Она родилась и выросла в Таркоре, но раньше особняк Леоронов находился ближе к портовой окраине. Не так почетно, зато Кэлферей всегда могла ускользнуть к реке. Ее мать умерла, а отец ее любил, и девочка пользовалась определенной свободой. Частенько убегала, издалека наблюдая за работниками порта, которых боялась – и которые одновременно с этим манили ее.

Все изменилось, когда Шиай привел в дом Лилис Шантон. Они переехали в более роскошный особняк, где Кэлферей могла забыть о реке. Ей наняли гувернантку, которая была такой же пленницей в доме, но ей, похоже, это даже нравилось. Девочка изучала этикет и выслушивала длинные речи о том, как ей повезло. Ведь она дочь лорда Леорона, а значит, Кэлферей сможет выйти замуж за знатного господина.

Вскоре гувернантка решила, что ей тоже должно повезти – и начала охоту за лордом Шиаем. После чего быстро оказалась на улице, а у Кэлферей появилась новая учительница, скромная и не ведущая разговоров о везении.

Тогда же у Лилис родился первенец, на которого переключилось все внимание лорда Леорона. А в жизни Кэлферей возник дядя.

Ей было пять лет, когда он отправился в долгие торговые странствия. Так что девочка запомнила только смутный образ рослого и тонкого юноши со светлыми волосами. Теперь же Котори возмужал, хотя все еще очень походил на тот образ, который запомнила Кэлферей.

Каким-то непостижимым образом он почуял в девочке если и не родственную душу, то по крайней мере человека, который может составить ему компанию. Так что Кэлферей куда чаще любой другой благородной девицы ездила по городу – ее же сопровождал дядя, а значит, все можно.

Когда Кэлферей было пятнадцать, почти два года назад, в ее жизни случилось сразу два значимых события, хотя и связанных одно с другим.

Котори наконец-то взял ее с собою в порт. Конечно, не туда, где разгружали суда, а в часть, где находились склады, в том числе и главный склад Леоронов, откуда Котори должен был забрать кое-какую отчетность.

Кэлферей оказалась поражена. Масштабами складов – ведь тут были не только морские, но и обычные караваны. Совершенно иной жизнью, которая ей внезапно открылась. Даже бывая с дядей в бедных кварталах (пусть и проездом), девушка не была так удивлена.

Пока Котори забирал документы, Кэлферей стояла у входа в здание. Прищурившись, она вдыхала не слишком-то свежий, но все-таки совсем иной запах реки, а ветер трепал ее не просто светлые, как у всех Леоронов, но белоснежные волосы, как будто стремясь рассыпать прическу.

– Владычица праха? Ты одна из тех, кто возносит молитвы Белой госпоже?

Вздрогнув, Кэлферей открыла глаза и увидела худого небритого мужчину. Его простая одежда была довольно грязной и больше всего он походил на работника, проходившего мимо склада.

– Что? – не поняла девушка.

Он протянул руку, как будто хотел коснуться ее, и Кэлферей в испуге отпрянула. Она не сомневалась, что охрана защитит ее если что, но слишком уж неожиданно все было. Мужчина, похоже, немало смутился.

– Простите, леди. Кажись, я думал, вы служите Белой госпоже.

Вот оно что. Из-за ее белоснежных волос и светлого кремового платья он принял Кэлферей за одну из жриц Сигхайи, древней богини смерти. Работник еще бормотал невнятные извинения, пятясь, но Кэлферей его остановила:

– А что, рядом есть святилище?

– Да туточки, всего пара шагов.

Кэлферей нервно оглянулась назад, на здание склада Леоронов, но дяди пока видно не было. А любопытство оказалось сильнее.

– Покажи.

Конечно же, глупо идти в портовом районе за незнакомым мужчиной. Но это стало вторым значимым событием в жизни Кэлферей – да и вряд ли она чем-то рсиковала, позади шагала охрана. Святилище действительно было буквально за углом, небольшой домик, приткнувшийся к одному из складов.

Внутри оказалось очень тесно, но аккуратно. Центральное место занимала стена с алтарем: множество белых свечей, кости и неизменный атрибут – человеческий череп. Как рассказывали, где-то на севере, где силен культ Сигхайи, есть несколько больших храмов, выложенных из костей. Но по землям Шестого дома были распространены вот такие небольшие убежища, куда мог прийти и вознести молитвы любой жаждущий. Хорошим тоном считалось прибраться до или после этого, так что в помещениях всегда было чисто.

Кэлферей с удивлением смотрела на алтарь и на желтоватую поверхность черепа. И внезапно ощущала себя уютно, ощущала себя дома – возможно, впервые в жизни. Тут ничего не значило, кто ее отец, или чего от нее ждут. Ничто не имело значения.

У маленьких храмов Сигхайи нет собственных жриц, они открыты для всех. Но в этот день явно сама богиня управляла обстоятельствами. Потому что через несколько секунд в дверном проеме возникла женщина с кулоном из птичьего черепа на шее и белым поясом – все жрицы Сигхайи всегда были обязаны носить что-то белое.

– О, прости, дитя мое, – женщина заметила Кэлферей. – Я возвращалась с церемонии погребения, где выполняла свою миссию. Но я подожду.

– Нет, постойте!

– Что такое?

– Я… – Кэлферей опустила глаза. – Я тоже хочу быть жрицей.

Женщина долго на нее смотрела. А потом прошла к алтарю и взяла с него небольшую косточку – она вполне могла быть косточкой из лапки какого-нибудь мелкого зверька.

– Возьми это, леди. И пусть она станет началом твоего пути. Я научу тебя всему.

Кто бы знал, как звенят серьги из серебра, усыпанные драгоценными камнями! Яфа Каванар отлично знала. Она еще разок тряхнула головой, проверяя. Конечно, серьги вышли тяжеловатыми, но смотрятся отлично, именно то, что она хотела.

На туалетном столике перед леди Каванар лежали небрежные, но довольно четкие наброски, изображавшие как раз те самые серьги, что сейчас на ней. Она бы никогда не прослыла первой модницей Таркора, если бы сама эту моду и не создавала – а помогало ей не только великолепное воображение, но и вкус, и многочисленные ювелиры, и портные, способные воплотить фантазии в изящных металлах и тканях.

Подперев голову рукой, Яфа в задумчивости уставилась на свое отражение. За окном стремительно темнело, она знала, что ее ждут кое-какие дела, которые необходимо сделать сегодня. Но сидела сейчас в одном нижнем платье, корсете и рассматривала себя в зеркале, теребя прядку рыжеватых волос.

Впрочем, она не то чтобы рассматривала себя. Яфа никогда не страдала особым обожанием собственной персоны, хотя вряд ли добрая половина дам Шестого дома ей поверила. Но сейчас девушка думала и размышляла. Ее брат, Равен Каванар, уже давно говорил, что пора бы сестрице выйти замуж. Но этим утром он намекнул, что подобрал несколько неплохих кандидатов, и вскоре выберет самого подходящего.

Выберет! Словно Яфа – одна из его любимых кобыл, для которой надо подобрать жеребца попородистее. Как будто ее мнение ничего не значило, и никак не учитывалось. Впрочем… впрочем, так оно по всей видимости и было.