chitay-knigi.com » Историческая проза » 30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД. От оперуполномоченного до заместителя министра - Юрий Богданов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 173
Перейти на страницу:

Мы все очень скучали по папе, а отец — по нам. «Ребята всё время твердят: Мама, когда к нам приедет папа, и мы поедем в Алма-Ата? Или начинают меня уговаривать: Мама, поедем одни к папе, а то он долго не едет. Когда пришла посылка, то Юрка всё плакал, а где же папа? Правда, яблоками был доволен, но обижен, что папа сам не приехал. Вова вчера подошёл к туалету, посмотрел на твою фотокарточку и говорит: Как папа хитро придумал — оставил карточку, а сам уехал. Вот и ответь ему на это. Ребятки целуют папку взасос, как говорит и делает Юрка». И при этом: «Ну и сорванцы, Коля, спасу нет. Что ни день, то новые выходки».

Можно представить себе, насколько тосковал без нас папка. «Как бабушка, Шура, ребятки? — писал отец. — Хочу видеть хулиганишек, так хочу, что ночью снятся. Передай ребяткам, да это и к сведению мамочки, что папка сильно скучает. Целуй ребяток, Юрку — взасос».

На основании писем можно судить об отношении моей мамы к своей работе, к избранной ею стезе врача. Для неё было большой удачей, что волею судеб наша семья поселилась в Ленинграде, где имелись великолепные медицинские силы. Грех было не воспользоваться благоприятным стечением обстоятельств, чтобы не повысить свой образовательный уровень. Занимая должность ординатора акушерско-гинекологической клиники, мама стремилась сочетать практическую работу в лечебном павильоне института с научными исследованиями. Но, как всегда, возникала масса препятствий. Конечно, нелегко было женщине сочетать работу, учёбу и семью.

Про характер папиной работы из писем можно узнать следующее. Мама сетовала: «Плохо, что тебе приходится ещё дольше сидеть, до 4 часов (утра. — Ю.Б.). Это вконец измотает нервы. Ты пишешь, “сейчас, правда, работы много”. Но когда её у тебя мало бывает?» После октябрьских праздников папа вместе с поздравлениями и пожеланиями сообщил: «Сегодня имею возможность немного прийти в себя. Нагрузка была настолько большая, что 7 и 8 ноября вызвать вас по телефону не имел возможности. Завтра (18 ноября 1940 года. — /О.Б.) начинается совещание, поэтому пришлось усиленно готовиться. Вероятно, дня три продлится, а там опять работа».

Естественно, что перегрузки и служебное рвение пагубно отражались на здоровье отца. Мама не на шутку беспокоилась: «Вот ты пишешь, что сердце пошаливает. Не запускай, золотко, с сердцем шутки плохи. Другое сердце не вставишь, а если что случится? Нет, Коля, изволь сходить к доктору и показаться, пока не поздно. Я надеюсь, что ты всё сделаешь, а то мы все будем очень беспокоиться. Я опять тебе напоминаю, что твоё здоровье нужно как для тебя самого, так и для ребят».

У папы всегда была очень низкая кислотность желудка, а потому при смене воды или из-за непривычной пищи его одолевали расстройства. В Казахстане неприятная хворь проявлялась особенно часто и интенсивно. Мама в своих письмах давала советы и буквально расписывала по часам, какими лекарствами и как следовало лечиться.

Даже кратковременное пребывание в среднеазиатском климате повлияло и на мамино здоровье. После возвращения в Ленинград у неё начало пошаливать сердце. Это крайне беспокоило папу: «И одна просьба к мамочке — не переутомлять себя. Перегрузка для твоего организма крайне опасна, а особенно для сердца. Послушай, золотко, меня. Это очень важно для тебя и всей семьи».

Сослуживцы по Красногвардейскому районному отделу НКВД своего бывшего начальника Николая Кузьмича не забывали, заходили нас проведать, подбрасывали карточки на молоко или ордера на приобретение одежды. Мама в письмах периодически передавала отцу от всех них приветы.

