Но среди всех этих авантюрных версий, достойных широкоформатного приключенческого фильма, нашлась и одна вполне правдоподобная. Ее изложил потомок капитана Бриггса – американский исследователь и писатель Коббс в книге «Розовый коттедж» (1940, США). Он изучил материалы комиссии адмиралтейства, семейные архивы – свой и капитана Морхауза, нашедшего «Целесту». И вот что он считает: бочки спирта оказались негерметичными. В трюме скопились пары спирта. Когда же одна из бочек, не выдержав, взорвалась, произошел мощный взрыв. Он и выбил люки трюмов. Однако никакого пожара не возникло, но сохранялась вероятность нового взрыва. Поэтому капитан Бриггс решил, что все должны спуститься в шлюпку и переждать там некоторое время на безопасном расстоянии. Однако то ли новый взрыв повредил снасть, которой шлюпка была привязана к борту «Целесты», то ли сама веревка лопнула от напряжения, но шхуну оторвало от борта корабля и унесло в открытое море. «Не было никакой мистики, – написал Коббс. – «Целеста» не была кораблем-призраком, как ее потом окрестили. Произошла трагическая случайность, приведшая к гибели всего экипажа».

Что ж, может, и так. Но может – и нет. Недаром исследователи до сих называют случай с «Марией Целестой» самым загадочным происшествием в истории мореплавания.

Так уж сложилось, что весь ХХ век потомки российских дворян вынуждены были скрывать свое происхождение. Но прокрутился круг истории, а вернее, кровавое колесо, и тайны дворянских родов поднялись из небытия. И кто бы мог подумать, что одна из этих тайн коснется самого Сталина?!

Эта история приключилась зимой и ранней весной 1878 года. К тому времени известнейший ученый-путешественник, исследователь Дальнего Востока и Центральной Азии Николай Михайлович Пржевальский вернулся из сложнейшей экспедиции к озеру Лобнор и начал собираться в не менее опасную поездку в Тибет, закрытый от всего мира. Это сейчас мы, привороженные компьютерами, помним Николая Михайловича только потому, что его имя было дано редкой породе, открытой именно им, – лошади Пржевальского. Но в свое время это был человек-легенда, и он слыл не простым ученым. Богатый смоленский дворянин, он дослужился до генеральских погон, в Генеральном штабе ценился как превосходный военный разведчик, который не только выполнял деликатнейшие поручения, но и разведывал новые пути для армии (на случай всякой нужды) и торговли. И вот этот богатый, высокообразованный и ценимый человек решил отдохнуть перед новым путешествием. Местом отдыха выбрал Кавказ и в начале 1878 года оказался в Гори – небольшом городке или большом селе, кому как нравится.

Иосиф Сталин и Николай Пржевальский

Читатели старшего поколения знают это самое Гори, даже если ни разу там не были. В Гори 21 декабря 1879 года родился Иосиф Виссарионович Джугашвили, то есть Сталин. Во всяком случае, именно так написано в его официальной биографии, которую всю первую половину ХХ века исправно зубрила Страна Советов. Однако к концу ХХ века обнаружились чудом сохранившиеся документы – пожелтевшие от времени церковно-приходские книги, в которых указано, что младенец Иосиф Джугашвили появился на свет 6 декабря 1878 года, то есть более чем на год ранее. Странное расхождение. Но ведь то, что документы сохранились, еще более странно. Почему всевластный Сталин не уничтожил их? Может, они указывали на нечто дорогое его сердцу? И почему они сохранились именно в Гори, ведь в государственных архивах даты рождения Джугашвили исправлены?

