дело — это какая-то специальная краска, которая очень быстро сохнет. Через час высохнет, помещение проветрят, и к приходу начальства все будет в ажуре. А что я тут загибаюсь, никого не волнует…

В это время на Сашином столе зазвонил телефон. Она снова страдальчески поморщилась, но взяла себя в руки и сняла трубку.

— Да, Никита Андреевич… поняла, Никита Андреевич… передам, Никита Андреевич…

Повесив трубку, Саша повернулась к Марине:

— Представляешь, босс звонил, велел передать Камилле, что встреча с Назимовым переносится на пять часов.

— Так что, Камилла тоже будет на этой встре shy; shy;-че? — неприятно удивилась Марина.

— Именно! Босс планирует сделать ее лицом этой рекламной кампании! Добилась Камиллочка чего хотела!

— Это мы еще посмотрим… — пробормотала Марина вполголоса.

— Что говоришь? — переспросила ее Саша и снова сняла телефонную трубку.

— Ты Камилле собираешься звонить?

— Да, а что?

— Ну… подожди, не звони сейчас.

— А в чем дело? — в Сашиных глазах загорелся интерес.

— Да девчонки из костюмерной говорили, что она куда-то с хахалем уехала. Приехал к ней какой-то интересный мужик, и она слиняла. Так что сейчас ей лучше не звонить, весь кайф собьешь.

— Да мне-то какое дело! Шеф велел передать… Ну надо же, когда она успела? Только что сюда заходила с этим… как его… где-то визитка валяется. Еще злилась, что босса не застала. Так ты говоришь, она с ним… или это другой кто…

— Ну, ты же знаешь, какая она мстительная! Затаит на тебя хамство… подожди часок, время еще есть. А пока пойдем кофейку выпьем, а то ты совсем зеленая!

Хорошо быть маленьким человеком — никто тебя всерьез не принимает, никто не опасается. Поэтому Марина была в прекрасных отношениях и с секретаршами, и с костюмершами, и вообще со всеми работниками студии.

— Ой, о чем ты говоришь! — Саша замахала руками. — Я тут сижу как прикованная. Не дай бог какой-нибудь важный звонок пропущу! В туалет и то выскочить некогда!

— Ну, если тебе надо, могу за тебя подежурить, — предложила Марина.

— Ой, правда? Ну, я быстро… — и Саша вылетела из приемной.

Почти тут же снова зазвонил телефон. Марина сняла трубку.

Звонил босс.

— Вы передали Неждановой о переносе сегодняшней встречи? — сухо осведомился он.

Все на студии знали, что босс не узнает голосов по телефону, и сейчас был уверен, что разговаривает с Сашей. Разубеждать его Марина не стала, изобразив голосом смущение и неуверенность:

— Нет, Никита Андреевич…

— Что значит — нет? — раздраженно переспросил босс.

— Вы понимаете… она просила никому не говорить… но я ей все непременно передам… позже…

— Что — не говорить? — босс повысил голос. — Что значит — позже? Что вы там лепечете? Что вы мнетесь?

— Дело в том, Никита Андреевич, что к ней… к Неждановой… приехал какой-то мужчина, и они вместе уехали… и телефон она выключила… но она через час вернется, и я ей обязательно передам… Ой! Она ведь просила никому не говорить…

— Черт знает что! — рявкнул босс и бросил трубку.

Едва дождавшись возвращения Саши, Марина покинула приемную и проскользнула в коридор, на двери перед входом в который висела табличка: «Осторожно, окрашено». За дверью действительно работала бойкая девица в заляпанном краской комбинезоне. Она уже заканчивала перекрашивать стены в жизнерадостный ярко-зеленый цвет. Запах краски здесь был просто непереносимый, малярша работала в респираторе.

— Вас срочно просил зайти завхоз! — сказала ей Марина.

— Что еще ему понадобилось? — фыркнула та, снимая респиратор.

— А я знаю? — Марина пожала плечами. — Просил зайти и сказал — срочно!

— У них все срочно! — проворчала девица, однако поставила кисть в банку с водой, вытерла руки и отправилась на поиски завхоза.

Марина знала, что поиски эти будут долгими — главным свойством завхоза Иосифа Ивановича была его неуловимость. Его так и называли на студии — неуловимый Джо.

Едва малярша свернула за угол, Марина взяла одну из банок с краской и спрятала ее в кладовку. Туда же отправила и табличку, которую сняла с двери.

После обеда Марина наведалась в костюмерную. Костюмерша Лиля сидела перед банкой с черничным вареньем и задумчиво смотрела на ложку. Лиля была беременна, и вся студия была в курсе этого ее состояния. Впрочем, не заметить его было сложно.

— Как самочувствие? — вежливо осведомилась Марина.

— Издеваешься, да? — огрызнулась костюмерша. — Вот думаю, примет организм чернику или нет… сперва думала, что примет, а вот теперь сомневаюсь…

Она вдруг побледнела и бросилась прочь, прикрывая рот рукой.

Марина проводила ее взглядом и открыла стенной шкаф с запасной одеждой дикторов и ведущих на случай непредвиденных неожиданностей. Среди этих вещей она сразу же нашла костюм Камиллы — дорогой, итальянский… У нее все тряпки были дорогие и модные. Что есть, то есть: одеваться Камиллочка умела.

С непередаваемым удовольствием Марина взяла банку с вареньем и аккуратно выложила несколько ложек на бледно-оливковый костюм. Эффект получился поразительный.

Закрыв шкаф, она вернула варенье на место и отправилась восвояси, по дороге приветливо кивая всем встречным.

— Привет, Маришка! — крикнул на бегу оператор Андрей. — Хорошо выглядишь!

— Мариночка, зайди к нам, там тебе торт оставлен! — прощебетала, пролетая мимо, редактор Соня. — У меня сегодня день рождения, торт хороший, фруктовый!

После обеда Марина занималась текущими делами, а после четырех снова заглянула к Саше.

Краской в приемной и правда больше не пахло. Секретарша была на своем рабочем месте и сосредоточенно красила ядовито-розовым лаком ногти на левой руке.

— Ну что, передала Камилле про перенос встречи?

Саша закрыла пузырем с лаком, полюбовалась ногтями и только потом ответила:

— Ага, она сказала, что находится в комитете по средствам массовой информации, но на встречу обязательно успеет. В комитете! — Саша фыркнула. — С мужиком она была, я тебе точно говорю!

Она уже совершенно забыла, что именно от Марины услышала утром эту сенсационную новость, и с удовольствием поделилась ей с подругой.

— Откуда ты знаешь? — спросила Марина, стараясь продемонстрировать неподдельный интерес.

— Ну, такие-то вещи по голосу всегда понять можно! — авторитетно проговорила Саша.

— А шеф вернулся?

— Ага, как только краска выветрилась — тут же появился. Сидит, ждет Назимова! — Саша небрежно кивнула в сторону кабинета и скорчила физиономию.

— Что-то Камилла опаздывает. — Марина взглянула на часы. — Уже без двадцати пять…

— А вот это меня не волнует. Я передала, все остальное — ее заботы. — И Саша принялась за другую руку.

Определенно у секретарши Камилла авторитетом не пользовалась.

Покинув приемную, Марина снова свернула в коридор, где перекрашивали стены. Работа давно уже была закончена, и запах краски выветрился. За углом, перед входом в кладовку, стояла сложенная стремянка.

Чувствуя себя террористкой,