– Понятно. Сам-то откуда будешь?

– Из Тихореченска.

– Значит тоже из военных?

– Да, старший лейтенант.

Старик задумался, наверняка вспоминая прошлое. Его глубокие морщины на лице на короткий миг разгладились.

– Да, Серега, я вот думаю, хорошо сейчас российскую армию опять стали укреплять и поднимать авторитет военных. Как говориться – не хочешь кормить свою армию – придется кормить чужую.

– Это ты, дядя Гриша, в точку сказал. Сильная армия –основа государства.

Рэй с грустью вспомнил, как печально закончилась его блестящая военная карьера в Ламарии.

Старик усмехнулся:

– Ну что, Серега, так и будем здесь сидеть, как два тополя на плющихе? Пойдем, покажу тебе свою домашнюю кузницу. Заодно и по сто грамм выпьем за знакомство.

Старый кузнец жил один, в добротном кирпичном доме с кованными зелеными воротами и высоким забором.

– Да… старость не радость, – проворчал старик,– смолоду-то думал, сносу мне не будет. А сейчас что ни день, то спину прихватит, то суставы к дождю ломит… В кузнице уже редко работаю. Да и заказов сейчас нет, хутора окрестные совсем опустели.

– Куда же все уезжают?

– В город тянутся, за лучшей жизнью… Нашу деревеньку и вовсе хотели под снос пустить и построить здесь турбазу для буржуев, ко мне ухари из города приезжали, предлагали однокомнатную квартиру в райцентре за мой дом, да только я им шиш с маслом показал, и нашим жителям сказал, чтобы не дергались… Я же тут вроде старосты…

Дядя Гриша и Рэй вошли в небольшую каменную кузницу во дворе. На Рэя сразу нахлынула волна воспоминаний: как в юности он помогал отцу раздувать горн, таскал уголь, делал первые заготовки, стуча молотом по наковальне, а после работы аккуратно складывал клещи, оправки и прочие инструменты. Кузница любит порядок.

« Если хочешь стать мастером, Рэй, тебе нужна не только сила и выносливость, но также терпение и сноровка…» – вспомнились слова отца.

– Ну что, Серега? – усмехнулся старик, – как-нибудь на досуге раздуем горн?

Рэй улыбнулся и кивнул.

– Ладненько, пойдем. Угощу тебя своим домашним самогоном.

Они сели в беседке, густо заросшей диким виноградом.

Дядя Гриша по-хозяйски достал из холодильника запотевший пузырь, и пару тарелок с салом и огурцами.

– Давай за знакомство!

Рэй выпил рюмку огненной воды и закусил ломтиком копченого сала. В голову слегка ударило.

– Я, Сергей, когда срочную служил, тоже малость на войне побывать пришлось. В Афгане.

Старик закурил, наверняка вспоминая молодость.

– После учебки в Ташкенте сначала оставили там и дослуживать, а месяца за три до дембеля нашу роту забросили в Афганистан. Однажды сопровождали колонну в Баграм. На горном перевале попали в засаду. Моджахеды обстреляли и разбили всю нашу колонну. Половину солдат убили, половину в плен взяли. Ящики с оружием и сухпайком разграбили, а технику сожгли. Мне и Витьке Зайцеву удалось убежать и спрятаться в ущелье, мы просидели там до глубокой ночи. А после, под покровом темноты, стали выбираться к своим. Так и шли по ночам, а днем прятались, как землеройки, в горных камнях.

Старик сразу налил по второй:

– Дядя Гриша, ты извини, но мне нельзя больше. Я после ранения.

– Понимаю… вздохнул собеседник.– Вот скажи, Серега… и почему народу мирно не живется. Ведь сколько люди живут на Земле – столько и воюют.

– Это точно. Воюют. Как ваша история на войне закончилась? Дошли до своих?

– Я дошел, а Витька нет. Сломался. После четвертой ночи мы затаились в горной расщелине, снова ожидая темноты, чтобы продолжить путь. Внизу был небольшой кишлак, в этот день шел какой-то мусульманский праздник, местные варили шулюм в огромном казане. Ароматный запах распространялся и доносился даже до нас. А мы не жрали ничего кроме колючек уже четыре дня. Вскоре я и Витька задремали… а проснулся я уже от треска автоматной очереди. Оказалось, мой однополчанин не выдержал и как только начало смеркаться, спустился, чтобы поживиться едой. Голод пересилил его инстинкт самосохранения. А убил Витьку афганский пацаненок из «калаша». Местные сразу стали обыскивать окрестности и обнаружили меня. А я, если честно, уже обессилил, даже не смог убежать. Афганцы связали меня и бросили в зиндан. Но тогда мне крупно повезло. Наутро в кишлак подъехали наши десантники, они искали в горах и окрестностях солдат из разбитой колонны, и старейшины, посовещавшись, все же отдали меня нашим. А уже через две недели я поехал на дембель. Вот такая история...

Генерал Кларк задумался. Наверное, он тоже мог бы многое рассказать о войне, только более жестокой и беспощадной...

Дядя Гришка молча выпил:

– А за Максимку ты, парень, держись. Он парень верный. И в беде не оставит, это я точно говорю…

Собеседник слегка покашлял:

– Слушай, я тут историю одну про Максима вспомнил.

– Что за история?

– Его покойный дед, Алексей Данилович, раньше в колхозе водителем работал. Он еще малость Великую Отечественную застал. Прагу и Берлин освобождал от фашистов. А в начале двухтысячных у нас по деревням ухари-аферисты ездили: скупали иконы, старинные вещи, военные ордена и медали. Народ от безденежья кое-что нес и продавал из дома. У Данилыча имелся Орден Отечественной Войны, про который узнали эти аферисты. Они несколько раз приезжали и предлагали продать орден. На черном рынке за орден давали хорошую цену. Но старик категорически отказывался. Тогда аферисты улучили момент, когда Данилыч уехал в райцентр, выкрали орден и еще несколько боевых наград. Старик тогда расстроился шибко, он обращался в милицию, но все бесполезно. Про эту кражу узнал Максим. Он тогда учился в десятом классе. Не знаю, как это ему удалось, но к 9 мая все награды Данилыча вернулись на прежнее место. А аферистов он тогда проучил, они потом почти месяц в районной хирургии лежали и навсегда забыли дорогу в наши края. Вот такой он парень, Максимка Платов…

Немного погостив у дяди Гриши и послушав еще истории из деревенской жизни, Рэй направился домой уже затемно. Он почти сразу уснул, даже забыв о метаморфе, который наверняка уже искал его.

Ночью приснилась родная деревушка в горах, дом и старая отцовская кузница. Во сне он опять был тринадцатилетним мальчиком, который первый раз взял в руки молот. Отец ругал его за неудачные заготовки, заставляя переплавлять их и делать все по-новому. Рэй в отчаянии стучал молотом, высекая из-под расплющенного оплавленного металла яркие снопы искр. Наковальня звенела и казалось