Перед лестницей находилась небольшая комнатка, откуда слышались азартные споры. Мы прислушались — там, кажется, обсуждали последний матч «Зенита». Мы осторожно прокрались мимо, лишь бегло бросив взгляд внутрь. В комнате заседало четверо дюжих парней, должно быть, охрана — и от спорщиков разве что дым не шел, так разгорелись страсти.

Пройдя пост охраны, мы оказались на лестнице.

Снизу доносились голоса. Мы осторожно спустились на один пролет и прислушались. Каково же было наше с Маришей удивление, когда мы узнали этот сиплый голос. Должно быть, такая уж была наша судьба, — встречи с Паханом она нам устраивала чаще всего на лестницах.

— Он! — прошипела мне на ухо Мариша.

Я лишь отмахнулась, стараясь не упустить ни одного слова из разговора Пахана — Гены с кем-то неизвестным. К моему удивлению, второй голос тоже показался знакомым. Но чей он — этого я, как ни пыталась, вспомнить не могла.

— Они у нас в руках.., и изобретение — тоже, — сказал голос. — Чего тебе еще надо? Почему ты не торопишься от них избавиться?

— А кому они мешают? — спросил Пахан. — Да, они у нас в руках, значит — безобидны.

— Ты забываешь о его жене и тех ребятах, которых она наняла, чтобы спасти мужа. Они на свободе и знают, где его искать. И женщину тоже.

— И что из того? — спросил Пахан. — Все равно им никогда не найти своих в этом подземелье. Здесь ты хозяин, все прочие без карты совершенно беспомощны.

— Но если они вызовут спецназ, то и моей власти не хватит, чтобы спасти наше дело и увести пленников.

— Вот когда беда грянет, тогда и будем думать, что делать, — рассудил Пахан. — К тому же спрятать труп так, что никакой спецназ не найдет, ты всегда сможешь. Не так ли?

— У тебя же двое пленников? — удивился голос. — Почему же труп только один?

— Потому что женщину я тебе не отдам ни при каких обстоятельствах, — зло сказал Пахан. — Не дождешься.

Хозяин подземелья промолчал; Они помолчали, затем Пахан сказал:

— А что там с изобретением? Твои ученые проверили, все чисто?

— Проверяют дополнительно, ты же понимаешь, все должно быть сработано на совесть. Ладно, пошли, представь меня нашей гостье.

И они ушли.

— Черт знает что! — вскипела Мариша. — Моя мама в лапах этого бандита, а военные и не чешутся.

— Но Пахан вроде бы неплохо относится к Тамаре Ильиничне, — попытался успокоить ее Сева. — Защищает ее. Хотя, конечно, долго так продолжаться не может. Едва они поймут, что получили лишь часть рукописи, Пахан сразу же изменит свое отношение к пленнице. А судя по всему, произойдет это скоро.

И если не случится чуда, то…

— Что «то»? — помрачнела Мариша. — Говорила я, нужно идти в милицию.

Мы не стали ей напоминать, что это именно она вырывала телефонную трубку у Севы из рук, когда тот хотел позвонить Поленову и рассказать, куда мы направляемся. К чему сыпать соль на свежие раны? Мариша и сама должна была понимать, что была не права.

— Ничего, — сказал Сева. — Попытаемся справиться своими силами. Времени на то, чтобы вызывать подмогу, у нас уже нет. Кто со мной, пошли. Но предупреждаю: мы рискуем не только свободой, но и жизнью.

Подавленные тем, что может произойти, мы начали спускаться по лестнице за Севой.

— А я даже оружия не взяла с собой, — посетовала Серафима Ильинична. — Ведь у нас был такой славный план, совершенно безопасный.

Да, по сравнению с теперешней нашей авантюрой план воспользоваться суматохой и увести Тамару Ильиничну и Валериана в более безопасное место и переждать, пока поле битвы не очистят ребята полковника, был всего лишь легкой прогулкой. Разумеется, никто из нас не взял с собой никакого оружия. Да и что мы могли взять? Скалку? Или утюг? В лучшем случае — топорик для рубки мяса.

— У меня есть газовый пистолет, — сказала Мариша. — А у тебя, Сева, не сохранилось табельного оружия?

— Сохранилось, — коротко бросил тот. — Меня ведь только отправили в отпуск, а не уволили подчистую. Только патронов нет уже третью неделю.

— Замечательно, — сказала я. — А что, если нам позаимствовать оружие у тех парней, что сидят наверху и вроде бы караулят лестничную площадку?

— А что? — оживился Сева. — Обсуждать футбол можно и безоружными. Им же лучше — живы останутся во всей этой заварушке, которая скоро начнется.

На этой оптимистичной ноте мы и повернули обратно. Охранники все еще самозабвенно спорили.

Наше появление с оружием в руках у них за спиной оказалось для них неприятным сюрпризом.

— Все к стене! — прорычал Сева, плотно прикрывая за собой дверь.

Никогда бы не подумала, что он может так страшно рычать. Деморализованная охрана послушно двинулась к стене, недоуменно потряхивая головами, — сейчас они вполне сошли бы за футбольные мячи. Но вдруг один из парней дернулся. Сева нажал на курок, и грянул выстрел.

— Руки за голову! — продолжал разоряться Сева, удивленно глядя на дымящийся ствол своего пистолета. — Не двигаться! Девочки, заберите у них оружие.

Мы с Маришей послушно принялись обыскивать пленных. После выстрела никто из них не пытался больше сопротивляться. Тревоги мы не опасались, стены тут были такой толщины, что хоть из пушки пали, ничего не услышишь. Когда все оружие, которое ,мы изъяли у охраны, оказалось на столе, Сева приказал нам связать парней и заткнуть им рты.

Мы успешно справились и с этим заданием. Кляпы отлично получились из носков незадачливых пленников, двое сразу же упали в обморок. Сами виноваты, нужно было хотя бы время от времени менять носки.

Двое других оказались покрепче, их мы связали особенно тщательно, используя для этого различные части их одежды. Ребята стали похожи на славных толстеньких куколок, из которых, впрочем, никогда бы не вылупилась даже плохонькая бабочка.

— Слушай, — покончив с пленными, обратилась я к Севе, — ты же говорил, что у тебя нет патронов. А чем же ты выстрелил?

Услышав, что, оказывается, их скрутили три бабы и один безоружный мужик, наши пленники судорожно задергались и что-то протестующе замычали. Сева успокаивающе похлопал их рукояткой по головам, и все четверо благодарно затихли.

— Забыл, видимо, — пояснил он нам.

— Слушай, а больше ты ничего не забыл? — спросила у него Мариша. — Может, у тебя где-нибудь и миномет припрятан?

— Ладно, оставь его, — заступилась я за Севу. — Победителей не судят.

Мы разобрали доставшееся нам в честном бою оружие и тронулись дальше. Теперь мы чувствовали себя значительно уверенней. В случае чего пыток и плена мы смогли бы избежать. Лестница оказалась длинней, чем можно было предположить. Мы спустились метров на десять вниз, достигнув конца. Дальше начиналась опасная зона, где каждый шаг мог грозить нам гибелью.