на голос и увидела, что знакомая медичка Жози стояла, прислонившись к стене, сложив руки на груди. Наверное, меня дожидалась. — Пальто забрать не хочешь? Иль я тебе так понравилась, что собираешься свалиться с горячкой еще раз?

Действительно, я стояла практически у выхода и собиралась покинуть управления в одном не слишком теплом платье. Ума палата. Надо поскорее переключиться, вернуться в реальность, но как не хочется отпускать трепет, разрывающий душу от одного только короткого, ничего не значащего поцелуя, который был ничем иным, как вежливостью.

— Ради тебя можно и не на такое пойти.

Жози довольно хмыкнула и закусила губу.

— Ладно, подлиза, платье можешь вернуть позже, — сказала она, когда я приблизилась к ней. Жози выпрямилась и повела меня в свою обитель, где соседнюю кровать уже занимал какой-то мужчина с окровавленной повязкой на руке. Попросив его подождать, она полезла в шкаф, достала мое пальто в целости и сохранности, и начала лазать по антресолям в поисках моего платка.

— Где же… А, точно! Жди здесь.

Жози поспешила из кабинета, оставив нас с незнакомцем наедине. Дабы время ожидания прошло побыстрее, я подошла к подоконнику с цветущими орхидеями. Решила сделать вид, что занята разглядыванием растений или происходящего во внутреннем дворе, на который выходило большинство окон управления; что угодно, лишь бы не начинать лишние разговоры. Белые лепестки орхидеи по краям переходили в насыщенный фиолетовый, листья были ярко-зелеными, гладкими и ровными по краям, а почва и корни показались мне, далекой от ботаники, ухоженными. Жози явно любила растение и находила время позаботиться о нем, несмотря на очевидно тяжелую работу. Значит ли, что это подарок от кого-то очень дорогого для нее? Или, может, я опять плету необоснованные предположения, а цветок — ничего не значащее растение, уход за которым продиктован альтруистичным характером медички?

Вернувшись, Жози оставила нечто на столе и, судя по шагам, приблизилась ко мне со спины. Почти невесомая ладонь легла на мое плечо, заставив обернуться и встретиться в очаровательными в своей глубине глазами медички, в которых при столкновении с моим взором появились озорные огоньки.

— Платок высох, а рубашка с брюками не совсем, — пояснила женщина, указав взглядом на одежду, лежавшую на столе ровной стопкой. Встав на цыпочки, она почти коснулась полными влажными губами моего уха и жарко прошептала: — Надо было тебе идти к Стефану в своем. От пламени его речей и взгляда она высохла бы мгновенно.

Я отодвинулась, чтобы вновь поймать ее взгляд и немного увеличить дистанцию между нами.

— Это по-другому работает, Жози, — кокетливо ответила я. — Я бы вышла намного мокрее.

Она громко хихикнула, но тут же закрыла рот тонкими пальчиками, вспомнив, что мы не одни в лазарете. Обратив, наконец, внимание на мужчину, лежавшего на чистой, но узкой кровати, Жози подошла к нему и начала расспрашивать о чем-то, что мне было знать не положено, да и неинтересно. Хватит этого бессмысленного времяпрепровождения. Отдохнула вдоволь, аж целых три дня, пора и за дело браться. Я накинула на плечи пальто, которое кто-то успел еще и почистить, и обнаружила пустоту во внутреннем кармане.

— А где папка, что была в пальто? — поинтересовалась я, глянув в сторону Жози. Она разматывала окровавленный бинт на руке мужчины, стараясь обходиться с раной как можно деликатнее.

— Забрали твои товарищи из отдела. Еще в первый день, — отвечала медичка, но настолько сосредоточилась на помощи раненному, что я решила больше не отвлекать ее вопросами.

Ах, да, товарищи. Наматывая платок на шею, я думала, что стоит обратиться за помощью хотя бы к Моррису, который, наверное, не откажет мне, даже если попрошу его спрыгнуть с крыши. Именно это качество когда-то развело нас, как в море корабли. Интересно, и как его оторвали от моей постели, пока я лежала в бреду? Неужели работа и долг для него стали важнее собственных чувств?

— Платье не забудь вернуть, — вместо прощания бросила мне Жози, и я клятвенно пообещала сделать это в ближайшее время.

Покинув, наконец, главное управление, я сделала несколько шагов, чтобы не мешать никому войти или выйти, а сама остановилась около крыльца, зажмурилась, с неописуемым удовольствием начала вдыхать прохладный весенний воздух. Мимо меня пробежали бездомные ребятишки, озорно хохоча и оборачиваясь, показывали неприличные жесты кому-то позади. Совсем недавно в Империи прогремела война, перемолов в жерновах несчетное количество людей, оставив без родителей, на произвол судьбы в том числе и этих несчастных детей. Хуже всего то, что Астадора — небольшое, но воинственное соседнее королевство с полубезумной правительницей на троне, намеревалось начать новую войну, как только вновь наберет силы. По крайней мере, об этом судачили на каждом углу. Почему не отрубить голову поверженной змее — мне непонятно, как и вся геополитика в целом. Я же не шеф имперской разведки, и доклады на стол мне не кладут. Так или иначе, экономика нашей Империи Атэрон постепенно возвращалась на военные рельсы, а значит, в слухах о новом кровопролитном столкновении с Астадорой должна быть крупица истины. Сколько же, наверное, их агентов подрывают нашу безопасность прямо сейчас. Надо продолжать работать без сна и отдыха, иначе у этих детей никогда не будет будущего. Только разберусь с сутенерами…

Хотя канцелярия находилась, по сути, через несколько домов, я позволила себе прогуляться еще несколько минут. Погода была чудесной. Дворники и солдаты разбирали завалы, учиненные непогодой, лавочницы торговали пирожками как ни в чем не бывало; город постепенно оживал и восстанавливался, а я надеялась, что это последняя пурга в моей жизни. И без того вихрей хватает. Снег таял на глазах, превращая дороги в одно сплошное грязное болото, но мне было так хорошо, что плевать и на запачканный подол чужого платья. Впервые я дошла до канцелярии в таком прекрасном настроении.

Зайдя в парадную, я вытерла сапоги под пристальным взглядом вахтера — седого, морщинистого мужчины, страдающего одноименным заболеванием. Синдром вахтера — это такое часто встречающееся заболевание, когда ничего не добившийся в жизни человек, получив жалкую крупицу власти, начинает терроризировать всех вокруг, показывая свое превосходство. Очень распространено в наших госучреждениях.

— Добрый день, господин Руссе, — поздоровалась я. Старик нахмурился, будто бы с ним недостаточно почтительно поздоровались. Нужно было сказать “ваше величество”.

— Здравствуй, Адель, — надменным тоном ответил он. — Что-то ты сегодня опаздываешь.

— Когда это вам поручили следить за моим расписанием? — улыбнулась я, разматывая шарф. Подойдя к стойке, стала ждать, когда он, наконец, отдаст мне табель для подписи.

— Ты мне не дерзи, — проворчал старик, вслед за мной пройдя за свое рабочее место. Вместе с