— Держись от нее подальше, — но никаких компрометирующих эту самую Зофью подробностей не привела.

— Что-нибудь конкретное?

— Скажу только, что Зоська — это совершенный гибрид пираньи с ракетой. Кровожадная, бездушная и рвется вперед.

И вот сегодня мне подвернулась оказия убедиться, что в этой характеристике нет ни вот столечко преувеличения. А началось все достаточно невинно. Зоська спросила, может ли она сесть рядом со мной.

— Понимаешь, — затрепетала она темно-синими ресницами, — я почти ничего не умею, а ты всегда прекрасно подготовлена.

— Садись. — Я была рада, что наконец хоть кто-то заметил меня. Потому что до сих пор все мои попытки установить контакт с группой выглядели следующим образом:

Попытка 1

— Привет. Он еще не пришел? — спрашиваю я про доктора Сверчка.

— Нет. Минут пятнадцать еще подождем, и надо смываться, — лениво отвечает мне группа.

— Куда-нибудь пойдете потом?

— Возможно, возможно…

Ну да, большой секрет кому попало не выдают.

Попытка 2

Перерыв между лекциями.

— О, у тебя такая же ручка, как у меня, — делаю я сенсационное открытие. И все лишь для того, чтобы изобразить хоть видимость контакта.

— Не совсем, — цедит владелица ручки. — Моя — фирменная, из лимитированной серии «Паркера», а твоя…

Из соображений гуманности она не сообщает, где была произведена жалкая подделка ее сверхдорогого «Паркера». А напрасно, я бы с удовольствием узнала.

Попытка 3

— Слушай, у тебя есть предыдущая лекция? — спрашиваю я симпатичную девушку с забавной короткой челкой.

— Есть.

— Ой как здорово!

— Но конкуренткам я лекции не даю.

— Конкуренткам? — удивляюсь я.

— Ну ты же знаешь, что экзамен сдадут только тридцать процентов лучших.

Теперь знаю. Я хочу поблагодарить за информацию, но симпатичная девушка ворчит, что я мешаю ей писать отчет, и отворачивается.

Так что ничего удивительного, что просьба Зофьи страшно обрадовала меня. От счастья я совершенно забыла, что передо мной гибрид пираньи и ракеты. Возможно, потому что гибрид этот мило улыбался и на нем была красивая безрукавка в голубых ромбах. Я подвинулась, чтобы освободить Зосе как можно больше места. А потом сразу пришел Сверчок и с помощью нервных ассистентов раздал тесты.

— Напоминаю, что всякий, кто будет пойман на списывании, автоматически получает неудовлетворительную отметку.

Ну, меня это не касается, я не собираюсь списывать.

— Тот, кто дает списывать, тоже, — добавил Сверчок, и мне показалось, что он посмотрел в мою сторону.

А это меня уже касается. Но придется рискнуть, чтобы не чувствовать себя новенькой в доме Большого Брата.

Тестирование началось. В аудитории слышны были только тихие шаги ассистентов, которые лениво прохаживались между рядами. Один из них остановился рядом с нами и великодушно притворялся, будто не видит, как я помогаю Зосе. Когда же он повернулся, закрывая нас от Сверчка, Зоська шепнула, чтобы я поскорей сообщила ей следующий ответ.

— Я еще не знаю. Надо подумать.

— Так поторопись, — прошипела она. — Осталось пять минут.

И вдруг мы услышали:

— Студентки с пятого ряда пойманы на том, что они помогают друг другу.

— Но пан доктор, — вскочила Зоська, одергивая свою голубую безрукавку, — я только говорила своей соседке, что она должна писать сама и что нечего постоянно заглядывать в мою работу. Она это делает с самого начала.

— И вы никак не реагировали?

— Я не хотела доносить. Хотя знала, чем рискую.

— Понятно. — Сверчок откашлялся. — В таком случае попрошу студентку в вишневой безрукавке сдать свой тест.

Я молча подошла к столу и положила свою работу.

— Однако вы много успели, — заметил Сверчок.

А я, вместо того чтобы оправдываться, неподвижно стояла, словно фигурка клоуна на мебельной стенке у моего дяди.

— Вы позволите мне сказать несколько слов? — внезапно произнес ассистент, тот самый, который загораживал нас от пронзительного взгляда Сверчка. — Мне кажется, произошла ошибка. Так получилось, что я несколько минут стоял неподалеку от этих студенток…

— Ясное дело, молодые налитые тела в обтягивающих безрукавках всегда вызывают вполне понятный интерес, — вздохнул Сверчок. — И что же вы там, коллега, узрели? Разумеется, кроме притягательных достоинств этих юных тел?

Ассистент прошептал что-то в мохнатую ушную раковину доктора Сверчка.

— Неужели?

— Думаю, это будет легко проверить, пан доктор. Достаточно проэкзаменовать обеих студенток.

— Да, пожалуй. — Сверчок кивнул большой, забитой устарелой терминологией головой. — Только мне что-то не хочется, а вас, уж извините, можно заподозрить в пристрастности.

— Ну тогда пусть этим займется для разнообразия коллега Русинек, а то он уже минут двадцать пялится на лепнину на потолке и ковыряет в носу.

— В таком случае прошу пригласить ко мне и студентку в голубом, — милостиво согласился Сверчок.

Через час мы вышли из кабинета Сверчка. Я с четверкой с плюсом, а Зоська… ну, что уж поделать, с парой.

* * *

— Казалось бы, я должна испытывать удовлетворение, — исповедовалась я Травке. Я его встретила около дома и успела рассказать, что произошло.

— Испытывать удовлетворение? — удивился он. — Звучит ужасно, как в учебнике по сексологии. Прежде всего ты должна испытывать огромную усталость. Я слышал, что Русинек — кандидат на звание чемпиона по занудству. Он вел занятия у Миленки.

— Да, пожалуй, — согласилась я. — Но знаешь, после большинства устных экзаменов я чувствую странную неудовлетворенность.

— Комплекс отличницы? — усмехнулся Травка. — Если тебя как следует не выжмут, чувствуешь неудовлетворенность… Какое счастье, что, с тех пор как я вошел в некончающийся период созревания, эти проблемы мне чужды.

— А я, к сожалению, обычно испытываю неудовлетворенность. Но сегодня — нет. Русинек был на высоте. Хотя, разумеется, я предпочла бы писать, как все, тест.

— Ничего не поделаешь, конкуренция теперь коснулась и девушек. Знак нашего времени. К тому же чем дальше, тем она острей.

— Да брось ты, не все такие.

— Не все, — согласился он. — Например, Виктория не такая, но на это работали целые поколения из-за восточной границы.

— Из-за восточной?

— Деды у Вики не то русские, не то белорусы, а какая-то из ее прапрабабушек, кажется, из Эстонии. Так что было кому передать ей бесценные гены спокойствия и согласия с миром.