Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но даже без этих когтей он и так невероятно милый… поломанный и ущербный, и настолько странный, что даже у любящих таксидермию людей все равно возникает мысль: «Какого хрена тут происходит?», несмотря на радость и смех, которые он приносит в их жизни. Этот енот – мой образец для подражания. Это одновременно худший и лучший Патронус[9] на свете, и я хочу быть в точности похожей на него, когда вырасту.
– Они снова это делают, так ведь?
– Да, это так.
Первый спор, который был у меня с Виктором на этой неделе:
Я: Слушай, ты занят?
Виктор: Нет. А что такое?
Я: А мы с тобой сейчас ссоримся?
Виктор: Почему ты так решила? Что ты там натворила?
Я: Я ничего не натворила.
Я сидела за компьютером и вспомнила, что ты разговаривал со мной в кабинете, а затем я поняла, что тебя больше тут нет.
Виктор: Это было где-то… час назад.
Я: Я знаю
Но я не могла вспомнить, как ты уходил, и подумала, что, возможно, ты ушел в гневе, разозлившись на меня, потому что я не обращала на тебя внимания, но я не заметила этого, потому что не обращала на тебя внимания.
Виктор: Ты не помнишь, как я уходил?
Я: Нет. Это как когда ты едешь на машине домой, но потом, приехав, не можешь вспомнить саму поездку.
Виктор: Ха. Да, мы с тобой сейчас ссоримся.
Я: М-м-м-м-м. А мы ссорились до того, как я об этом заговорила?
Виктор: Не-а.
Я: Что ж, если это поможет, то я пришла сюда, чтобы сказать, что у тебя было полное право на меня разозлиться.
Потому что я действительно не обращала на тебя внимания, так что, с формальной точки зрения, думаю, тебе придется принять мои извинения. Особенно, если учесть, что это извинения за ссору, которой на самом деле ни-когда не было.
Виктор: Нет…
Я: Но я ничего плохого не сделала и извиняюсь перед тобой за ссору, которой у нас никогда не было.
Виктор: Ты осознала, что меня больше нет в комнате только через час после того, как я ушел.
Я: Ага, но ты не заметил, что я тебя не заметила. И именно я обратила на это твое внимание.
Так что, если уж на то пошло, то ты должен сказать мне спасибо. Я как Джордж Вашингтон супружеских ссор.
Виктор: Поч…
Я: Потому что он признался, что изрезал то дерево, и все его нахваливали: «Молодец, Джордж!»
После этого, наверное, он стал таггером, потому что самую большую похвалу в своей жизни получил за вандализм.[10]
Виктор: Что ты такое несешь?
Я: Таггер – это художник, рисующий граффити.
Виктор: Я знаю, кто такие таггеры. Так дети называют хулиганов.
Я: «Дети»? Ты хочешь сказать, что я инфантильная?
Виктор: Конечно же нет. Ты у нас Джордж Вашингтон в утешении супругов.
Я: Фу.
Виктор: Ты сама так сказала.
Я: Нет. Ты говоришь про «супружеские утехи», а это уже попахивает секс-игрушками. Ты только что назвал меня фаллоимитатором Джорджа Вашингтона.
Виктор: Уверен, что никогда так никого не называл.
Я: Ну, ты это имел в виду.
Виктор: Замолчи.
Я: Не могу. В книгах про отношения в семье говорится, что никогда нельзя оставлять ни один спор неразрешенным.
Виктор: Ладно. Мы с тобой сейчас не ссоримся.
Я: Тогда почему это я извиняюсь?
Виктор: Понятия не имею. После того, как ты сказала про фаллоимитатор Джорджа Вашингтона, все как в тумане.
Я: Можешь сказать это еще раз.
Виктор: Пожалуй, не буду. Я больше никогда не хочу говорить это снова.
Я: По рукам.
Виктор: А?
Я: обещаю больше никогда не заставлять тебя говорить про фаллоимитатор Джорджа Вашингтона, если ты пообещаешь перестать злиться на меня за ссоры, которых у нас не было.
Виктор: Тебе когда-нибудь хотелось, чтобы у нас были нормальные ссоры, как это бывает в нормальных семьях?
Я: Никогда.
Виктор: Ха-ха. Мне тоже.
Победитель спора: Никто из нас. Или, может быть, оба. Сложно сказать.
В этом году врач выписал мне антипсихотические препараты. Я шутливо спросила у врача:
Это чтобы… защитить меня от психов?
Однако шутить она была не настроена.
Заверив меня, что прописанные мне препараты вовсе не означают, что я псих, врач пообещала, что в небольших дозах эти лекарства – придуманные изначально для шизофреников – могут снизить продолжительность моих эпизодических приступов депрессивного состояния, при условии, что я буду принимать их в качестве гарнира к моим антидепрессантам.
Конечно же, я взяла эти лекарства. Лекарства, вообще – волшебная штука. Глотаешь таблетку и чувствуешь себя счастливым. Глотаешь еще одну, и уже не такой голодный. Глотаешь третью, и у тебя мятное дыхание. Между прочим, эта последняя таблетка на самом деле – драже «Тик-так», но, я думаю, вы уловили мою мысль.
Нет ничего лучше, чем услышать, что существует лекарство, способное решить ужасную проблему, если, конечно, вдобавок к этому ты еще не услышишь, что это лекарство для лечения шизофрении.
Если честно, то думаю, что меня пугает мир вокруг сам по себе.
Попробуйте найти лекарство, способное еще больше напугать людей, шарящих у тебя дома по аптечке во время вечеринки. Если, конечно, это не лекарство от заразного взрывного горения уретры, но оно не в счет, потому что такого не бывает (я надеюсь). Между прочим, люди, сочинявшие название для антипсихотических препаратов, могли проявить чуть больше фантазии и придумать что-нибудь менее оскорбительное. В конце концов, мы же не называем виагру «Таблетками от вялого члена», а противострессовую терапию не зовем «Занятиями, на которых учат не быть таким мудаком». Честно говоря, мне не известны никакие другие лекарства, которые бы клеймили человека больше, чем антипсихотические препараты.
