали золото, а нашли камушки. Но что с ними делать, пока не знаем. Возьмете на хранение?»

Клерк ахнул и алмазы, конечно, взял. Но уже через несколько минут после ухода старателей доложил о них самому президенту банка Уильяму Ралстону. Тот слыл крупнейшим финансистом и в Сан-Франциско, и по всему побережью, имел связи с Нью-Йорком и банками за рубежом и всегда был готов на рискованные дела. Вот и теперь, почуяв прибыль, он приказал привести старателей к нему. И едва парни пожаловали, потащил их в свой кабинет и, показав подробную карту Америки, рявкнул: «Покажите место, где вы нашли алмазы!»

Парни потоптались на месте, поглядели на карту и замялись: «Мы не столь грамотные… в картах не разбираемся… Дорогу запомнили, и хорошо!» Банкир понял: парни не хотят проговориться – и повел беседу иначе: посетовал, сколь трудно вести такие опасные дела в одиночку. Старатели покивали, Арнольд вздохнул: «Трудно найти верного компаньона. Всяк норовит обмануть…» Ралстон вскинулся: «У меня честный банк. И я готов вложить деньги в вашу разработку алмазов. Но мне нужно увидеть месторождение».

Через неделю Арнольд и Слэк отвезли двух представителей банкира на свое «поле чудес». Правда, старатели обезопасились: они посадили посланников Ралстона на поезд, не объяснив, куда едут, а сойдя на небольшой железнодорожной станции, усадили их на повозку и завязали глаза. Зато когда посланники попали наконец на месторождение и сняли повязки, у них глаза разбежались: то здесь, то там прямо в открытом грунте им попадались не только алмазы, но и рубины, изумруды, сапфиры. Да от такого богатства у посланников вообще глаза на лоб полезли – и не у них одних! После их доклада могущественный банкир Ралстон тут же поднял на ноги компаньонов не только по эту, но и по другую сторону океана. Из Лондона прибыл его старый друг, биржевой маклер Эсбери Харпендинг, с наказом от барона Ротшильда, самого могущественного финансового воротилы мира: если алмазное месторождение – правда, вложить деньги.

В первую очередь Харпендинг потребовал разузнать всю подноготную старателей. Новости оказались положительными. Арнольд и его двоюродный брат были известны в среде золотодобытчиков и даже состояли в числе счастливчиков, отыскавших золотишко. На вырученные деньги Арнольд, вернувшись домой в Кентукки, купил ферму и обзавелся семьей. Слэк поступил на завод, и начальство рекомендовало его как честного человека. Да и возраст у обоих почтенный: Арнольду 42 года, его кузену уже 51. Словом, у обоих репутация порядочных и надежных людей.

Однако в делах одной репутации мало. Найденные алмазы с рубинами следовало тщательно оценить. Ралстон и Харпендинг не пожалели затрат, обратившись к самому лучшему ювелиру – знаменитому Чарльзу Льюису Тиффани, владельцу известнейшей фирмы. Тот внимательно изучил камни и вынес вердикт: «Камни подлинные. После огранки будут стоить дорого – примерно 150 тысяч долларов». Банкир с биржевиком пришли в восторг. Они уже выплатили старателям 50 тысяч задатка, теперь выложили еще 50. Участие в алмазных копях того стоило.

Тиффани решил тоже вложиться в дело и послал к банкиру опытного горного инженера Генри Жанина, чтобы именно тот провел геологическую разведку месторождения. Но и его недоверчивые старатели отвезли на прииск с завязанными глазами. По дороге, правда, пообещали, что он получит в их общем будущем деле тысячу привилегированных акций по 10 долларов. А на бирже эти акции будут продаваться по 40 долларов. Геолог быстро смекнул, что, спустив акции, он получит 30 тысяч долларов. Это были хорошие деньги, даже если само месторождение и не столь хорошо.