осенняя растительность, а надписи на бортах гораздо более жёлтые, чем опавшие листья.

Короче — женская магия, да и только!

Не верю я, чтобы обычный человек смог из кабины самолёта такое разглядеть.

И основания для этого у меня железные — раз я сам замаскированный объект практически не вижу, то почему какая-то девушка в этом плане выглядит на порядок лучше меня!

Не, ну несправедливо и неправильно же…

Тяжело было смириться с таким ударом по самолюбию.

Но меня спас Алябьев.

— Олег Игоревич, а где вы и что увидели? — спросил он, разглядывая в мощный морской бинокль весьма внятно обозначенный участок с довольно понятно названными ориентирами.

— Генерал, смотрите на пять часов от среднего зуба скал. Или на восемь от обломанного. Там зелёное пятно образовалось не просто так. Китайцы сумели хорошо замаскироваться, — снисходительно ответил я Алябьеву, хотя до этого сам, с большим трудом разглядел предмет наших поисков.

— И как вы их брать планируете?

— У нас в приоритете чиновники. Их жизнь. Состояние и жизнь китайцев меня слабо волнует. Сейчас атаковать опасно. Слишком уж удачно они встали. Я мог бы попытаться их оглушить, но мне очень не нравится каменная осыпь, что идёт поверху скалы. Наблюдаю там камни, размером с хороший сундук. Если хотя бы один такой по машине пройдётся, то велик шанс, что в столицу мы вернём далеко не всех чиновников. А камней там много. Думаю, стоит подождать. Начнём, когда они на трассу выберутся. Есть там пара хороших мест для засады.

— У вас есть план?

— Он прост и надёжен. Я Щитом сшибу машину с дороги и прижму её к скале. Потом запущу пару своих хлопушек, а остальное егеря сделают.

— Звучит неплохо и убедительно. Хорошо бы, чтобы всё так и сработало, — согласился Алябьев.

Сработало. Как будто швейцарский хронометр операцией захвата рулил.

Всё получилось так славно, словно мне сам чёрт ворожил.

После пары моих светозвуковых заклинаний никто из китайцев даже не дернулся, когда егеря начали вязать их контуженные тела.

Чиновники тоже нашлись.

Вот тут-то и начались проблемы…

Короче, летели московские гости отдельно от нас.

Мы пригласили к себе всех гвардейцев, снявших МБК, а чиновники полетели в Харбин в отсеке десантного дирижабля.

Ничего личного. Такой расклад произошёл чисто из санитарных соображений.

А если попросту — спасённые заложники очень сильно пахнут!

И далеко не фиалками…

Да что там говорить, они изрядно воняют, и это мешает весьма приличным людям употреблять в честь победы эксклюзивные сорта коньяка под лимон с шоколадом, одолженным из рациона пилотов дирижабля, за неимением другой закуски…

Для себя я поставил планку — главное, не перебрать. А то завтра буду выглядеть, а может и пахнуть, как московский чиновник.

Глава 14

Безветренная погода, не слишком обычная для осени, в этот раз сыграла нам на руку.

Светкина инициативная группа, созданию которой я до сих пор втайне от жены завидую, использовала возможности дирижаблей на все сто процентов, применив их при монтаже прессов в роли подъёмных кранов, а потом ещё и на установке цеховых перекрытий задействовала.

В итоге случилось почти полуторамесячное опережение графика. Цех, где были готовы лишь стены, пути и фундаменты под прессы, почти что готов к запуску.

Светка от нетерпения копытом землю роет и готова ночевать прямо на стройке. Её профессура и техсостав безумной стаей носится по площадке, пытаясь очутиться везде и сразу. Гржум-Гржимайло уже давно охрип, несмотря на мегафон, висящий у него на груди. Короче — жуть и бедлам в одном флаконе!

— Солнце моё, а куда это мы так спешим? — поинтересовался я у жены, прилетев вместе с ней на стройку в один из предпусковых дней.

— Хм. Это ты спрашиваешь у меня, зачем Маньчжурии как можно быстрей требуется превратить рудник и сталеплавильный завод в горно-металлургический комбинат? К слову сказать, самый крупный в Азии, а может быть, и во всём мире, — с изрядной долей ехидства ответила Светлана, с каким-то нездоровым вожделением посматривая на пресс, где уже начали вхолостую проворачивать валы.

Что тут сказать… Уела.

Деньги Маньчжурии нужны. Что характерно — свои деньги. Маньчжурские юани. Не стану же я уподобляться Франции и пускать в оборот бумажки, не обеспеченные ничем, кроме честного слова французских банкиров. Деньги — они лишь тогда деньги, когда подкреплены материальными ценностями, товарами и услугами. Грубо говоря — если сталь стоит тысячу двести юаней за тонну, то чем больше стали выпускает Маньчжурия, тем больше юаней можно печатать. А цены на сталь, золото, рис и баранину — лишь индикаторы правильной финансовой политики нашего юаня.

За пять лет Маньчжурский сталеплавильный завод вырос в заводище, а на днях станет и вовсе комбинатом, когда в строй войдут новые цеха. Недорогая, но богатая руда, с высоким содержанием железа, плюс к тому, дешёвые и трудолюбивые руки маньчжуров и китайцев и, практически неограниченный спрос на нашу продукцию.

К слову сказать — это самый энергонасыщенный металлургический комбинат, если его рассматривать с точки зрения техномагии. По крайней мере доля электричества тут заметно ниже, если привести обе энергии в соответствующие эквиваленты мощности. К тому же, электричество мы здесь опять же получаем от турбин, работающих на техномагии.

При заводе уже построены две зарядные станции. Обе они стоят на отдельных Источниках Силы и заряжают огромные промышленные накопители с угольными и кварцевыми пластинами. Для перевозки накопителей построены пути и они оборудованы специальными железнодорожными платформами, с которых накопители никогда не снимаются. Просто при замене одного накопителя на другой меняются местами платформы. Это выгодно и быстро.

Но прилетел я с женой сегодня сюда не просто так, чтобы любопытство потешить и занятым людям мешать.

На малом семейном совете, по моей инициативе, было предложено дать нашему детищу собственное имя — Маньчжурский сталепромышленный комбинат имени Второва.

Память на всех заводах Второвской Стальной Империи об отце Светланы добрая. Думается, заводчане правильно и по достоинству оценят наш посыл.

А я словно долг отдал.

Николай Второв был правильный мужик! Пусть память о нём надолго сохранится.

Вернувшись домой к обеду, я не увидел за столом ни Шабалина, ни двух старых архимагов. Последнее меня удивило. Старики очень высоко отзываются об искусстве моих поваров и совместные застолья никогда не пропускают.

Оказывается, вся эта троица часа два назад умотала на полигон. Свой обед я отложил и поехал смотреть, чем они там занимаются, а заодно и себя решил показать.

Километрах в пятнадцати за