ответе за метчиков, Раген, – ухмыльнулся цеховой мастер Винсин. – Ты отказался от этого права, когда покинул свой пост. Цех теперь возглавляю я.

– Так возглавляешь, что не можешь созвать собрание, – забаллотируют, – парировал Раген. – Я ценю твою деятельность во время моего отсутствия, Винсин, но ты не помешаешь мне вернуться во власть. Биржа – в моих руках.

Винсин помрачнел, но Раген был прав. Винсин цеплялся за процедурные вопросы, но весть о возвращении Рагена стремительно облетала город, и члены гильдии не могли не встать на его сторону.

– Сегодня утром были составлены документы, дарующие Дереку Золотнику пожизненное место на Меточной бирже, а также двадцать один процент в меточном деле, на стеклодувнях и оптовых складах, – закрепил свое преимущество Раген. – Я пригласил его вместе с семьей к себе в дом, и он там останется, пока не построит собственный.

– Щедрое предложение, Раген, но лишнее, – улыбнулся граф Брайн, хотя улыбка вышла натянутой: новости застигли его врасплох. – Моей кузине вполне удобно у меня в крепости.

Дерек выступил вперед:

– Благодарю, милорд, но мы слишком долго пользовались вашим гостеприимством. Мы незамедлительно переезжаем к себе.

– Это решать не тебе, купец, – возразил Брайн с ударением на последнем слове. – Стэси и Жеф – благородного происхождения; они привыкли к жизни и обществу, которых ты никогда им не предоставишь.

– Это мои жена и сын, – ответил Дерек.

Брайн оскалился:

– Это юная дева, которую ты изнасиловал, и бастард с кровью лучшей, чем у отца. Ты, может быть, уговорил ее за себя выйти и выдернул свой поганый остов из сословия слуг, но недостоин ее – и никогда не был. Где тебя носило, пока твой сын подрастал, пока его воспитывали? Шлялся!

Малькум скрестил на груди руки:

– Шлялся? Так вы понимаете труд вестников, милорд?

– Дерек не насильник, – сказал Раген. – И заявлять подобную ложь при дворе его светлости – вопиющая наглость.

– Меня не запугает ни пропащий цеховой мастер, ни пропащий отец, – огрызнулся Брайн. – Бастуйте, раз хочется. И передайте своим работникам, что они лишатся жалованья из-за несчастной высокородной особы, которую мучают в родном доме шелками и роскошью.

– Лгите и дальше, милорд, сколько вам будет угодно, – прорычал Дерек, – но вы не удержите моих жену и ребенка в заточении.

Граф Брайн фыркнул и повернулся к герцогу. Юкор помахал рукой, словно разгоняя вонь:

– Избавьте меня от ваших семейных дрязг. Это дело Совета матерей. Там и решайте.

– Участвовала ли ты в заговоре Арлена Тюка против трона? – Мать Джоун перестала расхаживать взад-вперед и посмотрела Элиссе в глаза.

Дознание продолжалось уже часы; матери требовали от Элиссы подробного отчета обо всем, начиная с детства Арлена и заканчивая ее пребыванием в Лактоне во время войны. Треша сидела рядом с Элиссой, словно аршин проглотив, безмолвно и с каменным лицом. Председательский молоток держала тем временем жена графа Брайна, графиня-мать Кера.

Сейчас они наконец подобрались к сути.

– Не отвечай. – Треша положила руку на плечо Элиссы, как ребенку, который мог выбежать на улицу. – Замечание по ведению, – добавила Треша, обратившись к залу. – Существование заговора не доказано.

Многие закивали, другие нахмурились. Элисса впервые порадовалась материнской руке на плече. Здесь было куда опаснее, чем на улице, а Трешу если не жаловали, то уважали все присутствующие.

– Поддерживаю. – С кислой миной Кера ударила молотком.

Кера и Джоун были заодно, но даже ради общей цели не могли нарушать правила и создавать прецеденты. По крайней мере, пока небольшой перевес голосов оставался на стороне Треши.

– Разумеется. – Джоун не смутилась, ведь семя было посеяно. – Позвольте выразиться иначе. Знала ли ты, что Арлен Тюк – Меченый, до его встречи с герцогом?

Рука Треши напряглась, но Элисса чуть приосанилась. Что бы ни случилось, она не солжет перед советом и не отречется от приемного сына.

– Знала, – ответила она. – Арлен Тюк – мой приемный сын. Он открылся мне вскоре после возвращения в Милн.

В зале зашептались. Треша не выглядела довольной ответом, но ничего не сказала.

– Ты признаешься в обмане его светлости? – надавила Джоун.

– В каком обмане? – спросила Элисса. – Я – мать из купцов, при дворе не числюсь. Если вы не сочли нужным должным образом проверить просителя, перед тем как допустить его ко двору, то не понимаю, чем я провинилась.

– Отлично, – шепнула Треша, ослабив хватку.

– Но муж-то твой числится при дворе его светлости? – не отступалась Джоун.

– Конечно. – Элисса поняла, к чему она клонит.

– А когда Арлен Тюк открылся тебе, присутствовал ли при этом цеховой мастер Раген?

– Нет.

Джоун нахмурилась:

– Однако он знал…

Рука Треши вновь напряглась.

– Замечание по ведению. На совете нельзя принуждать свидетельствовать против супруга.

– Подобное замечание только изобличает вину, – сказала Джоун, вызвав общий гул.

– А нарушение правил показывает, что у тебя нет веских доказательств, – парировала Треша, и глухой шум усилился.

– Довольно. – Ударом молотка мать Кера призвала собрание к тишине. – Мать Элисса находится здесь не для того, чтобы свидетельствовать в пользу или против мужа.

– Тогда на сегодня все, – сказала Треша, впиваясь пальцами в плечо Элиссы.

Кера наставила на нее молоток:

– Не ты сейчас гласная.

Треша осталась невозмутимой:

– Нет, но мы сидим здесь больше четырех часов, и моя дочь ответила на все вопросы. Если у матери Джоун нет больше ничего, кроме каверзных домыслов, то я полагаю, что на оставшийся день можно прерваться. И разрешить матери Элиссе, вернувшейся в город только что и с великим риском для жизни, отправиться к близким, которых она не видела много месяцев.

– Поддерживаю, – немедленно откликнулась баронесса Кейт.

Большинство согласились, что на сегодня достаточно. По глазам многих матерей Элисса видела, что это далеко не конец, но они выиграли хоть какое-то время.

– Спасибо, – сказала она матери на обратном пути к карете.

– Вернись в знак благодарности на завтрак в Зал Восходящего Солнца, – ответила Треша.

Элисса содрогнулась при упоминании родового гнезда Утреннего графства.

Она усиленно склонялась к мысли о бегстве.

– Вот же сын Недр! – зарокотал Дерек, когда Юкор объявил перерыв и их отпустили. – Назвать меня насильником за то, что баронова дочка влюбилась в слугу!

– Все образуется. – Раген положил руку ему на плечо. – Брайну незачем обижать Стэси и Жефа. Мы это быстро уладим.

– Легко сказать, – возразил Дерек. – Я не могу даже свидеться с ними, не возвращаясь под иго Брайна. В следующий раз меня, пожалуй, не подстрахует даже герцогиня Треша.

– Мы не блефовали, – сказал Малькум. – До решения Совета матерей Брайн не получит почту.

– Да, но кто знает, что там решат? – ответил Дерек. – Этим старухам наплевать на мою семью, им важно только