он достигал небывалых результатов, ложку сгибал за две-три минуты, я говорю о железной — алюминиевые просто лопались от его прикосновения!

Разумеется, я как председатель Ассоциации мануальной терапии ухватился за человека с такими неординарными способностями. Сами понимаете, из него мог получиться выдающийся экстрасенс. Несколько недель заняло ознакомление его с нашей методикой и тренировки. Сочтя его достаточно подготовленным, мы решили провести сеанс с пациентами. Я тогда вел группу больных, страдающих мигренью, вы ведь знаете, мигрень — моя специальность. И тут я снова испытал потрясение. Когда он приложил руки к вискам одной из моих пациенток, женщина почувствовала такую сильную боль, что мы с трудом справились с ней, сделав несчастной несколько болеутоляющих уколов. Потом эта пациентка даже собиралась подать на нас в суд — я ее понимаю и никаких претензий к ней не имею. И такое повторялось с этим человеком всякий раз, когда он пытался взяться за лечение. До сих пор не понимаю, какую именно ошибку он делал, но вместо улучшения состояния больной всякий раз испытывал ухудшение. С таким феноменом мне больше никогда не приходилось сталкиваться. Уже понимая, что имею дело с необыкновенным прецедентом, я решился еще на один, последний опыт. На сей раз добровольно подвергнуться ему согласился мой старый друг — и дело чуть не закончилось летальным исходом, мой друг вынужден был провести в больнице несколько недель.

Больше я не решался экспериментировать на людях и совершенно не знал, что мне делась с необычным мануальным терапевтом. Тот сам вывел меня из затруднительного положения, заявив, что, раз ему не дано лечить людей, придется забыть о своих необыкновенных способностях и заняться в жизни чем-нибудь другим. Мне не хотелось, чтобы мануальная терапия лишилась человека со столь выдающимися способностями, и я пытался уговорить его не бросать на полпути начатого, позаниматься еще, но тот упорно стоял на своем. Он поблагодарил меня за то, что я столько с ним возился, и распрощался, попросив никому не говорить о нем. И адреса не захотел оставить. Распрощался и ушел.

— И вы его больше никогда не встречали? — с пылающими от возбуждения щеками спросил Рэнделл.

— Никогда. Захлопнул за собой дверь и навсегда исчез из моей жизни. — Эверт грустно улыбнулся и вернул Тому портрет.

— Я обязательно должен найти этого человека, — сказал Рэнделл. — Вы не помните его фамилию?

Эверт отрицательно покачал головой.

— Не помню. Все время с начала нашего разговора пытаюсь вспомнить, но не могу.

— А может, вы ее где-нибудь тогда записали?

— Боюсь, нет. Хотя… подождите. — Председатель Ассоциации встал с кресла, отбросив плед, и вышел из комнаты.

Откинувшись на спинку кресла, Рэнделл с нетерпением ждал его возвращения. Итак, догадка подтвердилась. Отыскать преступника надо во что бы то ни стало. И он будет найден, теперь это лишь вопрос времени!

Через несколько минут Эверт вернулся. В руке, кроме трубки, он держал порядком истрепанный блокнот.

— Есть у меня нехорошая привычка, которая очень не нравится моей жене, — сказал он. — Я с трудом расстаюсь со старыми и уже ненужными бумагами, а особенно жалко мне выбрасывать использованные записные книжки. Все кажется — а вдруг что-то в них еще пригодится. И оказывается, я прав! Того человека звали Роджер Холл.

Глава IX

Джек Лемон и Адальберт Спенсер расположились в удобных креслах гостиной Тома Рэнделла. Хозяин вызвал их по телефону коротким сообщением: нашли! Разлив по высоким бокалам кока-колу и минеральную воду, хозяин наконец тоже сел в кресло у низенького столика.

— Вчера у меня состоялся разговор с Рональдом Эвертом, почетным председателем Ассоциации мануальной терапии, — пояснил он для Лемона. — Точнее, два разговора. Второй — после того, как я получил фоторобот от Джека.

Коротко пояснив Спенсеру, что такое фоторобот, Том закончил:

— Председатель вспомнил фамилию этого человека.

Лемон затаил дыхание.

— Роджер Холл.

И Рэнделл рассказал то, что узнал о Холле от Эверта.

— Ну что ж, — помолчав, произнес Спенсер. — Похоже, вы оба были правы.

— Теперь я попытаюсь узнать его адрес. Думаю, это будет не так уж сложно, если он не покинул Лондон.

— А дальше что? — спросил Спенсер.

— Дальше, боюсь, все будет значительно сложнее.

— То-то и оно! — проворчал Рэнделл. — Ему в вину можно вменить лишь тот факт, что он в момент кончины нескольких женщин находился поблизости. Ведь твоя невеста его тоже не видела?

— Не видела, — подтвердил Джек.

— Вот именно…

— Я много думал об этом, — сказал Лемон, — и пришел к выводу, что закон в этом случае бессилен. Предъявить доказательства его вины мы не сможем, и никакой суд не возбудит против него дело. Сами же мы только попадем в смешное положение. Поэтому я хочу поблагодарить за оказанную помощь и попросить вас отойти в сторону, предоставив дальнейшее мне. У меня с этим господином личные счеты, и я поведу дело дальше на свой страх и риск.

— И что же вы собираетесь делать? — спокойно поинтересовался Спенсер.

— Пока еще не знаю, но можете быть уверены: он будет наказан!

— Глупости! — бросил Спенсер. — Вы еще будете нужны вашей невесте, когда она выйдет из больницы. У меня есть идея.

Оба собеседника посмотрели вопросительно на знаменитого экстрасенса. Тот не стал испытывать их терпение.

— Единственный выход — поймать его на месте преступления, точнее, в момент преступления. Мы знаем, по какому сценарию он обычно действует, значит, надо искусственно создать такую же ситуацию: пусть будет престарелый богатый джентльмен, которого по заказу наследников Холл возьмется убить, и пусть будут свидетели, случайно оказавшиеся при этом, которые смогут подтвердить все его слова и действия.

— Лучше, если свидетели будут спрятаны! — развил идею Джек.

— Придумано неплохо, — скептически заметил Рэнделл, — вот только престарелый джентльмен уже не сможет дать показаний.

— Не обязательно же престарелый! — опять вырвался с предложением Лемон. — Я молод и силен, со мной он ничего не сделает!

— Опять говорите глупости, молодой человек! В лучшем случае, если вам очень повезет, вы займете койку в реанимационной рядом с невестой. Роль пожилого джентльмена сыграю я.

— Вы? — хором произнесли Том и Джек.

— Послушайте меня, и вы