– Слуг здесь держать запрещено, но вот фамильяров – нет. Хочу, чтобы от моего фамильяра была хоть какая-то польза? кроме шерсти для вязания… – Я пожала плечами, изо всех сил сдерживая желание развернуться и убежать подальше от агрессивных змей и их хозяек. – Пускай академия подарит мне человека.

– Это животное очень сложно содержать. Минуточку! – вкрадчиво сказала женщина и нырнула куда-то в глубину клеток.

Через несколько томительно долгих минут она вылезла оттуда с кошкой на руках.

Это была очень красивая кошка. Я даже залюбовалась ее голубоватой шерстью. Я с уверенностью могла сказать, что это редкая порода: частенько видела таких на выставках где-то в конце экспозиции, на самых выгодных местах.

Женщина, недолго думая, сунула кошку мне в руки. Вот это она зря.

Дальнейшее произошло стремительно: я чихнула, кошка мявкнула и, разодрав мне ненароком руку, прыгнула в сторону клеток с черепашками, где и скрылась.

– Давайте вы не будете пытаться повторять, – сказала я, наблюдая, как вспухает кожа вокруг ранок. – На большую часть животных у меня аллергия. У остальных – аллергия на меня. Да меня даже вон, – я указала на опрокинутые кошкой клетки, – даже черепашка тяпнет. Так что давайте мне человека…

– Не уверена, что вам хватит…

– Чего? Денег или ответственности?

– Терпения. Есть только один человек, которого академия могла бы подарить вам в качестве фамильяра…

– Он мне подходит, – я медленно кивнула. – Да, идеальный вариант.

– Простите? Кто именно?

Я подняла глаза и смело встретила ее недоумевающий взгляд.

– Я хотела бы завести фамильяра по кличке Щиц. Еще раз спрашиваю, есть ли какие-то проблемы? Мне его позвать, привести, или обойдемся без формальностей?

Она отвела глаза и буркнула:

– Ну, дело ваше. Я предупреждала.

Выписала какую-то бумажку и сунула мне.

– Завтра на закате приходите, будем переписывать его метки. Сможете уговорить вашего будущего питомца на эту крайне опасную для жизни процедуру – молодец. Нет? Я придержу для вас кошку. За смелость и наглость.

Я взяла бумажку и слегка поклонилась, выражая почтение.

Кажется, я победила.

Только вот как уговорить Щица?

А-а-а, кто не рискует, тот сам себе гладит платья. Как-нибудь да справлюсь!

Господи всемогущий, осени меня крылом своим: Щиц пропал!

Как его искать, где его искать… Я смотрела в лес. Сгущались сумерки.

Щиц не выходил из леса, не появлялся и со стороны жилых корпусов.

Холодало.

Почему-то я думала, что все будет просто. Я встану перед общагой, позову громко Щица по кличке, и он появится передо мной, как в сказках появляются волшебные горбатые кони. «Га-га-га, чего изволите?»

Он же обещал, если что, отозваться! Обманщик, проходимец и подлюга!

Я посадила голос, но никакого Щица не дозвалась. Зато проходившие мимо девчонки уже начали перехихикиваться. Я бы на их месте тоже с удовольствием похихикала, но я-то на своем! А тут почему-то плакать хочется.

– Эй! – подошла ко мне одна из них.

Ее я не узнала. Зато узнала ее ворону. По запаху. То ли я надышалась свежим воздухом и отвыкла от душного звериного запаха, то ли она начала вонять еще сильнее.

Я вспомнила нехитрый способ Щица знакомиться.

– Привет, э-э-э… – протянула я, старательно копируя его интонацию, – э-э-э…

– Боннельфина… – представилась девчонка и скромно потупилась.

Ну-ну, она такая же Боннельфина, как я – Арафья! Особенно если помнить, что настоящими именами здесь не принято разбрасываться. Вот ведь придумала себе имечко, не выговоришь. Я такие лет десять назад давала куклам…

Я лучезарно улыбнулась.

– А можно я буду звать тебя просто Бонни? А ты зови меня…

– Еленькой? Я тоже сокращу тогда. Эля?

Я немного подумала. Почему бы и нет? Коротко, лаконично. Звать удобно.

– Пойдет. Но откуда ты…

– Хвосткрючком рассказал, – и поспешно добавила: – Пес. Тот, у которого еще ошейник такой… погрызенный немного…

Кажется, у меня было очень глупое лицо. Бонни обреченно вздохнула и напомнила:

– Разговариваю с животными. А они – со мной. Никто еще не требовал себе человека, знаешь ли. Все были взволнованы. Они боятся стать ненужными, все… многие черепахи ждут своего дня уже больше десяти лет. Я не спрашивала специально, но они хотели с кем-то поделиться, а я не могла заткнуть уши.

А глаза у нее такие честные-честные… Да-да, не спрашивала. И ко мне подошла просто так, рядом постоять, а не узнать подробности из первых рук.

У Бонни был большой рот прирожденной сплетницы, длинный нос прирожденной сплетницы и даже дар прирожденной сплетницы. Любой физиогномист, завидев ее, замолчал бы навеки и никогда не открыл бы ни одного своего секрета даже на ушко любимой таксе.

Особенно любимой таксе.

– Может, возьмешь черепашку? – Бонни несмело тронула меня за рукав и достала из кармана какой-то камень. – Вот, не смотри, что маленькая: ей тридцать пять лет, и тридцать четыре из них она ждала тебя.

– Эта штука умеет гладить белье, чистить одежду, накрывать на стол, переносить вещи? – спросила я, стараясь не показывать своей неприязни: раз уж черепаха все понимает, стоит побыть вежливой. – Может, я смогу ее этому научить?

– Вряд ли, – вздохнула Бонни.

Она погладила черепашку по морщинистой голове и сунула обратно в карман. Всем своим видом Бонни выражала вселенскую скорбь, даже ворона на ее плече нахохлилась и склонила голову.

Я начинала думать, что ее ко мне подослали.

– Тогда мне нужен Щиц.

– Зачем тебе этот неудачник?

– Почему это неудачник? – я спросила только чтобы поддержать разговор, ответ был вполне очевиден.

Везунчики не попадают в рабство в королевстве, где это самое рабство уже два века как официально отменили.

– Как почему? Царапинка, – Бонни похлопала по карману, – говорит, что он попал в вечное рабство после того, как умудрился во время забега по главному корпусу споткнуться о какую-то очень древнюю и крайне ветхую прялку. Донце в одну сторону, лопасть в другую, веретено вообще растоптал случайно… И все это – перед приездом королевской комиссии! А прялка была королевской реликвией!

– Как он это сделал? – удивилась я. – Зачем?

– Царапинка не знает, – развела руками Бонни. – Говорит, возможно, в этот момент он был одержим гением разрушения и это был спонтанный забег. Вдохновенный… – она чуть понизила голос, – честно говоря, я не всегда понимаю, что она имеет в виду, черепахи настолько… другие. Лучше спроси у него самого, если дозовешься…