До конца не могла оторвать взгляд, завороженно следя за танцем, где плавные движения тела писали целую жизнь. Может, она и одна из женщин лёгкого поведения, «работающих» в этом заведении, но её танцы — истинное искусство, и я не могла не восхищаться, даже в такой момент.

Но вот, танец закончился, и воцарилась тишина, такая неестественная для этого шумного места. Мужчины пожирали танцовщицу плотоядными взглядами, тихо отпуская пошлые шуточки, а мне вдруг стало как-то… неуютно, неприятно. Неужели такой дар дан для того, чтобы потворствовать чьим-то прихотям в низкопробных тавернах? Впрочем, не мне судить.

Танцовщица, перекинувшись парой слов с каким-то солидным мужчиной, видимо, хозяином паба, вдруг уверенно направилась к выходу, накинув на плечи плащ. Я же, напротив, двинулась к хозяину, дабы спросить какой-нибудь работы вроде прислужницы.

И вдруг остановилась, почувствовав чью-то тёплую руку чуть выше локтя.

— Астарта? Асти?! — Оглянувшись, наткнулась на кофейные глаза танцовщицы, чьё лицо всё так же скрыто паранджой, — Что ты здесь забыла, девочка?

— Мы разве знакомы? — немало удивилась я, внимательно вглядываясь в собеседницу, но совершенно не узнавая её в полумраке и под паранджой.

— Да, и давно, — в её приятном грудном голосе, казалось, скользнула мягкая покровительственная улыбка, — Выйдем-ка на секунду?

Подумав секунду, кивнула и двинулась вслед за странной незнакомкой к выходу.

Уже сумерки… м-да. Пора возвращаться домой. И всё с той же уничтожающей меня изнутри мыслью, что ничего не сдвинулось ни на шаг.

— Надеюсь, я ошибаюсь насчёт причин, приведших тебя в это Богом забытое место, — произнесла она, снимая паранджу, — Сюда не стоит ходить приличным молодым девушкам, имеющим хоть какие-то перспективы на будущее.

Я изумлённо разглядывала «незнакомку», едва подавив желание протереть глаза для достоверности. Ну да, на моей памяти никто не мог танцевать так, как она — чтобы никто не мог оторвать взгляд.

— Госпожа Танильдиз? — смесь радости и неясной горечи превращалась в жуткое смятение при виде постаревшей, но всё ещё полной энергии наставницы из моего детства.

«Нет ничего невозможного, просто на невозможное требуется больше сил и усилий».

Гемма, герцогство Ферон

Кармина

Кармина захлопнула дверь, наверное, слишком резко для человека, желающего остаться незамеченным, тут же буквально повалившись на стену спиной, обессилев. Девушка прерывисто дышала, невидяще обводя глазами комнату. Колени и руки её мелко дрожали, словно к хрупкому телу медленно подбиралась лихорадка. В льдисто-серых, широко распахнутых глазах читалось абсолютное непонимание, неверие, шок, немой вопрос и застарелая боль — словно тупым ножом по едва начавшей заживать ране.

«Какой-то бред» — то и дело проносилась такая мысль среди тысяч других.

Выводы, страхи, чувства, догадки враз навалились на неё, будто удар бейсбольной битой по голове, раздирая, опускаясь давящей ношей на душу. Ей хотелось то встать, выйти и спросить, что происходит, то зажаться в угол, сделаться меньше пылинки, исчезнуть, заснуть и не пытаться разобраться, что происходит. Потому что всему этому не было объяснения.

Тишина стала слишком громкой, богатая, незнакомая комната кружилась перед глазами.

Кармина ничего не боялась больше, чем неизвестности и неопределённости. Наверное, как и большинство людей.

От сумбура в мыслях кружилась голова. Услышанные только что слова звенящим эхом раз за разом прокручивались в голове, словно чья-то едкая насмешка.

И почему она не сомневалась, что говорят именно о ней?!

Кармина и сама не знала почему. У неё часто бывали ситуации, из которых она выходила сухой лишь благодаря интуиции, потому привыкла ей доверять, даже когда разум говорит о противоположном.

«Что за хрень вообще происходит?!» — вопрос настолько острый, что хотелось взвыть.

Девушка и сама не заметила, как медленно сползла по стене на холодный пол, закрыв лицо руками, словно пытаясь закрыться от всего мира. Каждый звук теперь казался очень громким в этой застывшей, вязкой, как дёготь, тишине, потому она вздрогнула, услышав гулкий цокот каблуков по плитам где-то за дверью.

«Надо сделать вид, будто я сплю» — не особо задумываясь над причинами своих действий, девушка резко вскочила, и быстро, бесшумно забралась под одеяло, плотно смежив веки, выровняв дыхание и постаравшись стереть следы страха, волнения на своём лице, сделать его умиротворённым. И вовремя: двери с тихим скрипом распахнулись, пропуская в светлую комнату задумчиво нахмуренную герцогиню, которая благодаря магии выглядела лет на семь-десять старше самой Кармины.

Девушка, отчётливо слыша осторожные шаги, теряющиеся в ворсе дорогого ковра, буквально ощущала каждое движение незнакомой женщины, что не спеша, будто неохотно, приближалась к ней, прожигая внимательным взглядом, словно оценивая. Было так неуютно, что лежать неподвижно казалось уже чем-то почти невозможным — настолько сильно хотелось стряхнуть с себя этот прилипчивый взгляд.

Помявшись немного, герцогиня подобрала юбки длинного изумрудного платья и грациозно присела рядом со «спящей».

В голове не осталось не одной мысли — только напряжённое ожидание. Чего? Кармина и сама толком не понимала. Но меньше всего она ожидала, что эта странная женщина начнёт ласково перебирать её спутанные жидкие волосы.

Убрав со лба девушки выбившуюся прядку, Айла смотрела на неё чуть прищурившись, как довольная кошка. И ничего — совсем ничего — в ней не откликалось на понимание, что перед ней лежит её дочь, которую она бросила из-за нелепых обстоятельств много лет назад. Ребёнок, которого она выносила и родила, плоть от плоти, кровь от крови.

Даже ей самой теперь казалось немного странным чувство, что перед ней лежит совершенно чужая девушка. Возможно, потому, что она так неряшлива на вид, не изысканна и не обладает броской красотой, а может и просто потому, что в данной ситуации так легче и проще. Всегда есть люди, абсолютно покорные обстоятельствам, для которых самое главное выйти самим сухими из воды. Всегда.

Пульс дробью отдавался в висках, а по телу пробежала неприятная дрожь от чувства, среднего между раздражением и отвращением. Может, так сказался опыт, но Кармина с детства ненавидела, когда кто-то посторонний нарушает её личное пространство.

— Проснулась? — Заметив, что девушка нехотя открыла глаза, Айла выдавила из себя мягкую улыбку. — Как ты себя чувствуешь?

— Вы кто? — Чуть хрипловатым голосом, будто со сна, осторожно поинтересовалась та. — Что за место? Какого чёрта тут происходит вообще?

— Поосторожнее, пожалуйста, в выражениях, — герцогиня укоризненно нахмурилась, — Леди и моей дочери не пристало.

Мгновение Кармина молчала, с видом человека, которого заставили съесть лимон с горчицей.