— Не понимаю, почему твои доходы до сих пор не доросли до требуемой суммы, — улыбнулся Тор. — Ты уже шесть недель торгуешь валютой в нашей свободной зоне. А кроме того, ты, несомненно, самый талантливый в мире специалист по ФХ — торговле.

— Это кто же тебе такое наплёл? — возмутилась Перл.

— Кто? Да прежде всего ты сама, моя дорогая. Но я предвидел подобный оборот событий и знаю, как нам приумножить наши деньги, не подвергая риску оказаться за решёткой и не прибегая к помощи друзей в Калифорнии. Если удастся сделать так как надо, я получу вполне достаточную сумму ещё и для того, чтобы выиграть пари!

— Если ты надеешься раздобыть деньги, продавая моё тело юным морячкам на берегу, то не обольщяйся, мы даже на обратную дорогу не заработаем, — сказала Перл. — Так что же ты придумал?

— Нечто более практичное и, с твоей точки зрения, менее интересное, — отвечал Тор, все так же лучезарно улыбаясь. — На самом дела я это предполагал и учёл в своём плане, нам придётся просто изменить первоначальное расписание на неделю или две. Моя дорогая, настало время продать наше маленькое государство.

Пятница, 12 марта

Увитое плющом здание Вагабонд-клуба располагалось на вершине холма в самой престижной части Сан-Франциско, вдали от городского шума, суеты и автомобильных выхлопов. Переступив его порог, вы оказывались в отделанном разноцветным мрамором вестибюле, из него можно пройти в огромный читальный зал, большие окна которого выходили на тенистую Тэйлор-стрит, спускавшуюся с холма. В тишине читального зала, в его обстановке: розово-голубых пастельных оттенков коврах, массивных столах, дубовых панелях и писанных маслом картинах парижских художников с различных выставок — во всем этом ощущалась гревшая душу аура Сан-Франциско середины прошлого века.

Далее, в Алой комнате, были устроены места для отдыха на сотню человек. Тихо журчал фонтан в центре зала, китайские фонарики освещали его своими загадочными бликами, и на каждом из круглых низких столиков в прекрасных вазах стояли кроваво-алые тёмные розы.

В следующей комнате, отделённой массивными дубовыми дверями, джентльмены, удостоившиеся чести носить чёрный клубный галстук, коротали время за коктейлями, ожидая обед. Здесь можно было встретить представителей самых различных профессий из многих стран, сближали этих людей по меньшей мере две общие черты:

ОНИ были членами Вагабонд-клуба, и им пришлось это право заработать. А заработали они это с помощью личных связей, баснословного богатства или преимущества имевшейся у них власти. Каждый из присутствовавших в этой комнате так или иначе должен был заплатить, Когда наконец перед ними распахнулись дубовые двери, джентльмены устремились в обеденный зал. Рассаживались всегда в строгом соответствии с установившимися издавна традициями. Члены клуба с самыми громкими титулами, должностями или самыми толстыми чековыми книжками располагались за главным столом, обрядовыми поцелуями демонстрируя установленные между ними отношения родственной близости и доверительности. Непосредственно перед главным столом возвышался подиум, с которого звучали послеобеденные спичи.

Лёгкая закуска в виде шотландской сёмги, которую члены клуба предпочитали всем остальным менее дорогим рыбным блюдам, сменялась жареной уткой — коронным блюдом местного шеф-повара. В соответствии с клубными традициями салат подавали после жаркого.

А разнообразные сыры самых изысканных сортов сменяли утончённые десертные блюда.

Когда наконец подали кофе, на подиум поднялся первый спикер, британский банкир. Он тихонько постучал по микрофону и подождал, пока в зале уляжется гул голосов.

— Джентльмены, я хочу заметить, что мы стоим на пороге важнейшего события, — начал он. — Как вы знаете, существует традиция, скорее, незыблемое правило, согласно которому в благословенных стенах этого клуба запрещается упоминать о мировой политике, войнах или бизнесе. Мы — вагабондцы и горды этим, не говоря уже о том, что в списках членов клуба больше фамилий известных всему миру дипломатов, особ королевской крови, президентов США, членов сената, глав корпораций — словом, намного больше белой кости и голубой крови, чем в любой другой ассоциации в мире! Итак, подчиняясь главному правилу клуба не обсуждать в его стенах те суетные каждодневные вещи, которые досаждают нам за его дверьми, позвольте предложить тост за то, что положено начало грандиозному предприятию, участниками которого являются все присутствующие и начало которого…

— Что ты хочешь всем этим сказать, Пауль? — под всеобщий смех перебил один из сидевших возле подиума.

— Давайте выпьем за наше новое предприятие, — сказал банкир, тоже смеясь.

Раздался мелодичный перезвон хрусталя. Официанты освежили вино в бокалах, после чего бесшумно покинули зал.

Британского банкира на подиуме сменил Ливингстон, вечерний оратор, глава всемирно известного нефтедобывающего объединения.

— Добрый вечер, мои добрые друзья. Я надеюсь, что вы все меня знаете. Я стал членом клуба в двадцать пять лет и с тех пор постарел всего лет на пять! — заявил он под сдержанный смех в зале. — Мои отец и дед также были вагабондцами, мужчины в нашей семье считали клуб своим вторым домом — и подчас он был к ним более дружелюбен, чем первый! — Опять послышались смешки и кивки одобрения. Ливингстон продолжил:

— Но за все десятилетия своего членства в клубе я никогда не был так горд и доволен, как в этот момент, стоя перед вами. Ибо, джентльмены, сегодня мы не просто учредили новое предприятие, мы открыли путь в мир новому бизнесу, отважному беспримерному рывку в будущее. Отправляясь в опасное плавание в бурном море современного финансового мира, мы сбрасываем с себя оковы и оставляем их нашему прошлому. В случае неудачи лишь история воздаст нам должное. Но если мы победим — да, та же история немедленно увенчает нас лаврами. Таким образом, наше предприятие можно назвать в некотором роде опасным приключением. Соединив усилия нашего братства, мы отважно забросим лот в поисках нового фарватера. И клянусь, потомки будут гордиться нами, открывавшими новую страницу в истории денег. Наши имена будут торжественно запечатлены на новой, совершенно новой странице мировой истории!

В зале раздался гром аплодисментов, члены клуба вскочили со своих мест, раздались выкрики: «Виват! Виват!», а затем последовал звон бокалов. Когда шум немного стих, Ливингстон продолжил:

— Вагабондцы, ставшие застрельщиками нашего предприятия, кто объединил свои капиталы для создания финансовой основы фонда, тоже находятся здесь, среди нас. Но боюсь что, поднимая бокал за каждого из них в отдельности, мы не сможем выйти отсюда на своих ногах! — Послышались выкрики и свистки. — Прошу вас подняться, джентльмены, вы знаете, к кому я обращаюсь, и примите наш поклон.

В зале поднялось со своих кресел около десятка человек. Их встретили громкие аплодисменты. Когда эти господа уселись, Ливингстон добавил:

— Надеюсь, вы разглядели их как следует, так что в случае краха наших начинаний знайте, к кому обращаться с претензиями!