— А с ним зачем увязалась?

— Да не увязался я. У него тоже счёт к Риену. Кто ж знал, что по дороге такая свистопляска начнется?

Ллуна вопросительно склонила голову.

— К Риену? И какой же?

— Не знаю.

— А он про твои мотивы знает?

— Нет. И кто я — тоже. И не должен.

— Зря. Я думаю, он бы понял.

Я ошарашенно посмотрела на женщину.

— Что?

— Искра, я разбираюсь в людях. Достойный у тебя напарник. Больше ничего не скажу.

— Да и не надо. Мне с ним детей не воспитывать.

— Как знать, — мягко улыбнулась старейшина.

Я фыркнула.

— И он похож на Алька, — продолжила Ллуна.

— Ты тоже заметила? — я старалась разглядеть ее лицо в темноте.

— И ты?

— И я. Но есть что-то общее.

— Искра… — неуверенно начала старейшина, — отпусти Алька. Знаешь же, как у нас говорят?

— «Мертвецы любви не просят, просят лишь покой?»[8]

Ллуна кивнула.

— Правильно.

— Пойдем. Нас заждались, — ушла я от ответа.

От ответа-то я ушла, а от своих мыслей — нет. Да и как от них уйдёшь?

Оборотень уснул мгновенно, едва положив голову на подушку. Неудивительно — прошлую ночь он практически не спал, охранял меня. Альк тоже так делал, когда я абсолютно выматывалась. Правда раньше моих сил хватало на дольше. Старею? Глупость какая! Мне всего двадцать пять, я альва, то есть прирождённый воин, какая, к черту, старость?!

Какой же бред лезет в мою рыжую голову! И кто виноват? Оборотень со своими невозможными взглядами или Ллуна с разговорами? Чушь! Спать надо, а я дурью маюсь, вместо этого.

Не удержалась — приподнялась на локте, пытаясь разглядеть Лексия, который мирно сопел на лежанке у противоположной стены маленькой комнатки.

Дрыхнет. Нагло и беззастенчиво.

— Искра, хватит на меня пялиться, — тихо, но отчетливо сказал Лексий.

Как? Он ведь даже глаз не открывал!

— Или ты под бочок хочешь, но сказать стесняешься? — продолжил наглый оборотень.

Я презрительно фыркнула.

— Спасибо, не манит!

— Дело хозяйское, но если что, я подвинусь, — нахально отозвались из темноты.

Я демонстративно отвернулась к стене. Молча.

В темноте тихонько засмеялись. Ла-а-адно, я ему ещё припомню!

* * *

Девушка, даже скорее девочка, сидела свесив ноги с обрыва над небольшой, почти пересохшей, речкой.

«Подумаешь! Ну и ладно, обойдусь! Клан наёмников — невелика важность! Меня ведь не в Королевский отряд не взяли, а всего-то…»

Девушка всхлипнула, резким движением стерев со щеки слезинку.

«Прав был Учитель — ничего у меня не выйдет, пока не научусь эмоции сдерживать! Ни на что я не гожусь!» — последовал новый всхлип.

Так бы этот акт самобичевания и продолжался, но…

— Ты зачем ревёшь? Обидел кто?

Девушка вскочила и резко обернулась к окликнувшему. Пару секунд они молча разглядывали друг друга.

Мужчине было лет тридцать-тридцать два. Высокий, широкоплечий, со светлыми волосами, чуть ниже плеч, перехваченными на лбу кожаным ремешком. Черты лица жесткие, резкие и смеющиеся карие глаза с ними плохо вязались.

— Никто меня не обижал.

— А ревёшь тогда почему? Светлая Ария! Да у неё ещё и меч имеется! У отца что ли стащила? Или у старшего брата?

— Нет у меня отца! — вскинулась девушка, — и братьев моих — тоже нет! И я хочу, чтоб тот, кто в этом виноват — заплатил сполна!

— Тише! Не хорохорься. Ты ведь альва? Та самая девчонка, которую Даррин спас? Да не пугайся, я альвар, мне можно признаться, я никому не скажу.

— Ну допустим так и есть, — девушка насторожено глядела на незнакомца.

— Уж не в клан наёмников ли ты собралась, душа-девица?

— Туда. Только меня не взяли, да ещё и на смех подняли. Пригрозили, что если не уйду, вернется какой-то Альк и мне мало не покажется. Он у них вроде главный.

Мужчина усмехнулся.

— Ага, главный. Тот ещё прохвост. Вот уж не знал, что из него страшилки делают, чтоб детей пугать.

— Я не ребенок!

— Богиня с тобой. Как зовут тебя, не-ребёнок?

— Искра. А вас?

— Вот только не выкай, — поморщился светловолосый, — а я Альк. Вроде как главный здесь.

«С Вами странно и мучительно-легко -

Разум тёмен, а сердце в вихре ветра

Закружилось и разбило лёд оков;

Я не знаю, как быть — и нет ответа…»

Канцлер Ги — «Романс Олафа Кальдмеера»

— Да!

— Нет!

— Да!

— Искра!

— Да!

— Слава богу, что «да», а то ты сейчас больше на козу похожа.

— Что?! — возмутилась я. Из деревни мы выехали с рассветом и мерзкий половик уже сидит у меня в печёнках.

— На упрямую козу. Знаешь, когда я был маленьким, у нас была коза Ночка, упрямая вредная стерва. Так это я к чему? А, да! Искра, ты так на нее похожа!

Всё! Достал!

Лексий скосил глаза, хмыкнул и достал нож из не в чём неповинного дерева.

— А если бы промахнулась? Как ты с таким темпераментом вообще в наемники попала? — спокойно осведомился оборотень.

— Нож верни.

— Остынь сначала. Хороший ножичек, но я предпочитаю видеть оружие не из себя торчащим. Я слишком молод, чтоб умирать, даже от рук красивой, но неуравновешенной ведьмы. Прости, Искра!

И удалился же, к ручью, весело помахивая котелком и насвистывая.

Ууу, блохосборник!

А всё почему? Потому, что не нужно меня подкалывать! А уж прицельно выводить из себя, вообще самоубийству подобно. А его это трогает?

Оборотень начал меня доставать, едва мы выехали за ворота, после обеда, правда, присмирел, (нужно было ему туда слабительного подмешать, со снотворным! Точно бы не до меня было! Эх, упущенные возможности!) зато перед закатом взялся за меня с новыми силами, за что и получил.

— Catifa de merda! Maleit siguis l'infern a l'altre mon va menjar, bastard de cua![9] — я со злостью стукнула по ближайшему дубу.