Обед

Традиционный ведический обед состоит из риса, дала, пресных лепешек чапати и овощей. Его можно дополнить салатом, острой сладкой приправой (чатни), сладостями и напитком.

Ужин

Лучше всего просто выпить стакан горячего молока со специями или с ложкой топленого масла. Более плотный ужин — овощи и хлеб. Нельзя есть цитрусовые, йогурт и вообще кислую пишу, не рекомендуется много злаковых и бобовых.

— Ты не бойся, это не диета, — сказала Алена, — это уравновешенное питание. Аюрведа тем и ценна, что ничего не запрещает, а только рекомендует.

Алена со своей Аюрведой взяла меня тепленькой. В другое время я бы, конечно, не поддалась — на восточные завороты у меня иммунитет с детства, с тех пор когда поклонники Аюрведы, йоги, дзэн-макробиотики и прочих хитромудростей шли стенка на стенку в нашей кухне. Но тут мне было что-то очень паршиво. Весь интернет торчал от диеты Анны Калинкиной, а я все никак не могла прийти в себя после ее полевых испытаний. Такой разнобой происходил, вероятно, оттого, что никто не соблюдал солнечную диету так честно, как я. А если кто и соблюдает — есть такие фанатики, — то они не носятся колбасой с утра до ночи, тратя уйму энергии.

Целый месяц я носилась колбасой, а колбаса мне только снилась. И февраль застал меня еле живую, бледно-зеленую, как хвостики пророщенной пшеницы, и, пардон за подробности, с хронически расстроенным желудком. К маме я не ездила и к себе ее не пускала под всякими предлогами, чтоб не всполошилась и не начала лечить вместе с папочкой — только этого мне не хватало.

Тут-то и подоспела Алена со своим горячим молоком, топленым маслом и кисло-сладким соусом чатни. Я сразу почувствовала себя бабушкой, до которой Красная Шапочка донесла наконец долгожданные пирожки, пусть даже к волку в пасть. И безропотно, а точнее, даже с благодарностью позволила пичкать себя этими умиротворяющими продуктами.

Сперва Алена, как настоящая Красная Шапочка, носила мне готовую еду на работу и заставляла вкушать ее неторопливо, с просветленными мыслями, ни в коем случае не покидая кладовку, которая теперь служила столовой, до окончания трапезы. Слава богу, стихи про детей Солнца говорить не требовалось, тут уж я точно бы взбунтовалась. Но Алена вела себя безукоризненно, как опытный торговец опиумом для народа. Душистый белый рис, домашний сыр, запах корицы, а может быть, трогательная забота юной продавщицы довольно быстро привели в порядок мои нервы и даже мой желудок.

Если бы Алена не сопровождала свои приношения бесконечными советами и проповедями, было бы совсем хорошо. Но между чапати и имбирным чаем мне приходилось выслушивать массу ведических историй. Я узнала, например, что существуют три доши (не спрашивайте, что это, потому что повторить объяснения Алены я не в состоянии. Помню, что там упоминалась влага, точки пересечения сознания и тела, а также мысль, принимающая материальную форму). Им соответствуют три типа человеческого тела. У меня, судя по всему, преобладает тип Питта доши. Ее характеристики — жаркая, резкая, влажная, дурнопахнущая (однако!). В идеале все три доши должны быть сбалансированы, а потому свою преобладающую дошу надо уравновешивать определенными продуктами. Для меня это сладкое, горькое, вяжущее, холодное, тяжелое, сухое.

Алена пыталась также раскрутить меня на Панчакарму (процедуры по очищению тела и духа), трансцендентальную медитацию и марма-терапию, приобщить к Ананде, Гандхарве и Расаянам. Но я отбивалась, объясняя, что мне некогда слушать музыку перед едой и после пробуждения, дышать ароматическими маслами и медитировать в позе лотоса. Как-нибудь потом, когда работы будет меньше.

Потом она попробовала затащить меня на некий «пир любви». В ответ на мой изумленный взгляд это невинное создание объяснило, что просветленным положено в будние дни питаться скромной пищей, а по выходным устраивать пиры для друзей, давая им возможность приобщиться к изобилию духовного мира. Здесь мне и надо было прозреть и остановиться, но я слишком устала. А главное — ведическая диета действительно помогала восстановить порядок в животе и в душе.

— А все-таки ты плохо выглядишь, Катя, — озабоченно сказала Алена в тот день, когда я наконец обнаружила на щеках робкое напоминание о прежнем румянце. — Бледная, измотанная. Надо бы тебе греним попить.

— Лекарство? — удивилась я, зная, что Алена — ярая противница традиционной медицины.

— Это наше лекарство, ведическое. По действию — очиститель крови. И от гастрита хорошо.

Алена — очень красивая девушка, но какая-то замороженная. То есть двигается-то она быстро, иначе нельзя работать в магазине. Но на лице у нее постоянно держится мечтательное и сосредоточенное выражение, как будто в то время, когда она говорит с тобой или отсчитывает сдачу, она гуляет по сказочному саду и поливает волшебные цветы. Слова «лекарство» и «гастрит» в ее нежных устах звучали неуместно, да и произнесла она их почти про себя, словно для своих цветов. Поэтому я пропустила их мимо ушей, хотя отметила определение «очиститель крови», которое показалось мне слишком сильным.

Но у меня в тот момент хватало других забот.

— Катя, я выхожу из метро около твоего дома. Ты не волнуйся.

Это был не ультиматум, а констатация факта. Мама нечасто устраивала мне такие сюрпризы, а лишь в тех случаях, когда телефон, по ее мнению, не мог выдержать серьезности момента.

Конечно, я сразу заволновалась, тем более что сама находилась довольно далеко от дома. У мамы есть ключ, но если момент действительно так серьезен, то она будет ходить кругами по моей квартире и накручивать себя. Да еще, того и гляди, начнет вспоминать бабушку и загрустит.

— Мамуль, я постараюсь поскорей. Ты посмотри телевизор, там сегодня, кажется, что-то интересное…

— Нет, только не телевизор, — ответила мама каким-то визгливым и, как мне показалось, склочным голосом. — Со мной все будет в порядке, ты езжай аккуратно.

Звезды на этот раз были ко мне благосклонны (наверное, благодаря ведическому питанию), и я сравнительно быстро добралась домой. Мама сидела в полутьме под мягким светом бра, воскуривала ароматические палочки, которые вместе с индийскими специями притащила Алена, и смотрела на бабушкин портрет.

— Смотри, какая она красивая, Катя, — произнесла она вместо «здравствуй», когда я, пыхтя и теряя перчатки, влетела в квартиру. — А ведь это поздняя фотография. Бабушка с каждым годом становилась все красивее, даже в старости. И знаешь, я начинаю думать, что она действительно знала какой-то секрет.

Я плюхнулась в кресло, как была, в куртке и одном сапоге.

Тема бабушкиных секретов в свое время была очень актуальна в нашей семье. Бабуля сама же ее и подогревала. Особенно последним своим поступком, который вообще был самый большой секрет для маленькой компании.

Я обещала рассказать об этом отдельно, но на самом деле много рассказывать тут нечего. Однажды бабушка просто взяла и ушла. Предварительно позвонив нам и попросив, чтобы мы ее не искали, ни сами, ни через милицию и прочие розыскные организации. Она уходит и больше не вернется. Все знакомые предупреждены. Накануне мы оформили продажу мне бабушкиной квартиры, но все считали, что тут имеется в виду достаточно отсроченная перспектива.