Кроме того, всем погоревшим на пожаре семьям, доход которых не превышал десяти рублев в год, я повелел выдать по семь рублев вспомоществования (ибо цена дома на Трубе на Лубяном торге взлетела до пяти рублев), а тем, чьи дворы оказались на месте вновь закладываемых прудов и расширявшихся улиц, и по десять. Что облегчило мою казну на двести тысяч рублей, но если и не сняло, то очень сильно понизило полыхнувшее было жуткое недовольство посадских от таких крутых и затрудняющих им привычное существование нововведений…

Уже в середине июня, то есть через две недели после пожара, в Москве развернулись обширные работы по возведению новых домов на окраинах и для тех, кому не хватило места, за пределами Скородома, а также расчистка территории для планируемых изменений и перестройки. Многие посадские, предвкушая еще больший наплыв рабочих рук в столицу, сразу же начали строить дома с прицелом на то, что будут сдавать место под ночлег набежавшим в Москву строителям. Время было, потому что основной наплыв рабочих рук планировался только по осени, после окончания полевых работ…

Но затем появились признаки того, что черная полоса нарисовалась-таки на горизонте. Во-первых, по осени взбунтовались казаки польской украины. После Сандомирской битвы, где погибло множество казаков, в государев реестр были введены всего шесть тысяч таковых. Практически все, кто остался в живых после Польской войны. Однако согласно «Государеву уложению» всем, кто желал оставаться в таковых, было предписано переселяться с привычных мест далее на юг, ибо теперь украины государства лежали уже не в районе Черкасс или Корсуни, а гораздо южнее — по Днестру и нижнему течению Днепра. Что им шибко не понравилось. И казаки по старой памяти решили взбунтоваться, требуя не изгонять их с родных земель и подтвердить все вольности и свободы! Казаки привычно рассчитывали на то, что все обойдется. Ведь как с их бунтами дело было ранее? Пока соберут сейм, пока будут две недели на нем ругаться, пока решат, какое и где Посполитое рушение исполчать, а там и до зимы недалеко. А зимой — никто не воюет, и потому все переносится на другой год… А то и вовсе королю, как обычно, войска не достанется, и ему придется посылать кого из вельмож с казаками договариваться. Но они забыли, что живут уже в другой стране, где миндальничать с ними никто не собирался. Поэтому через две недели после того, как пришло известие о казацком бунте, сформированный из оккупационной армии пятнадцатитысячный корпус взял Чигирин. Ибо казаки, подрав глотки и побуянив, разошлись по своим дворам, даже и не подумав собрать и мобилизовать войско…

Впрочем, наглядный урок, данный казакам бывших польских украин, оказался вполне в тему. Потому что, когда через три года я начал переселять казаков с Дона на восток — на Яик (на Кубани и Тереке казаков уже было довольно), донцы восприняли это вполне спокойно. Возможно, часть этого спокойствия была заключена и в сумме подъемных, размером в двойное казацкое жалованье, составлявшее пять рублей в год. Я тоже, знаете ли, способен учитывать прошлые ошибки…

А сразу после Крещения пришли тревожные известия с Амура. Похоже, севшие там бояре не вняли совету об аккуратном расширении своих будущих вотчин и влезли в крупные разборки с журженями. Чем привлекли внимание их правителя Абахая. И тот послал против них пятитысячное войско, которое с великим трудом удалось отбить, потеряв при этом до двух третей территории уже разросшихся вотчин. Причем было ясно, что на этом дело не остановится и уже скорой весной журжени придут опять.

Я велел отослать в Тобольск сибирскому наместнику приказ собрать по сибирским городам и острогам охотников из казаков и стрельцов, коим пообещать добрую оплату, и отправить их в помощь боярам. Терять территорию страны мне совсем не хотелось. А прибывшим гонцам попенял на то, что бояре совсем не слушают, что им царь говорит, но затем велел выделить для них еще пятьсот ружей и добро огневого припаса и отправил назад, повелев более на юг не лезть, но держаться крепко. Однако совершенно ясно было, что это полумеры. Если уж они привлекли внимание самого Абахая, то вряд ли он успокоится. Насколько я помнил, блистательная династия Мин в Китае доживала последние годы (ну или десятилетия), а сменили их именно журжени, то бишь маньчжуры. Но лезть на юг, в Китай, не обеспечив тыл, они вряд ли решатся. Абахай совершенно точно будет вести против внезапно возникшей с севера угрозы в лице русских войну на полное уничтожение. Ну или как минимум на вытеснение. Так что если я собирался там удержаться, то мне необходимо было показать Абахаю, что это невозможно. Либо что это обойдется ему так дорого, что в этом случае о Китае ему придется забыть. А затем предложить договор… а лучше даже союз. Пусть себе лезет в свой Китай. У меня на границах спокойнее будет…

Поэтому я велел провести переформирование полков, стоявших на территории Речи Посполитой, изъяв из них большинство молодых, покамест не испомещенных и… по большей части неженатых дворян и детей боярских и сформировав из них новые полки на базе личного состава, коий был обучен за прошедшее время в учебных ротах, продолжавших вовсю действовать в оставленных после ухода армии в Польшу военных городках. Ну и дополнив их старыми ротами до нужного числа. Всего был сформирован корпус из десяти стрелецких пехотных, пяти драгунских и одного артиллерийского полка общим числом в двадцать тысяч человек, кои были выведены из Речи Посполитой и вновь присоединенных земель и размещены в военных городках для того, чтобы подтянуть подготовку и закончить боевое слаживание. На что им был дан год. Все равно перебросить такую большую массу людей через столь обширные и совершенно не обустроенные пространства без подготовки невозможно. Необходимо разведать пути, по которым пройдут пушки, обустроить войсковые магазины, приготовить суда для перевозки…

А через год, еще увеличившись за счет вновь подготовленных рот и выпускников пехотной, кавалеристской, артиллерийской и военно-инженерных школ, а также Военной академии до тридцати тысяч человек, корпус должен был двинуться на Амур, где окончательно показать журженям, кто в доме хозяин. Там же, кстати, я и собирался испоместить и большинство неиспомещенных дворян и детей боярских. Да и рядовых стрельцов с драгунами посадить «на жилое». Потому-то мне и нужны были неженатые. Глядишь, там кого отыщут и… Кроме того, я планировал отправить туда же еще и около сорока тысяч крестьянских семей — всех участников моей программы переселения за следующие пять лет, на время остановив заселение южных земель и нижнего Поволжья. Так что в бассейне Амура, а, даст бог, еще и Сунгари с Уссури у меня должен был образоваться такой крупный очаг русского не токмо влияния, но и поселения на Дальнем Востоке, коий впоследствии непременно сыграет важную роль в заселении русскими Восточной Сибири и Дальнего Востока. Ну если все получится так, как планируется…

С невестами для офицеров все прошло еще более удачно, чем я рассчитывал. Ибо офицеры сих полков перед отправлением на Амур попали на очередной Новогодний бал, где у многих завязались многообещающие знакомства с выпускницами царицыной школы. А те, кому таковых не досталось, через год-два с помощью уже состоявшихся пар завязали, вероятно, впервые в России, романы по переписке. И с той, и с другой стороны люди были образованные, гонцы все время, пока на Востоке шли боевые действия, с Амура и на Амур отправлялись регулярно, а коню почти все одно сколько везти — десяток донесений и писем либо сотню. Бумага весит не шибко много…