Итак, в 1878 году в Гори вот уже несколько лет как жила семья: сапожник Виссарион Джугашвили и его жена Екатерина, урожденная Геладзе. Супруга сапожника была красавицей, к тому же образованной – умела писать, читать, брала книги в местной библиотеке. Вещь по тем временам почти немыслимая, ведь простые грузинки были неграмотны. Но то – простые… Екатерина же приходилась дальней родственницей обеспеченному и знатному князю Маминошвили. Хоть девушка и выросла в деревне, но князь, как главный в роду, считал себя обязанным помогать родне. Юная красавица Екатерина очутилась в его доме. Не подумайте дурного – князь называл девушку сестренкой и нашел ей хорошую партию. Сапожник Виссарион Джугашвили был мастер золотые руки. Шил уникальную модельную обувь, дорогую по тем временам, а значит, жена его вполне могла рассчитывать на обеспеченную жизнь.

Словом, сыграли свадьбу, князь дал приданое за 18-летней сестренкой. Молодые уехали в Гори и поселились в приличном доме в русском квартале, где квартировали солдаты российской армии и располагалась гостиница для русских путешественников. Виссарион быстро нашел заказчиков, обеспечил жену, так что князь о сестренке забыл – были же и другие родственники. Но жизнь семьи не сложилась. Видно, Виссарион был чем-то болен, потому что трое детей родились нездоровыми и тут же умерли. Екатерина начала винить мужа. Тот взялся за вечную утешительницу – бутылку. Очень скоро благополучие было пропито, жизнь поломана, жена бита. К тому же ей пришлось пойти на поденную работу – надо же было на что-то жить. Не выдержав, Екатерина обратилась к влиятельному родственнику.

Князь Маминошвили не остался равнодушен к просьбам родственницы, тем более он как раз приехал в свое имение в Гори. И приехал не один, а с российским офицером, приятным и состоятельным мужчиной средних лет – Николаем Михайловичем Пржевальским. Так для Екатерины зажглась в Гори истинная звезда – любви и заботы.

Николай Михайлович ничем не напоминал ее вечно пьяного и распускающего руки муженька. Блестящий офицер умел ухаживать. Он знал, что Екатерина – родственница его друга князя. К тому же женщина была обаятельна, умна, говорила по-русски – клад для нищих гористых мест. И русский путешественник не устоял, ведь звезды в горах так прекрасны!..

Через три месяца Пржевальскому пришлось уехать. Ну а 6 декабря 1878 года в семье Джугашвили появилось пополнение – совершенно здоровый и весьма смышленый мальчик, названный в честь Иосифа. Имя говорящее, если вспомнить библейскую легенду. Младенец Иосиф был найденышем, но ведь и семья Джугашвили обрела его нежданно. Наверное, Виссарион что-то подозревал, потому что и после рождения долгожданного здорового сына бить жену не прекратил. А вот братец князь стал относиться к сестре с особым вниманием. Он постоянно давал деньги на воспитание юного сына. И что самое поразительное: денежные взносы князя в семью сестры случались аккурат через день после того, как из далекого смоленского имения Пржевальского приходили значительные денежные переводы на имя Маминошвили. Получается, что князь стал своеобразным доверенным лицом и тайным банкиром русского друга. Ныне дотошные исследователи откопали архивные данные, по которым можно судить, что деньги из России в Гори поступали регулярно и в достаточном количестве. Тогда становилось понятным, отчего юный Иосиф не голодал и не холодал, да и вообще не знавал никакой нищеты, даже когда сапожник Джугашвили и уезжал из семьи, не присылая годами ни копейки. Выходит, Екатерина поднимала сына на своеобразные «алименты» Пржевальского. Между прочим, это она настояла на том, чтобы сын пошел учиться не какому-то ремеслу, как подобает сыну сапожника, а «благородному учению». Самым благородным училищем в Гори была духовная семинария, в нее и поступил Иосиф. К тому же мать настояла на том, чтобы он прилежно изучал не только родной грузинский язык, но и русский. Екатерина считала это самым важным. Кто знает, может, она надеялась, что сын все же станет наследником богатств Пржевальского. Правда, это было бы чистым чудом – но кто запретит матери надеяться на чудо для своего ребенка?..