— Граф Эбердэр вернулся в усадьбу. Сегодня я ходила туда с просьбой использовать его влияние для помощи деревне.

На лице Эдит Уикс, которая всегда и обо всем имела свое особое мнение, изобразился ужас.

— Как! Ты говорила с этим человеком?! Но, дорогая моя, разве это благоразумно?

— Наверное, нет, — ответила Клер и коротко изложила суть сделки, которую заключила с графом Эбердэром. Она не стала рассказывать, что сейчас чувствует и как при встрече с нею вел себя граф; умолчала девушка и о том, что по условиям их договора она должна будет позволять ему целовать себя один раз в день. И уж тем более не решилась Клер поведать духовным братьям и сестрам, как бурно откликнулась на прикосновения Никласа ее грешная плоть. Лишенный всех этих деталей, рассказ не занял много времени.

Закончив его, Клер увидела, что друзья смотрят на нее широко раскрытыми глазами и все взгляды — одни в большей, другие в меньшей степени — выражают негодование я беспокойство.

Первой заговорила Эдит Уикс. — Ты не можешь на это пойти! — решительно отрезала она. — Это непристойно. Это тебя погубит.

— Возможно. — Клер с мольбой простерла руки к своим старым друзьям. — Но вам ли не знать, как обстоят дела на шахте? Если существует хоть малейшая надежда, что граф Эбердэр может изменить положение к лучшему, я просто обязана попытаться склонить его оказать нам помощь.

— Но не за счет же твоего доброго имени! Незапятнанная репутация — это самое ценное, что есть у женщины.

— Только по мирским понятиям, — возразила Клер. — Основной принцип нашей веры гласит, что каждый человек должен поступать так, как велит ему совесть. И его не должен останавливать страх перед тем, что подумают о нем другие.

— Это верно, — с сомнением в голосе сказала Маргед. — Но убеждена ли ты, что Господь в самом деле призвал тебя сделать это? Ты спрашивала его об этом в молитве?

— Да, убеждена, — стараясь говорить как можно увереннее, ответила Клер. Эдит нахмурилась.

— А что, если Эбердэр погубит твое доброе имя, а потом возьмет и откажется от своих обещаний? У тебя ведь нет никаких гарантий — только его слово, а этот человек, будь он хоть трижды граф, наверняка такой же ловкий лгун, как все цыгане.

— Для него судьба нашей деревни — игра, а к играм он относится весьма серьезно, — сказала Клер. — Думаю, что по-своему он человек чести.

Эдит фыркнула.

— Ну уж нет, кому-кому, а ему доверять нельзя. В детстве он был сущим чертенком! Кроме того, все мы отлично знаем, что случилось в Эбердэре четыре года назад.

Джейми Харки, который до того, как потерять ногу, служил солдатом в королевской армии, заметил в своей обычной манере, спокойной и неторопливой:

— А вот и нет. В действительности мы вовсе не знаем, что тогда приключилось. Да, слухов ходило много, но никаких обвинений против молодого Никласа так и не выдвинули. Я помню его мальчишкой — он был неплохим пареньком. — Джейми покачал головой. — Но мне все равно не по душе, что нашей Клер придется жить в господском доме. Мы-то с вами знаем ее достаточно хорошо, чтобы не сомневаться: она не собьется с правильного пути. Но другие наверняка станут болтать про нее всякие гадости и порицать ее поведение. Думаю, тебе придется туго, девочка.

Маргед взглянула на своего мужа, который работал в шахте проходчиком. Ему повезло: у него была работа, но Маргед никогда не забывала, насколько эта работа трудна и опасна.

— Было бы просто чудесно, если бы Клер смогла убедить лорда Эбердэра улучшить условия труда в шахте.

— Это точно, — согласился Хью Ллойд, молодой парень, который тоже работал на шахте — Потому что и владельцу шахты, и его управляющему наплевать на нас к чертям собачьим… — Он осекся и покраснел. — Извините меня, сестры, за нечестивое слово. Я хотел сказать — им все равно, что случится с нами, угольщиками. Им дешевле набирать новых работников взамен погибших, чем ставить новое оборудование.

— Это чистая правда, — угрюмо промолвил Оуэн — Но скажи нам, Клер: ты действительно веришь в сердце своем, что поступаешь правильно? Готовность рискнуть своим добрым именем говорит о том, что ты мужественна и благородна, но никто не вправе требовать от женщины действий, столь оскорбляющих ее скромность.

Клер снова обвела друзей взглядом, пристально всматриваясь в каждое лицо. Считая, что недостойна быть старостой группы, она отказалась занять это место, и ей никогда не приходило в голову заняться чтением проповедей. Но она была учительницей и умела завладеть вниманием аудитории.

— В те дни, когда члены нашей общины подвергались преследованиям, мой отец не раз рисковал жизнью, чтобы проповедовать слово Божие. Дважды враждебные толпы чуть не растерзали его до смерти, и шрамы от этих нападений остались на его теле до самой кончины. Если он с готовностью подвергал опасности собственную жизнь, то как же я, его дочь, могу отказаться рискнуть вещью столь незначительной и суетной, как моя репутация?

Судя по выражениям их лиц, друзья были тронуты словами Клер, однако все еще сомневались Ей же была нужна их безусловная поддержка, поэтому она постаралась придать своей речи еще большую убедительность.

— Лорд Эбердэр не делал секрета из того, что его предложения продиктованы вовсе не похотью, а всего лишь желанием отделаться от меня. Собственно говоря, он сделал ставку на то, что я откажусь, и проиграл. — Она с усилием сглотнула, после чего решила подправить правду так радикально, чтобы от нее мало что осталось. — Мне думается, — твердо сказала она, — что когда я поселюсь под одной с ним крышей, он решит взвалить на меня работу экономки или же станет использовать в качестве своего секретаря.

На озабоченных лицах членов ее кружка отразилось обличение. В работе экономки не было ничего неподобающего. Одна только Эдит продолжала гнуть свое:

— Даже место экономки не спасет тебя, если лорд вдруг положит на тебя глаз. Недаром его прозвали графом-демоном.

Решительно подавив чувство вины — она не могла не корить себя за то, что внушила своим друзьям, надежду, которая скорее всего окажется ложной, — Клер сказала:

— С какой стати ему обращать взоры на меня? Ведь у него наверняка есть широкий выбор и среди безнравственных светских дам, и среди… — Она на мгновение замолчала, стараясь подобрать нужное слово — …среди тех, кого называют девицами вольного поведения.

— Клер, что за выражения! — воскликнула шокированная Эдит Уилкс.

Джейми Харки усмехнулся.

— Полно, Эдит. Всем нам известно, что такие женщины существуют. Некоторые из них даже нашли путь к Господу и стали хорошими методистками. Так почему же нельзя говорить о них откровенно?

Эдит бросила на старого солдата сердитый взгляд. Они и раньше нередко сталкивались; хотя членов методистского кружка связывала общая вера и взаимная симпатия, они происходили из разных слоев общества и далеко не всегда соглашались друг с другом по вопросам, касающимся чисто мирских дел.