— И?

— И где ты видела честных дроу? — мрачно спросили у меня.

Недоуменно пожала плечами.

— Замая тоже решила, что нигде, обратилась и уползла. — Юр неожиданно сверкнул клыкастой улыбкой и сообщил: — Думаю завтра брать увольнительную и ехать в Школу Искусства Смерти.

— Поступать? — предположила я.

— Нет, за Эрхой, — честно ответил Юрао Найтес. — Ты знаешь, никак не могу перестать о ней думать.

Как я его понимала во всем, кроме одного момента:

— Юр, а зачем ты меня привел к маме и теткам? Я понимаю, месть, но…

— Дэй, ну ты даешь! — возмутились на меня. — А кто бы еще тебя прилично одел за десять минут, а?

— Только отряд теток-телохранителей! — прошипела я, понимая, что свекромонстр — это, как выяснилось, не самое страшное в жизни.

— Зато выглядишь потрясающе, — нагло заметил Юрао. — И вообще, соберись, от этого вечера зависит больше, чем от десятка раскрытых дел.

А после вскинул руки вверх, потянулся, закинул ногу на ногу, потеснив меня, между прочим, и, сцепив пальцы на затылке, мечтательно протянул:

— И как же здорово все вышло, Дэй. Не иначе Бездна мне благоволит.

Заметив мой недоуменный взгляд, пояснил:

— Смотри — тетки меня избавили от разборок с бывшими, это раз. У меня есть ты, а у тебя в женихах сам Тьер, то есть тетки решат, что я безнадежно влюблен, пожалеют даже, может быть, и здравствуй еще год холостяцкой жизни. А за это время я доберусь до Эрхи. Ну, как тебе?

Я оценила его рассуждения и, скрестив руки на груди, честно сообщила:

— Юр, ты не дроу.

— Нет? — изумился офицер Найтес, сверкая золотыми глазами. — А кто?

— Гном ты, Юр, потомственный!

И демонстративно отвернулась. До кого-то дошло, и дроу протянул:

— Дэй, ты обиделась?

— И это у меня нет совести, да? — Да, я обиделась.

До гнома мастера Ойоко мы ехали молча. Я упрямо смотрела в сторону, Юр упрямо пытался доказать, что его поступок был единственно верным, и только так он мог спасти себя от неминуемой свадьбы.

— Дэй, прости. — Я услышала, только когда впереди уже звучал звон праздничных топоров.

— О, да, а еще Жловис решил, что это мы женимся, о чем сообщил всем, кому мог, — добавила я.

— Э-э… — протянул дроу.

Больше он сказать ничего не успел — Нурх остановился, и повозку тут же окружили злые, воинственные, закованные в древние кольчуги гномы и, потрясая топорами, вопросили:

— Кошелек или жизнь?

— Кошелек, во имя Бездны! — воскликнул Юрао и вышел из повозки.

— Наш гном! — загалдели все вокруг и начали стучать топорами в медные щиты.

Звон стоял оглушающий, Нурх начал нервно копытами перебирать, а мне пришлось улыбаться и выходить из повозки.

Вот так, звеня и подбадривая умными мыслями типа. «Сначала пересчитай, а потом доверяй», или «Сделал дело, бери оплату смело» гномы проводили нас до дверей.

И смысл всего этого действа стал ясен, едва Юрао перед входом в дом шепнул мне:

— Умную мысль придумай, быстро, у них свадьба по старым обычаям.

Двери перед нами распахнули две гномочки, одетые в ярко-розовые платья, которые делали их похожими на две розочки. Накрученные спиральками локоны, пухлые щечки, пухлые ручки с ямочками под локоточками и драгоценности, драгоценности, драгоценности — на такие мероприятия надевали все фамильные украшения. Украшений было много. Очень.

— Ты незамужняя, тебе не положено, — шепнул дроу, проходя вперед и ведя меня за собой.

Мы вступили в арку.

Из цветов, недорогих бус, перевитых золотыми лентами тканей. Арка вела в гостиную, а оттуда слышалась музыка, шум голосов, веселые песни гномок. И все стихло, едва мы с Юрао появились. В центре гостиной на двух больших креслах сидел сам господин Ойоко, закованный в кольчугу и броню, с боевым топором на коленях, и уже госпожа Ойоко в красном платье, расшитом золотыми нитями. Драгоценностей на ней было не меньше, чем на окружающих замужних гномихах, зато глаза сверкали едва ли не ярче всех бриллиантов. И эти глаза смотрели на нас.

И как-то неуютно было оказаться под взглядами полсотни гномов, которые от нас чего-то ждали.

Как выяснилось, ждали даров и слов.

— Почтенный мастер Ойоко, — начал Юрао, и выглядел он в этот момент очень достойно, — древние говорили: «Две монеты в кошельке слышны всем, сто монет не слышны никому». Желаю тебе, чтобы твой кошелек всегда безмолвствовал!

Почтенные гномы важно закивали, поглаживая бороды, пожелание им очень понравилось, и на Юрао все смотрели с уважением, а вот на меня глядели все почтенные гномихи, причем с ожиданием. Юр дернул за руку, намекая, что теперь моя очередь.

Я подумала и сказала:

— Госпожа Ойоко, — голос мой дрогнул, но я все же продолжила, стараясь держаться с достоинством, — древние говорили: «Дом мужчины — весь мир, мир женщины — только дом». Желаю вам, чтобы мир вашего любимого вы разделили с ним пополам, а он разделил с вами ваш мир, и с этого мгновения вы шли по жизни рука об руку.

И зря я так сказала, наверное. Потому что гномы есть гномы, им мораль про финансовую выгоду подавай и правильной финансовой политикой с ними делись, а не какими-то призрачными ценностями. И теперь все смотрели на меня. И жених с невестой, и окружающие их друзья и родственники, и даже присутствующие тут дети блестели заинтересованными глазенками, выглядывая из-за юбок матерей.

— В смысле капитал теперь делите поровну, — добавил к моему пожеланию Юрао.

И ситуация мгновенно изменилась, все закивали, захлопали, послышались крики одобрения. А я почувствовала себя так неудобно и неуютно, и виновато взглянула на мастера Ойоко, но гном… Гном кивнул мне, протянул руку и осторожно сжал ладонь своей любимой теперь уже супруги. И мне показалось, что он меня понял правильно.

Как выяснилось, мы были последними гостями и все ждали только «ДэЮре» — не зря Юрао торопился. И вот когда нас уже отблагодарили за добрые пожелания, все родственники подскочили к арке, распределились, и процессия двинулась к выходу из дома мастера-стекольщика. Так мы и вышли на улицу Ардама. Впереди шли воинственные гномы и били топорами в щиты, звон стоял невыносимый, следом бежали гномики и гномочки, разбрасывая цветы из смешных маленьких корзиночек, затем родственники несли арку, а в ней, стараясь не выбиваться из общего ритма движения, шли мастер Ойоко и уже госпожа Ойоко.

Мы, приглашенные, следовали за женихом с невестой в толпе таких же приглашенных, и Юрао, в отличие от меня, не умолкал ни на минуту:

— И что, говорите, никаких скидок? — притворно изумлялся какой-то незнакомый мне гном.