В ловушке безысходности - Анастасия Акулова

«Безвыходных ситуаций вообще не бывает, вернее, они — лишь следствие человеческой склонности считать всякий затруднительный случай безнадёжным».

Макс Фрай. Ворона на мосту

Жить… Мечтать… Молчать…

Кричать… Стоять… Бежать…

Не думать… Не болеть… Не видеть…

Не смотреть… Не слушать и молчать…

И уходя прощать…

Ну а уйдя — забыть!

Тоску не приютить…

Жизнь заново начать…

Не плакать, не кричать…

На небе солнце разглядеть!

И тихо прошептать:

«Я БУДУ ЖИТЬ ОПЯТЬ!»

Нет! Громко прокричать:

«Я БУДУ ЖИТЬ ОПЯТЬ!!!»

Kubanochka

Усталость — это словно проклятие, наложенное на каждого жителя большого города. Человеку вообще свойственно рано или поздно уставать от того, что происходит с ним каждый день. Эта суета, обыденность, рутина… Хочется спрятаться от них в квартире с чашкой горячего кофе, просто посмотреть телевизор или посидеть в интернете… но и от этого рано или поздно устаёшь. И всё по новой — бесконечный цикл, в котором порой теряешься.

День в самом разгаре. Он не выдался ни ясным, ни пасмурным — каким-то безликим, как и бесконечные паутины одинаковых дорог, какофония несочетаемых звуков, толпы людей. Всё слишком привычно, серо и будто покрыто многолетней пылью. Все куда-то спешат, машины проезжают на огромной скорости. Люди — как крохотные муравьи в своём большом железобетонном муравейнике. Совершенно разные и поразительно одинаковые одновременно.

Сероглазая девочка лет четырнадцати размеренно брела куда-то, не обращая внимания ни на проносящиеся автомобили, что едва не сбивали с ног, ни на яркие вывески и афиши, которые, казалось, в этом городе вездесущи. Девочка в серой школьной форме, с тоненькими наскоро заплетёнными русыми косичками, усталым безразличным лицом и тяжёлой чёрной сумкой с учебниками совершенно ничем не отличалась от многих других, и идеально подходила большому запыленному городу.

Хмурясь, девочка сильно сжимала ручки школьной сумки, упрямо глядя куда-то перед собой.

— Слушай, Мина, — за ней быстро, широкими шагами шёл парень примерно её лет, с блёклыми, словно выцветшими глазами, от взгляда которых непременно захотелось бы поёжиться, — мне-то по большому-то счёту пох*й, но для галочки спрашиваю ещё раз: чё это ты вдруг нас кинула?

Нахмурившись, девочка взглянула-таки на него, подбирая слова.

— Прекрати называть меня, как собачку. Я Кармина. Трудно запомнить? Ну, а раз пох*й — не спрашивай, — равнодушно пожала плечами она, будто стряхивая с себя невидимый груз, — Я не кидала вас. Просто хочу научиться жить нормально.

— Что тебя бл**ь не устраивает?! — Вспылил парень, грубо дёрнув её назад и заставив повернуться к нему лицом. — Реально думаешь, что сможешь чего-то добиться? Мы всегда остаёмся отбросами.

— Руки убрал. — С вызовом прошипела девочка, — Мне плевать, кто и как ко мне относится. К презрению и жалости я давно привыкла. И знаю, что ничего не даётся легко. Я не мечтаю о чём-то заоблачном: хочу начать нормально учиться, потом работать. Чтобы было, на что пожрать, со временем — купить квартиру. И знаешь, пьянки как-то не очень всему этому способствуют. И уж тем более — та дрянь, которую вы вкалываете себе в вены с некоторых пор. Где только берёте, кретины.

— А ты, значит, у нас правильная?! — Фыркнул парень, опасно сузив глаза, — С каких это пор? Ещё скажи, что это не ты буквально несколько месяцев назад была каждый день бухая в стельку, гостеприимно раздвигала ножки перед всяким, кто заплатит?

Кармина на корню задушила раздирающую изнутри ярость.

«Нельзя, — выдохнув, про себя отчеканила девочка, — Тебе ещё два года там жить. Успокойся и проглоти».

— Вот и завидуй этим «всяким» молча, Шрам. — Кармина лишь холодно улыбнулась, ничем не показав, что её задели те слова, — На твои домыслы мне, знаешь ли, тоже всё равно. Можете и дальше гнить в той заднице, куда вас загнали, и думать всю жизнь, что вам всё равно ничего не добиться. Повторяю ещё раз: руки убери и иди, куда шёл.

— Ну и пошла нах*й, — зло выплюнул тот, отпуская предплечье девочки, на котором, как она с сожалением предположила, останутся синяки. — Мы тебя раньше с ребятами защищали чуть что. Карабкайся теперь как хочешь, с**а.

Тряхнув копной грязных русых волос, девочка пошла дальше с видом Наполеона. Но на самом деле её буквально раздирало от сомнений и страха повторения прошлого.

«Не будь слабачкой, — одёрнула она себя, поджав губы, — Знала ведь, что так будет».

Ещё одна ступенька, разделившая её с прошлым. Что-то, едва ощутимо, но поменялось в её проклятой, беспросветной жизни дворовой собаки.

Но даже несмотря на крохотную надежду однажды выбраться из своего ада, которую она воспитала в себе за последние месяцы, Кармина лишь посмеялась бы, если бы узнала, где окажется через пару лет.

* * *

Герцогство Ферон, город Гемма.

В обширной, уютной, дорого и со вкусом обставленной спальне согревал разожжённый огонь в камине, тихо потрескивали свечи в изящных золоченых подсвечниках, освещая комнату неровным танцующим светом. Большую часть комнаты занимала роскошная кровать, скрытая алым пологом, в углу примостились софы и стеллажи с древними, едва не рассыпающимися в прах рукописными книгами.

Тишина. Ничем не нарушаемая, раздражающая. По крайней мере, так казалось мужчине, что расположился в большом мягком кресле у огня с бокалом дорогого вина в холёной руке.

Высокий, худой, он казался хрупким, как стеклянная статуэтка, что, как ни странно, часто было ему на руку. Проигрывает тот, кто недооценивает врага — эту истину он, лорд Вальтемат тер Моран, усвоил ещё в далёком детстве.

На первый взгляд он казался не более чем обычным богатеем, привыкшим к роскошной жизни: белокожий, ухоженный, как девушка, брюнет с маслеными карими рыбьими глазами, в которых то и дело мелькал нездоровый огонёк, с тонкими чертами лица и манерными повадками.

Он всегда умел мастерски играть выбранную им же роль. Никто, даже самые опытные и умные, не замечал за жеманностью поведения — грации хищника, за показным скудоумием — тонкой игры, за простодушием — змеиной усмешки.

Вот уже много лет он сохраняет за собой славу полного дурака, которому просто однажды очень повезло. Никто не знал — а может быть, просто все уже забыли — каким образом он пришёл к власти в своём небольшом, но важном независимом герцогстве.

История, чужие ошибки — не учат никого. А богатство процветающего герцогства объясняли просто — мол, это благодаря уму и смекалке герцогини, которая, несомненно, держит мужа «под каблуком».