Мама моя всегда поддерживала достаточно обширные связи с родственниками, как со своими, так и с мужниной стороны, со знакомыми и сослуживцами. Только в цитируемых нами письмах упоминалось ею около 50 имён людей, которые останавливались или заходили в гости в наш ленинградский дом, с кем имелась периодическая почтовая связь, деловые, служебные либо дружеские взаимоотношения. Отец очень лояльно относился ко всем родственноделовым контактам супруги, полностью доверяя ей вести всю празднично-бытовую переписку и осуществлять личные встречи, поскольку сам большее время пропадал на работе. Мне прекрасно известно, что папа в силу своего служебного положения помог очень многим людям, так как в ту пору без протекции сверху не было возможности решить многие, даже малозначительные, бытовые вопросы.

Очередной отпуск, видимо, за два года сразу, отцу предоставили с 20 января по 17 марта 1941 года. С его приездом в Ленинград начались наши сборы в дальнюю дорогу, оказавшиеся весьма продолжительными. Последние мамины тайные надежды на то, что папу всё-таки отпустят из Казахстана, окончательно рухнули. Перед своим приездом отец сообщил, что «о каких-либо переводах и речи быть не может». Однако использовать свой отпуск для того, чтобы перевезти семью в Алма-Ату, отцу не удалось. В начале февраля в НКВД начались широкомасштабные преобразования (о которых будет рассказано ниже), и Богданову пришлось преждевременно вернуться в столицу Казахстана одному.

Мама уволилась с работы 1 февраля 1941 года, а в путь мы тронулись не раньше апреля. Так волею случая мы спокойно и с достаточным комфортом покинули Северную Пальмиру и прибыли в далёкий солнечный город совсем незадолго до начала страшной войны. Даже в кошмарном сне никто не мог представить себе, что начнётся в городе на Неве буквально через пол года — кровопролитные бои, блокада, обстрелы, голод, холод, смерть…

Глава 20. Алма-Ата. Накануне и в начале войны

По прибытии в столицу Казахстана наша семья поселилась на улице Абая в небольшом одноэтажном доме, к которому примыкали двор и сад. После тесноты и сырости ленинградской квартиры, промозглой влажности невской дельты, здесь, в предгорьях Тянь-Шаня, на просторном, ограждённом от опасностей зелёном участке, под жарким майским солнцем невозможно было сыскать лучше места для наших детских забав. Да и родители, радуясь долгожданному воссоединению семьи, чувствовали себя неплохо. В редкие часы отдыха папа занимался садом и огородом, привлекая и нас, своих сыновей, к посильному труду. Любимым делом был (как здесь, так и в последующих пяти садах, в которых нам на протяжении семейной истории посчастливилось жить) уход за яблонями — подрезка, подкормка, опрыскивание и прочее, а также обустройство парников для выращивания ранних огурцов. Надо отдать должное, что всё это отцу с успехом удавалось — с его лёгкой руки у нас всегда полно было фруктов и овощей (как широкой папиной душе и хотелось), и мы не только себя обеспечивали полностью, но плодами собственного урожая безотказно снабжали родственников и знакомых.

А мама, попав на свободу, как она писала своему бывшему коллеге, после напряжённой работы в ленинградской клинике решила немного передохнуть и не сразу впрягаться в местный медицинский возок. «В театре я здесь часто бываю, за месяц 5–6 раз, не как в Ленинграде. Труппы приличные. Декорации замечательные. В общем, смотреть вполне можно, — делилась мама свежими впечатлениями. — Ездили несколько раз в горы, на озеро. Природа богатая, масса зелени, тепло. Сады давно отцвели, зреют плоды. А в саду — масса роз всех цветов и оттенков». После стольких месяцев томительного ожидания и постоянных переживаний мама, наконец, могла сделать вполне утешительный вывод: «Жить можно и даже неплохо».

1 ... 76 77 78 79 80 81 82 83 84 ... 173
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности