тут нет ничего, кроме леса. Ты ничего не перепутал? – бородач сбавил скорость, повернулся к Суворину и попытался заглянуть в его глаза, обведенные черными кругами.

– Пытаетесь определить, не безумен ли я? – усмехнулся Панкрат. – Не беспокойтесь! Это то самое место, которое мне нужно. А на дороге я больше болтаться не буду, – успокоил он его.

– Ладно. Давай выходи, – джип остановился возле поворотного указателя. – Да. Вот, возьми. Вдруг пригодится. Меня Павлом зовут, – водитель протянул ему визитку.

– Спасибо, – Панкрат взял визитку и пожал протянутую ему руку. – А я Суворин Панкрат.

Он закрыл дверцу и, подождав, пока машина отъедет, спустился по откосу вниз.

Лунный свет с трудом пробивался сквозь широкие раскидистые лапы сосен. Панкрат с трудом обнаружил дорогу, ведущую в лес. Проблуждав более часа, он наконец нашел то место, где оставил свой «Boy Racer». Осторожно вывел его из колючего малинника и через двадцать минут был уже на шоссе. Путь его лежал в сторону Семеновки.

Строительная площадка, хорошо освещенная луной, предстала перед ним как марсианский пейзаж, изображенный импрессионистом. Каждая пядь земли вокруг заложенного фундамента была перерыта.

Осторожно обходя ямы, Суворин вошел в подсобку и замер. Все личные вещи его и студентов исчезли.

– Вот тебе и пироги с луком, – пробормотал Панкрат, поднимая закатившийся за ящик от гвоздей фонарик. – Уроды! – закричал он, выйдя из подсобки.

Вокруг никого не было. Было очень тихо. Даже ночные зверушки замолкли. Суворин был здесь абсолютно один, но ему не было страшно. С вызовом он посмотрел по сторонам. Затем бросился к мотоциклу, завел его и направился в сторону рощи, к заброшенному складу.

Дверь в старое здание была опечатана, но не закрыта. Суворин толкнул ее двумя руками, вошел и включил фонарь. Тела студентов уже увезли.

Теперь там, где они лежали, остались только меловые контуры и кровь.

Панкрат рухнул на ящик, стоявший у входа, обхватил голову руками и застонал:

– Я должен, должен был это предусмотреть и не оставлять их одних.

И вдруг он услышал крик. Глухой, отдаленный звук, словно кто-то кричал, находясь на дне колодца. Переживший совсем недавно точно такое же «приключение», Суворин вскочил и прислушался. Мелькнула надежда, что один из студентов, может быть, выжил. Ведь Игорь лежал тогда с закрытыми глазами. И пульс его он не догадался проверить. Может быть, когда Панкрат ушел, тот смог подняться и выйти отсюда. Суворин ухватился за эту мысль, вдруг почувствовав, как безумная радость наполняет его сердце. И, заглушая разумные доводы, которые убили бы эту радость, бросился вон. Но снаружи все было тихо.

– Игорь! – закричал он. – Игорь! Игорь!

– И-о-о! И-о-о! – передразнила его какая-то ночная птица.

Минуту или две он стоял, прислушиваясь и с четкой ясностью осознавая, что у Игоря не было ни малейшего шанса выйти из этого склада. Ни малейшего!

Но вот птица замолкла, и снова наступила тишина, иногда прерываемая писком и возней мелких ночных зверушек.

Постояв несколько минут, Суворин снова вошел на склад. И снова повторился крик.

«Галлюцинации», – решил Панкрат и рухнул на ближайший ящик. Он положил дрожащие руки на колени и переплел пальцы.

Но крик не прекращался. И по-прежнему был глухим и отдаленным, словно из подземелья. И было ясно, что эти вопли настолько же реальны, насколько и не принадлежат Игорю.

«Чудо не состоялось», – передернув плечами, Панкрат глубоко вздохнул, с трудом поднялся и вышел на воздух. Крик раздавался с западной стороны, оттуда, где строилась церковь.

«Кто-то из местных кладоискателей свалился в каменный мешок возле церкви. Может уже чего отрыл», – усмехнулся он.

Но вокруг никого не было. Порыв северо-западного ветра набросился на оставшуюся открытой дверь склада и несколько раз с силой хлопнул ею. Луна, осветив пустырь, тут же бросила под ноги Суворину его собственную тень. От неожиданности тот вздрогнул.

Из-за рощи снова донесся крик. Теперь он был жалобным, с причитаниями и подвыванием. Панкрат прислушался.

Он резко повернулся и снова вошел в дом. Подошел к теперь хорошо освещенным луной через разбитое окно контурам, присел на корточки и прохрипел:

– Ребята, я отомщу. Вернусь сюда к сороковому дню. И расскажу, как я это сделал. Я вам это твердо обещаю. Слышите?!

Еще несколько минут он продолжал смотреть на контуры. Затем наклонил голову и прислушался. Снаружи послышался шорох. Скрипнула дверь. Панкрат резко обернулся и увидел лисицу. Это была крупная самка. Приникнув к полу, она подняла морду и раскрыла пасть, обнажив длинные тонкие зубы.

– Пошла вон! – топнул ногой Суворин.

На что лисица вместо ожидаемого им прыжка к двери издала урчащий звук и прыгнула в сторону застывших кровавых пятен.

– Вон! – заревел Суворин, швыряя в нее фонарь и чувствуя, как ярость изгоняет из него состояние отчаяния и безнадежности.

Фонарь попал в животное. Оно душераздирающе завопило и прыгнуло на обидчика, выпустив когти. Однако Суворин успел поднять руку и резким ударом сшиб лесную тварь. Лисица грохнулась на спину. Но в эту же секунду, резко изогнувшись, взлетела в воздух по направлению к нему. Не ожидавший такой прыти, Панкрат на секунду растерялся. И все-таки он успел! Почувствовав вблизи горячее дыхание зверя, он ухватил двумя руками его шею, удерживая морду в нескольких сантиметрах от своего лица. Зубы лисицы, готовые впиться в его горло, звонко клацнули в воздухе, и она забилась в судорогах, пачкая обувь Панкрата каплями мочи.

Несколько минут Суворин стоял с вытянутыми руками, крепко сжимая обессилевшее животное, и ждал, когда у лисы не останется ни одного шанса.

– Для самки ты не очень-то грациозна, – наконец произнес он, направляясь к дверям.

Голос его звучал спокойно. Было похоже, что он вернулся в реальную жизнь.

– Не могу поверить, что я это сделал. Вот такая короткая деловая встреча, – пробормотал он, отшвыривая теплый еще труп лисы в кусты.

Глаза Суворина горели решительным огнем. Теперь он чувствовал главное – способность управлять тем, что большинство бы назвало просто судьбой. Он вошел в дом, поднял валявшийся на полу фонарь и вышел, плотно закрыв за собой дверь. Затем развернулся, сжав пальцы в кулаки. И в этот момент завыл ветер,