Так, под прикрытием невиданного столпотворения и хаоса, Алексия и ее отважные спасители пробились сквозь толпу дерущихся и вышли с другой стороны. Теперь оставалось только бежать, невзирая на синяки, порезы, голод и усталость. Чаннинг провел их сначала через римские катакомбы, затем через длинный современный туннель, где, судя по стальным рельсам, должна была ходить какая-то дрезина. Наконец они поднялись по отсыревшим деревянным ступеням и выбрались на широкий илистый берег реки Арно. В городе из страха перед сверхъестественными после наступления темноты явно действовал комендантский час, поэтому никто не видел группу странных потрепанных людей и здоровенного волка.

Они поднялись наверх, на улицы, и довольно долго бежали по городу. У Алексии кололо в боку, и она мечтала, как в будущем, если обстоятельства позволят, обоснуется в уютном кресле в какой-нибудь библиотеке и проведет там остаток своих дней. Приключения — это вовсе не так весело, как принято думать.

Задыхаясь, вялой трусцой добрались до моста через Арно, и на середине этого инженерного сооружения Алексия остановилась: отличная оборонительная позиция — отчего бы не позволить себе короткий отдых.

— За нами гонятся? — Чаннинг поднял морду к небу и принюхался. Потом покачал лохматой головой. — Не могу поверить, что нам так легко удалось сбежать.

Алексия оглянусь на своих спутников, чтобы выяснить, как они. Чаннинг получил еще несколько ран, но они все заживали прямо на глазах. У мадам Лефу был глубокий порез на запястье (Флут перевязывал его платком), а месье Труве растирал шишку на лбу. У нее самой ужасно ныло плечо, но пока совершенно не хотелось выяснять, что там такое. В остальном же беглецы не пострадали ни телесно, ни душевно. Чаннинг, очевидно, пришел к такому же выводу и решил превратиться.

Его тело начало странно, жутковато корчиться, на несколько мгновений воздух огласили звуки трансформирующейся плоти и костей, и наконец оборотень предстал перед ними в полный рост. Алексия пискнула и поспешно отвернулась при виде его мужских достоинств — надо сказать, недурных размеров и пропорций.

Месье Труве снял сюртук и приличия ради протянул его оборотню. Кивнув в знак благодарности, Чаннинг оделся. Сюртук оказался ему короток и широковат, но прикрывал все, что совершенно необходимо было прикрыть. Правда, в результате майор, со своими длинными распущенными волосами, приобрел пугающее сходство с французской школьницей исполинского роста.

Алексия прекрасно знала, что требуется от нее в такой момент. Вежливость обязывала произнести прочувствованные слова, хотя она предпочла бы, чтобы ее благодарность досталась кому-то другому, а не Чаннингу Чаннингу из честерфилдских Чаннингов.

— Что же, майор Чаннинг, полагаю, мне надлежит поблагодарить вас за своевременное вмешательство. Однако я не совсем понимаю. Разве вы не должны сейчас находиться в другом месте? Убивать там кого-нибудь?

— Миледи, мне кажется, именно этим я только что и занимался.

— Я имею в виду официально — за королеву и отечество, вместе с полком и так далее.

— Нет, переброску полка отложили после вашего отъезда. Технические сложности.

— Вот как?

— Да, не так-то просто оказалось оставить убитого горем альфу. И ваше счастье, что я не отправился с полком за границу. Кто-то же должен был вытащить вас из лап тамплиеров.

Он говорил так, будто спасательного отряда вовсе не существовало!

— Я прекрасно справилась бы сама. Но все равно спасибо. Вы всегда в ужасном восторге от самого себя, правда?

Майор ухмыльнулся:

— А вы нет?

— А зачем вы все это время следили за мной?

— Значит, вы догадались, что это был я?

— Вокруг бродит не так много белых волков, готовых защищать мои интересы. После случая с вампиром и коляской я решила, что это должны быть вы. Так зачем же?

За спиной у нее раздался еще один голос, низкий и хриплый:

— Потому что я его послал.

Флут оставил перевязку мадам Лефу и обернулся, готовый встретить лицом к лицу новую угрозу. Француженка потянулась к своим верным булавкам для галстука, а месье Труве поднял мушкетон-волынку, который он все это время разглядывал с любопытством ученого. Один только майор Чаннинг остался невозмутимым.

Лорд Коналл Маккон, граф Вулси, вышел из тени, которую отбрасывала опора моста.

— Ты? Ты опоздал! — возмущенно заявила ему Алексия, его сбежавшая жена.

— Опоздал! Еще бы я не опоздал. Ты же понимаешь, жена, что мне пришлось гоняться за тобой по всей Италии? Тебя было не так-то легко найти.

— Ну, с такой тактикой, конечно, не найдешь. Я-то не разъезжала по всей Италии. Я все это время просидела во Флоренции. Из-за тебя даже оказалась в этих ужасных римских катакомбах.

— Из-за меня? Я-то тут в чем виноват, женщина?

Граф Вулси шагнул к Алексии и навис над ней. Оба они совершенно забыли о спутниках леди Маккон, которые стояли возле них полукругом и с интересом прислушивались. Голоса разносились далеко по реке и по пустынным улицам Флоренции — несомненно, к увеселению многих горожан.

— Ты от меня отказался! — сказав это, Алексия вновь испытала великолепное чувство глубокого облегчения. Хотя на этот раз, к счастью, оно не сопровождалось бессильными слезами. Коналл приехал за ней! Но, конечно, она все еще злилась на него.

В этот момент Флут осмелился вмешаться:

— Пожалуйста, потише, мадам. Опасность еще не миновала.

— Ты меня прогнал! — прошипела Алексия с тихой яростью.

— Я тебя не прогонял… то есть не совсем. Я не это имел в виду. И ты должна была понять мои затруднения. Догадаться, что мне потребуется время, чтобы перестать быть идиотом.

— Да неужели? И откуда мне было знать, что идиотизм — временное явление, особенно в твоем случае? До сих пор ничто на это не указывало! И к тому же вампиры пытались меня убить.

— А здесь они что, не пытались тебя убить, только дома? Хорошо, я хоть протрезвел настолько, чтобы послать за тобой Чаннинга.

— О, вот это мне нравится… Погоди, как ты сказал? Протрезвел? То есть ты хочешь сказать, что пока я, беременная, бежала в Европу, спасалась от божьих коровок, летала на орнитоптерах, приземлялась в грязь и пила кофе — ты все это время пьянствовал?

— Я был в подавленном состоянии.

— Ах, в подавленном? Это ты-то? — Алексия так разозлилась, что начала брызгать слюной. Изогнувшись, словно изготовившаяся к прыжку кошка, она смотрела на мужа снизу вверх, что всегда казалось ей немного странным, поскольку ростом Бог ее не обидел и она привыкла возвышаться над собеседниками. Но лорд Маккон мог нависать над ней сколько угодно — ее это нисколько не трогало!