– Что случилось? – негромко спросил Гарин.

– Там, – техник вытянул руку и его толстый, покрытый жесткими волосами палец указал на что-то. – Я его услышал…

– Кого?

– Такрикас, – выдохнул матрос неизвестное Гарину слово. – Ей-ей, Такрикас.

Словно в ответ на его воззвание темнота в конце туннеля беззвучно качнулась, будто покрывало на ветру, потянулась прочь, с трудом отлепляясь от стен, и вот, наконец в пятне света появилась фигура, похожая на человеческую. Юрий успел разглядеть худую руку и плечо, потом незнакомец вновь слился с мраком и исчез за углом.

Технарь протяжно, словно сдувающийся мячик, выдохнул, схватил Юрия за рукав и потащил прочь, что-то бормоча под нос. Таким образом они довольно быстро преодолели остаток пути, пока не оказались возле узкого кубрика, предназначенного для отдыхающей смены обслуги реактора.

– Бек там, – матрос подбородком указал на одну из клетушек, завешенную грубой плотной тканью. – Ждет. А я того… пойду, ага?

И, не дождавшись ответа, сорвался в сторону ближайшей группки технарей, отдыхающих возле пищевого автомата.

– Здравствуй, Гарин, – обратились к Юрию по-русски.

Впервые за долгое время.

– Здравствуй, Григорий, – ответил Гарин, ощущая, как сложно даются звуки полузабытого языка.

Бек с их последней встречи изменился. Все еще широкий, почти квадратный, с мощными руками и размеренными движениями, только теперь поперек его лысины тянулся кривой шрам, залезая на седую кустистую бровь и ломая ее почти по центру. Прибавилось морщин, некогда хитрый прищур сменился тяжелым взором исподлобья.

Гарин никогда не интересовался, как технический персонал пережил ту мясорубку у Горизонта, сколько подчиненных Бека погибло на своих постах, пытаясь спасти гибнущий корвет. Судя по всему, досталось и старому мастеру.

– Ты постарел, – без доли иронии отметил Бек.

– Ты тоже, – улыбнулся Юрий.

– Присаживайся, – сухая ладонь, словно выточенная из коры дерева, указала на приземистую скамью у входа.

Гарин принял предложение, попутно осматриваясь. Ничего особенного – обычная каморка для отдыха в период суточной смены: кровать, стол, пара стульев и выключенная коробка развлекательного проектора. Совсем не удивительно, что главный техник-ремонтник корабля не гнушался дежурить наравне с подчиненными. В конце концов, именно на его плечах лежала забота о самом важном узле корвета – двигателе.

– Слухи дошли, что ты теперь вроде как «блошиный» командир? – Бек оперся локтем о стол, который жалобно скрипнул.

– Вроде того, – Юрий расслабленно откинулся на стену.

– Что, как и раньше, приходиться кулаками учить?

– Да нет, пока без этого, – усмехнулся Гарин. – Справляюсь добрым словом.

– Ну, хорошая затрещина еще никому не навредила, – Бек хрипло рассмеялся, словно ржавую бочку протащили по камням. – К тому же, твои придурки сами повод находят.

Гарин внимательно посмотрел на технаря, спросил сухо:

– Что-то опять натворили?

– Ну а чего б я тебя сюда тащиться заставил? – удивился Бек. – Хочешь, радиоактивную плесень покажу, или как рукожопый Рют сортир настроил, что все дерьмо в обратку прет? Только реактор показать не проси, чужаков не пущаю, уж извиняй.

– В чем проблема? – терпеливо повторил Юрий.

– Да как обычно.

Мастер сунул руку в нагрудный карман спецовки и хлопком выложил на стол два маленьких пластиковых пакетика с перламутровой вязкой жидкостью внутри. Один пакет был надорван, но потом кем-то аккуратно запаян обратно.

– Это что? – спросил Гарин, уже догадываясь.

– А что твои обычно моим впаривают? Наркота.

Юрий взял один пакетик, помял его между пальцами, наблюдая, как перетекает содержимое.

– Это точно мои?

– Юрий ты меня знаешь, я впустую трепаться не стану, – наклонился вперед Бек. – У меня тут тоже не ангелы работают, все ребята с прошлым. И бузят, и контрабанду мелкую провозят, и самогон гонят втихую. Я на то глаза закрываю, пусть будет малая отдушина, они и так света белого не видят. Зато они знают, что подводить меня нельзя, сломаю. Так и живем. Но вот это…

Палец мастера словно молот пресса опустился рядом с одним из пакетиков.

– Вот это контролировать нельзя, за подобное я сразу рожу в кровь разношу и на вольные хлеба без компенсации. Мои об этом знают, потому барыжить не решаются. Но вот если кто чужой предлагает, то некоторым отказаться сложно. Этих ханыриков я знаю, они у меня под контролем. Я их после каждой стоянки заставляю карманы выворачивать. Ну и вот, на этот раз не прогадал.

– Кто? – мрачно спросил Гарин.

– Да крутился тут вчера один из твоих, молодой такой, с наглой харей. В татуировках весь.

Юрий сразу понял о ком идет речь – Маракши.

– Жаль, что я его сам не изловил, – сокрушенно выдохнул Бек.

– Давно это происходит?

– В том и дело, что с тех пор, как ты Приму с его шакалами прижал, не было у нас такого. А сегодня утром я парней проверяю – и на тебе, нарисовалось!

Очередной кивок в сторону пакетиков.

– Я тебя услышал, – Юрий побарабанил пальцами по коленям. – Разберусь.

– Не сомневаюсь.

– Еще что-то?

– Да ты на меня-то не быкуй, Юра, – примирительным тоном пробасил мастер. – Я к тебе-то без претензий. Ты не думай, что я тебя как пацана сопливого сюда на разборы вытащил. Просто самому уже лишний раз по лестницам прыгать сложновато.

– Все нормально, Бек, – отмахнулся Гарин. – Для таких дел зови в любое время.

И чтобы как-то сменить тему, вспомнил:

– Лучше скажи, Такрикс – это кто?

Мастер одарил его быстрым взглядом из-под нависших бровей.

– Такрикас, – поправил он Юрия. – Где ты его видел?

– Пока сюда шли в одном из боковых коридоров. Кто это был?

– Ну, – протянул Бек. – Кто или что… Один из наших Такрикасом назвал, это что-то из их мифологии, какие-то люди-тени из другого измерения. Хрень, конечно, но как-то имя прижилось.

– То есть, это что-то настоящее? Это не чья-то шутка?

– Да какая уж шутка, – мастер как-то смешался, будто ему было неловко обсуждать эту тему. – Есть и есть, как бы… Вот.

Гарин ждал, оцепенев от внезапного озарения. И вторя его мыслям, заныла правая рука выше протеза.

– Я не знаю что это такое, – глядя в сторону сказал Бек. – Появился уже давно, еще в бытность твоей старой команды. Ды ты его и сам, поди, раньше встречал.

– Человек с исследовательского судна «Каукет»? – осторожно поделился догадкой Гарин.