Больше она не делала попыток меня укусить. Прожив неделю бок о бок, мы худо-бедно привыкли друг к другу. В закромах пещеры нашлась кое какая мужская одежда, оставшаяся от прежних смотрителей. Я колол дрова, изучал местность, привыкал к возможностям своего организма. Оказалось, что карабкаться по деревьям совсем не сложно, а бегать по сугробам можно очень даже быстро. Ходил я и к обелиску. Но больше там никого не появлялось. Пищу я стал готовить сам. У Венге нечто сносное получалось через раз. Запах то был отличный, но вкус… В общем, она вдруг поняла, что человеческая еда может быть вкусной. Набив брюхо, она становилась спокойнее на какое-то время.

Весьма занятно было наблюдать как прекрасная демоница приходит на закате и забирается на меня верхом. Как смущается, когда я поглаживаю ее бедра или ласкаю набухшую от желания грудь.

— Что, по любви то небось никогда не было? — Спросил я однажды.

— Скажешь тоже. У тебя будто было, — усмехнулась она, устраиваясь на моих бедрах.

— Было… — память о любимой жене острой бритвой ударила по сердцу. — В прошлой жизни.

— Ну, так то в прошлой… Здесь такого не жди.

— Как же у вас тогда дети то родятся?

— Ну, как… как котята. Подрос и на улицу. Там уж церковники их подбирают, или воры… или мы. Да мало ли желающих? Товар то ходовой.

— Как твой голод?

— Ты знаешь, получше, — призналась она. — Может давно стоило завести себе мужичка? Или мужичков… На долго то одного не хватит. Ты — другое дело. Может насовсем останешься?

— Не знаю. Может и останусь. Спешить мне точно пока некуда.

— А как оно, по любви то? — игриво оскалилась Венге.

— Ну, как… нежно, ласково, неспеша. С толком, с чувством, с расстановкой. С поцелуями и объятиями.

— Да ну… — отмахнулась она. — Скукотища какая. То ли дело оседлать мужичка силком и отыметь что есть дури. Вцепиться когтями, искусать… Дать вырваться и снова догнать… Романтика! А еще девку его перепугать как следует. Ну, если такая имеется.

— Романтика? — я рассмеялся. — Откуда ты вообще это слово знаешь?

— Так матушка говорила…

— А, ну да, матушка твоя тот еще романтик. Иди сюда, что — то скажу…

Венге пригнулась. Я резко прижал ее к себе и перевернулся. Она широко раскрыла глаза и уставилась на меня не мигая.

— Сегодня у нас будет по любви, — пояснил я, целуя ее алые полные губы. — Ну или почти по любви.

В любом случае я уже вошел так глубоко, как только мог. Венге поморщилась, но ничего не сказала. Дыхание ее резко участилось. К ласке девка явно не привыкла, и отзывалась на нее словно на ожоги, вскрикивая и содрогаясь. Спешить было некуда. Птичка на вертеле, знай себе поворачивай. Без всякой суеты я изучил ее тело в подробностях. Моя смуглая кожа хорошо смотрелась на ее красноватом фоне. Соски отвердели настолько, что стали каменными. Живот и грудь покрылись мелкими бугорками, послышались первые робкие стоны…

Теперь можно было начинать. Сначала медленно и чинно… потом быстрее, резче, глубже! Затем неловкая пауза и снова протяжный стон… Вот оно превосходство в опыте. За свою людскую жизнь я преуспел в любовных утехах куда сильнее чем она за свой век. Венге в своем демоническом экстазе стала податливой глиной в моих руках. Вечер сменился утром, и только к обеду, почуяв голод, я насладился ее бархатистым, разомлевшим чревом в последний раз. Перекусив остатками ужина, я завалился спать. Приобняв теплую, упругую демоницу, я тотчас засопел.

Утро следующего дня выдалось холодным. Ведь мы не топили вчера. Венге за весь день не казала и двух слов. Закутавшись в одеяло, она потерянно сидела в уголке, наблюдая за тем, как я готовлю пищу. В руках она теребила небольшой конверт.

— Хочешь отправить письмо? — спросил я между делом.

— Это отчет о расходах… — вяло отозвалась она. — Скоро прибудет корабль, привезет провизию.

— Сегодня?

— А, не тревожься. Он спустит ящик, я отцеплю крючья и положу в сумку письмо. Ящик пущу на дрова, а остальное стаскаю в кладовую.

— Тебе помочь?

— Не, не надо. Разомнусь немного. А то бока уже болят.

— Ты как? Бледная, — забеспокоился я.

— Мне хорошо… — моргнула она медленно. — Очень хорошо. Просто хочу посидеть в тишине.

— Ясно.

Ближе к ужину в небе послышался шум. Над оврагом повисла громоздкая тень и протрубил горн. Венге, накинув пальто выскочила наружу. Громоздкий ящик из свежих досок глухо ударился об утоптанный снег, подняв грязные брызги. Проворная демоница сунула письмо в кожаную сумку, закрепленную на стропе, достала оттуда другой конверт и отцепила крючья. Протрубив на прощание еще раз, воздушное судно, со свистом рассекая воздух громадными лопастями, сделав приличный круг, легло на обратный курс.

— Это они обелиск проверили, — пояснила Венге.

— Ясно. Пошли ужинать…

Так мы прожили еще одну неделю. До следующей доставки. В тот день Венге была сама не своя. Мне понравилось ублажать ее, и сеансы сладострастия стали регулярными. Утром и вечером. Заняться то было нечем, а сил у меня только прибавилось. Венге даже начала улыбаться, чего раньше за ней не замечалось. Но этот вечер был особенно запоминающимся… Ведь я, потеряв всякую бдительность и не заметил, что летучий корабль не лег на обратный курс…

Глава 5. Верить нельзя никому

Кушали молча. Венге ушла в себя. Ела она без настроения, вздрагивая на каждый шорох. Поглядывала на часы, висевшие на стене.

— Ждешь кого-то? — спросил я ради шутки.

— Да… — кивнула она. — Скоро за тобой придут.

Я сразу почуял неладное, но встать не смог. Ноги не слушались. Ложка, выпавшая из пальцев, звонко звякнула о стол, забрызгав его едой.

— Да ты не бойся, часа через два отпустит, — грустно усмехнувшись объяснила она. — Но ты уже будешь очень далеко…

— За что? — спросил я, не размениваясь на лишние фразы.

— Ведь я говорила, что мы ненавидим перерожденных? А ты не верил. Прости, но ты слишком опасен. Я сообщила о тебе куда следует. Там решат твою судьбу.

Мерзкое чувство, не раз всплывавшее в моей жизни, снова напомнило о себе. Предательство… оно хуже смети, хуже бесчестия, голода и лишений. Что ж, возможности сопротивляться меня лишили весьма грамотно. Должен это признать, ведь я даже ничего не заподозрил. Всю неделю она так радовалась, так искренне стонала….

— Ты думаешь, что я тварь? — спросила она.

— Почему думаю? Я знал это изначально. Прими мои поздравления, притворяешься ты очень правдоподобно.

— Я не притворялась… — фыркнула она. — Ночи с тобой были истинным наслаждением. Это было