– Она лучшая в нашей группе.

– Это потому что там нет меня.

– Да-а-а, – хмыкаю я. – Между вами чувствуется давняя борьба. Лара всех по фамилии называет, но твою произносит по-особенному…

– Как будто хочет блевануть, – смеется Матвей.

– Ага. У тебя вообще забавная фамилия. Пустовитый…

– И ты туде же… – он закатывает глаза. – Эй, Никитина! А ты часом не прифигела?

Беззаботное веселье испаряется, оставляя лишь холодок болезненных воспоминаний. Моя фамилия, как вечное напоминание.

– Ань, ну ты что? Обиделась? Я же пошутил.

– Нет. Все в порядке.

– Точно? – его ладонь ложится мне на колено.

Вскакиваю с места, оглядываясь по сторонам:

– Я уже проголодалась! Может, пойдем перекусим?

– Да. Хорошая идея.

В кафе на соседней улице полно народу. Занимаем один из крошечных столиков на улице. Приятная мягкая подсветка ласкает взгляд, а дыхание ночной прохлады – кожу. И все вроде бы замечательно, но что-то не так. Чувствую, что нахожусь не на своем месте. И это не вина Матвея или кафе. Только моя. Я сама виновата, и от этого осознания становится все хуже.

– Здесь есть пицца и бургеры, – бормочет Матвей, разглядывая меню.

Утыкаюсь невидящим взглядом в стол, внимание привлекает яркий и звонкий смех. По соседству сидит молодая парочка. Их стулья стоят не напротив, как за большинством столов, а рядом. Парень обнимает девушку за плечи, нашептывая что-то на ухо. Она краснеет и снова громко хохочет.

Злобная зависть бьет по спине. Выпрямляюсь и отвожу глаза.

Интересно, какую цену они заплатили за счастье? Или еще заплатят…

В последнее время я все чаще и чаще задумываюсь о том, что Никита был прав. У всего есть цена, и у некоторых вещей она куда выше, чем три шоколадки. Иногда на кон приходится класть принципы, почти всегда в торговом ходу время. Ну а в любовных делах чаще всего ты идешь ва-банк: сердце, душу, тело, мысли, сон, покой… Отдаешь все, слепо надеясь, что не прогадал.

Гарантии тоже есть. При любом исходе ты получишь опыт. Ценно, не так ли? Правда, мало кто умеет им правильно пользоваться. В основном его закидывают подальше, как мелкие безделушки, которые выдают в качестве утешительных призов в будках «беспроигрышной лотереи».

– Выбрала, Ань? – спрашивает Матвей.

Смотрю в его светлые добрые глаза и пытаюсь заставить себя почувствовать хоть каплю волнения. Хотя бы малую часть того, что со мной делает тьма.

Ничего…

Абсолютно…

– Матвей, я…

Трель телефонного звонка не дает озвучить отказ.

– Прости, – поднимаю мобильник и не без удивления читаю имя звонящего. – Это с работы. Нужно ответить.

– Да, конечно.

Встаю из-за стола и отхожу на несколько метров, чтобы сбежать от музыки и голосов. Интуиция протягивает доспехи спокойствию, нехорошее предчувствие сковывает горло:

– Алло…

– Привет, Анют, – говорит Максим, но его веселые интонации пропитаны фальшью. – А ты где?

– В чем дело? – спрашиваю строго, не желая размазывать сопли.

– Ни в чем. Я просто…

– Макс, ты не звонишь мне просто так.

На фоне слышится нервная болтовня, но я не могу разобрать слов.

– Зачем? – говорит Максим приглушенно, по всей видимости, прикрывая динамик. – Раз ты такой умный, сам с ней и говори.

Морщусь от шороха и резкого хлопка.

– Солнышко, привет, – щебечет Вася. – Как дела?

– Вы издеваетесь? Что у вас там случилось?

– Только не пугайся, ладно? Ты дома?

– Нет! Я не дома! Ты объяснишь, что происходит?

– Э-э-э… Ничего такого, но тебе лучше поехать домой и посидеть там пару дней.

– Вась, тебя снова по голове ударили?

– Не по голове, но… Короче, не важно. Едь домой, пожалуйста.

– Василий Ясно Хренушка, – рычу я, – или ты сейчас по-русски мне все докладываешь, или я приеду сама и вытрясу из тебя душу.

– Ань…

– Я серьезно. Вы ведь в караоке. Буду через пятнадцать минут.

– Нет! Аня!

Не собираюсь слушать дальше. Бросаю трубку и возвращаюсь к Матвею. Он смотрит на меня, взволнованно приподняв брови:

– Что-то случилось?

– Не знаю. Похоже на то. Мне нужно в «Свинью».

– Поехали, – он тут же подрывается на ноги. – Черт! Я же оставил машину возле твоего дома.

– На такси. Сейчас вызову.

По дороге в караоке умудряюсь исколоть ногтями все ладони, грозовая туча над головой становится все больше. Выпрыгиваю из такси еще до полной его остановки и несусь ко входу. В дверях стоит хмурый Дима, а перед ним небольшая компания парней и девушек. Пробираюсь к охраннику, смело расталкивая народ.

– Привет, укротительница. Ты опоздала. Веселье уже закончилось.

– Привет, Дим. Что тут случилось?

– А ты сама посмотри, – хмыкает он, открывая дверь. – Эй-эй! Мы откроемся через час. Приносим свои извинения за неудобства.

Оборачиваюсь и хватаю за руку потерянного Матвея:

– Он со мной.

Спускаемся в зал. Разжимаю ладонь, округляя глаза и открывая рот.

Картина маслом.

Верхний свет включен. Тетя Оля моет пол, рядом стоит ведро полное битой посуды. За барной стойкой ко мне спиной сидит Вася и водит стаканом по столешнице, а перед ним Макс с ватой, торчащей из носа.

– Что случилось? – подступающая истерика истончает мой голос.

– Что-что? – Вася поворачивается: губа разбита, глаз опух. – Приходил наш Никитошка, поиграли мы немножко.

Перевожу взгляд на управляющего, потому что Вася, похоже, конкретно пьян.

– Макс?!

– Аня, езжай домой.

Кровь вскипает, и я решительно шагаю вперед, желая узнать все:

– Хер ты угадал!

Максим смотрит мне за спину.

Черт! Матвей… Я уже успела забыть о нем.

– Макс, расскажи, что случилось? – говорю вполголоса, останавливаясь напротив. – Как это вообще?..

– Ты когда-нибудь видела Клима пьяным?

– Я… Нет. Наверное, нет.

– Ну вот это последствия, – он обводит рукой зал.

– Он превращается в синего Халка, – ржет Вася. – Никита злой! Никита Крушить! Никита бить! А-а-а… Р-р-р… У-у-у…

Я бы посмеялась с забавной пародии Васи, но как-то не до веселья.