— Нееет, — запищали две другие.

— А я скажу! Мы хотели подложить тебе в чемодан запутанку.

Джемма закричала:

— Ааа! Я так и знала! Это Особо Неодобряемое заклинание!

Хотя по сути, запутанка не была заклинанием. Она была всего лишь ниточкой, на которую накладывались путаные чары. Это именно из-за такой ниточки (а иногда и волоска, совершенно незаметного) все в чемоданах, сундуках и на полках, как ни раскладывай, будет собираться в одну запутанную кучу. Чулки, к примеру, или шнурки, или пояса — все это внезапно словно становится живым и превращает аккуратные стопки белья и одежды в странное месиво, где не понять, откуда начинается та или иная вещь и где она заканчивается. А главное — как это все распутать.

Люсиндочка, Милисенточка и, кажется, Авророчка (Карина не была уверена в том, как зовут маленькую чернявую барышню) принялись извиняться, а Джемма Сторм шипела на них, словно рассерженная кошка.

— Еще раз в мою спальню сунетесь без спросу, девчуленьки, и пожалеете, — сказала она сурово, и Карине в ее интонациях послышались какие-то знакомые нотки.

— Или забыли, кто тут в прошлом году был главной героиней? — продолжила Джемма.

Ага, это похоже на Юлианну. Правда, та героиней себя не называла.

— Героиней? Пожалуй, госпожа Ю, — сказала Милисента. — А еще Юлианна, Шарлотта и Карина, которая вот тут прямо стоит. И немножечко Эсмиральдочка, с которой Джеммочка так миленько спелась!

«Кажется, эсмиральдовский язык начинает распространяться по всему пансиону!» — мысленно отметила Карина.

Но Джемма не успела как следует дать отпор и пояснить, почему считает героиней именно себя. В спальное крыло второгодок под всеми парусами влетела госпожа Маркура. Видно, кто-то успел сказать ей о том, что тут происходит.

— Все целы? — спросила она, оглядывая девочек.

— Мы целы, целы, госпожа Маркура, — заверила ее Карина.

— Пока что, — угрожающе сказала Джемма и показала Милисенте, Люсинде и, кажется, Авроре кулак.

Чтобы не обольщались, видимо, что пока они еще целы!

Из Джемминой спальни вышла госпожа Гербера, на ходу закрывая зонтик.

— Это очень и очень странно, — сказала она. — А кто-то из ваших родственников заходил сегодня в спальни?

— Это разрешается только родителям первогодок, — ответила Карина, — остальные прекрасно разбираются сами, госпожа Гербера.

— Да, чего им тут, родственникам, толпиться, — поддакнула Люсинда.

Госпожа Маркура тяжело вздохнула.

— Именно первогодки, — сказала она. — Именно! Потому что в туалете их крыла тоже сидело чудовище. Маленькое крылатое чудовище, довольно безобидное, но — все-таки чудовище!

Ее словно заклинило на этом слове. И вообще видно было, что директриса необычно взволнована.

— Это значит, что кто-то из первогодок, — кивнула Гербера.

— Среди них нет ведьм! — вскричала Маркура страшным голосом.

Карина вздрогнула и тут же подумала о Шарлотте, ее сестре Лисси и госпоже Гербере. Они как раз были ведьмами, а не колдуньями, и умели творить чудовищ. Но прекрасно контролировали свой дар.

— А девочка с флейтой там есть? — спросила она госпожу Маркуру.

— Насчет флейты не уверена, барышня Розенблюм, — ответила директриса. — Но флейту несложно припрятать.

Следующий день, первое сентября, выдался хмурым и не слишком-то приветливым, но все равно все прошло прекрасно. Третьегодки поздравили Юлианну, у которой был день рождения, и потом госпожа Маркура сказала обязательное напутственное слово для всех, кто начинал новый учебный год. Но все же Карина видела, что все учителя постоянно поглядывают по сторонам.

Сама она больше всего наблюдала за первогодками. Еще бы! Ведь именно среди них могла скрываться таинственная девочка с флейтой, которая умела творить чудовищ налево и направо, что даже не всякой ведьме удается. Карина так увлеклась наблюдениями, что едва не пропустила кое-что очень, очень важное.

— Ежегодный осенний бал пройдет в Темной школе. Кроме этого, у третьего, четвертого и пятого классов там будут дополнительные занятия. А студенты Темной школы, в свою очередь, будут посещать некоторые уроки у нас. Прошу быть к этому готовыми и никаких переполохов не устраивать.

Девочки зашушукались, а госпожа Гербера вдруг добавила:

— Кроме этого, в Темной школе после Нового года будут проводиться соревнования зельеваров. Участвовать могут все юные маги, колдуны и колдуньи. Все, кому это будет интересно, могут записаться на дополнительные уроки в моем классе.

— Еще парочка дополнительных занятий, и мы перестанем спать, — заявила недовольная Юлианна.

— Проказничать точно будет некогда, — ответила госпожа Гербера.

— А зачем тогда вообще жить? — парировала Юлианна.

Но Карина, а также Эсмиральда и Генриетта, которым тоже было интересно поучаствовать в соревнованиях, уже хотели записаться.

— Пфф, — заявила Юлианна. — Сообщите мне, когда будет что-то действительно грандиозное!

В честь первого сентября девочкам подали чудесный и очень вкусный завтрак, ну а потом… потом Карина решила потихоньку разузнать хоть что-нибудь о девочках из первого класса. Она как бы случайно оказалась возле их шумной стайки в большом танцевальном зале, где все было украшено для вечерних танцев, и спросила у одной из барышень:

— Скажите, а вы какими уроками больше всего заинтересовались?

— Конечно, всеми, — радостно ответила девочка.

— Ну, а больше всего?

— Боевой магией, — заявила первогодка. — Говорят, у вас весело. И говорят, есть даже будущие боевые маги.

— У нас есть одна целая боевая ведьма, — тут же встряла Юлианна. — Это Шарлотта! Еще она умеет исчезать. Представьте, как это круто: исчезнуть, а потом появиться за спиной и шарахнуть чем-нибудь тяжелым! Прям по башке!

Шарлотта подошла тихо и улыбнулась.

— Не шарахнуть по башке, а… — начала Карина.

Но девочки-первогодки уже окружили их и стали наперебой спрашивать — про зонтики, боевую магию и прочее. Карина даже огорчилась, что не умеет ничего «крутого». Боевая магия ей ну никак не давалась, в танцах и музыке у нее были очень средние успехи. Говорят, что госпожа Ю и госпожа Летиция Па решили устроить курсы по боевым танцам с веерами — и Карина понимала, что это не для нее. Вот появился шанс сделать что-то значительное: найти девочку, которая творила чудовищ… но и тут не вышло.

«Я просто слишком нерешительная и невезучая, — сказала себе девочка, — я даже в том, что мне нравится, не преуспеваю. Ни в создании красоты, ни в зельеварении!»