— А есть у тебя душ а-то? — усмехнулся я, но она не успела ответить. В дверь постучали.

Венге подскочила на ноги и уняв волнение, отодвинула засов. Внутрь шагнул мужчина в коротком полушубке, из грубой шлифованной кожи, отороченном мехом. Сняв капюшон, он криво улыбнулся.

— Вы… не из лиги! — вскрикнула она отступив.

Но было поздно. Мужчина приставил к губам короткую трубку и в шею растерянной демоницы прилетел дротик. Она тотчас вынула его, однако яд уже пришел в действие. Венге рухнула на колени, так же, как и я, потеряв способность двигаться.

Следом вошли еще двое мужчин. Все они были похожи как братья, в одинаковой одежде. Судя по красноватому оттенку кожи и небольшим рожкам на лбу, они были соплеменниками Венге.

— Это хорошо, что ты написала письмо, — похвалил один из них. — Ее сиятельство очень обрадовалась. Нам приказано доставить обоих. И тебя, дурочку, и этого бедолагу.

— Чего сразу бедолагу? — спросил я, чтобы поддержать беседу.

— Ох… знал бы ты куда отправишься, откусил бы себе язык и истек кровью.

— Это совет или предложение?

— Рекомендация. Впрочем, мне все равно в каком виде тебя доставить. Решай сам.

Демон лет сорока на вид пожал плечами и принялся натягивать на Венге уличную одежду. Не найдя теплых мужских вещей, его подручные завернули меня в одеяло. Минут через десять в небе появился корабль. Нас погрузили в гондолу и подняли на борт. По центру палубы уже была приготовлена клетка из стальных прутьев, в которую нас и запихнули, сложив друг на друга словно дрова. Оказавшись лицом к лицу с Венге, я от чего-то развеселился. Однако в ее лице не было и тени веселья.

— Ты чего такая смурная? — спросил я. — Матушку скоро увидишь. Или не рада?

— Смейся, смейся… — огрызнулась Венге. — Я посмеюсь потом, слушая твои вопли по вечерам. Она сожрет тебя по кусочкам, как деликатес, запивая твою теплую плоть дорогим вином. Но радость будет не долгой. Следующие лет сто я буду медленно гнить в темнице замка.

— Это карма… — протянул я назидательно.

— Что?

— Ну, карма. Такого слова твоя матушка не знает? А, ну да, куда ей… Это же наказание за грехи. Каждый получает то, что заслужил. И добро, и зло — все возвращается. Но зло троекратно.

— Ни разу не слышала такой чуши.

— Слышала не слышала… а факт на лицо. Хорошо, хоть я сверху…

— Ну плюнь мне теперь в глаза за это, — усмехнулась она.

— А смысл… — проговорил я, чувствуя, как подмерзают ноги. — Я лучше личиком твоим полюбуюсь напоследок.

— Повезло тебе… — огрызнулась она. — Мне любоваться нечем.

— А как же мои золотистые локоны?

— Ну, разве что локоны… — вздохнула она всхлипнув.

— Мы могли бы заключить договор и размотать эту свору общими силами, — предложил я негромко.

— Да нет у меня никаких сил, и не было никогда! И все что ты там говорил чушь полная.

— А попытаться? Я то уже помер один раз. Терять то особо нечего. А тебе бы подумать.

— Отстань, слушать тошно. Благодетель выискался. Я лучше гнить буду чем собачкой твоей стану.

— Ну… мое дело предложить, ваше — отказаться.

Больше Венге разговаривать со мной не стала. К исходу второго дня мы прибыли. Я сразу узнал это место, оно было именно таким как должно быть. Мрачным, жарким, с преобладанием темных и алых тонов. Земли демонов в общем. Была тут и лава, и запах серы, и мелкие твари разных мастей. Действие яда давно кончилось, и мы расползлись по разным углам клетки. Увели нас тоже в разные стороны. Сначала вынули Венге, а потом и меня.

— Что, даже руки не свяжешь? — спросил я, потягиваясь. Тело закисло от долгого сидения на одном месте.

— Куда ты денешься… — устало вздохнул мой конвоир. — Шагай давай, судьбе на встречу.

— Как то ты неожиданно добр, — заметил я вскользь.

— А я против людей ничего не имею. Я простой работяга, которому семью надо кормить. Суккубы у нас отдельная каста, дружок. Аристократы чертовы… Это для них ты деликатес. Вот сейчас тебя умоем, приоденем по случаю и… Хотел бы я сказать, что в добрый путь, но сам понимаешь. Бежать не советую, гарпии у нас натасканные. Вон, на крыше глазками блестят.

Я поднял голову. И правда, на башнях замка, отсвечивая голыми задницами, расселись крылатые девки с птичьими лапами. Их я тоже подробно прописал, но функции гончих псов не накладывал.

— Идти то куда? — спросил я угрюмо.

— Прямо по пирсу, не ошибешься. Вон, видишь девки рогатые стоят? Они тебя встретят.

— Что ж, спасибо за твою доброту, — я вежливо поклонился.

— Бывай… — хмуро ответил мужчина.

Спустившись по деревянному трапу, я едва не споткнулся о набитые поперек доски. Сказать по правде — загляделся творением мысли своей. Мало кому посчастливится отбить ногу о придуманный трап в придуманном мире. Налюбовавшись видами, я зашагал по пирсу. Корабль здесь был только один, но ящики и бочки расставленные то тут, то там, говорили о кипучей торговой деятельности. С той стороны пирса послышался резкий свист.

— Эй, красавчик, шевели ногами! — прокричала одна из женщин.

Демоницы были, надо сказать, выдающимися. Крепкие мускулистые тела, темная мавританская кожа, миндалевидные глаза, роскошные черные волосы… Минимум одежды, рога и… копыта. Обе выше меня на добрую голову и заметно шире в плечах.

— Дамы… — я вежливо поклонился.

— Здравствуй, здравствуй… — вздохнула одна из них. — Пойдем, перед смертью не надышишься…

— А что, совсем без вариантов? — уточнил я.

— Ее сиятельство ждет тебя лично. Я бы сказала, что это большая честь… но для меня это каторга. Ты зла на нас не держи, если можешь. Работа такая. Помучает тебя знатно, но ты ведь перерожденный, процедуру знаешь. В следующий раз не попадайся…

— Конечно, — пожал я плечами. — Какие обиды… у вас, как я погляжу все в порядке вещей.

— Деваться некуда, — вздохнула вторая дама и подтолкнула меня вперед. — Был бы ты простым смертным, сюда бы не попал.

Так мы и пошли. Они — цокая подкованными копытами, а я — короткими изогнутыми когтями. В подземелье замка меня раздели, отмыли, сделали отличную клизму, снова отмыли, снова сделали… и так несколько раз. Кормить не кормили, но воды я выпил знатно. К утру следующего дня в теле образовалась приятная легкость… Венге на глаза так и не попалась. Я, конечно, помнил, какой задумывал ее мамашу, но представить себе лицо все же не мог. Стало даже интересно. Я понимал, что попал в серьезную передрягу, но по инерции еще полагал, что