За годы Великой Отечественной войны подготовку на курсах «Выстрел» прошли около двадцати тысяч офицеров, примерно двести из них за выдающиеся подвиги в сражениях с немецко-фашистскими войсками удостоились звания Героя Советского Союза. Мое имя тоже значится в данном почетном списке, так как 25 октября 1943 года по Указу Президиума Верховного Совета СССР мне было присвоено это высокое звание.

Разгром гитлеровской Германии приближался.

После освобождения Киева в столицу Украины вернулся Киевский государственный университет, эвакуированный в 1942 году в Казахстан. Немцы нанесли КГУ большой ущерб: взорвали главный корпус, разграбили лаборатории и библиотеки разных факультетов. Но усилиями профессоров, доцентов и педагогов университет возобновил прежнюю деятельность в январе 1944 года, открыв занятия для студентов старших курсов. Я об этом узнала и поехала в город своей юности: хотела восстановиться на истфаке, сдать государственные экзамены, защитить дипломную работу, начатую еще до войны. Я подала рапорт командованию, и меня уволили из армии на год, для завершения высшего образования.

В октябре 1944 года, сменив гимнастерку на штапельное платье, спрятав в шкатулку свои ордена и медали, я стала студенткой пятого курса исторического факультета КГУ. Пришлось снова засесть за учебники, вспоминать основы марксизма-ленинизма, основы археологии, греко-римскую историю, историю СССР, сдавать зачеты и экзамены по русскому, украинскому языку и латыни. Ударить в грязь лицом было никак невозможно, ведь мне исполнилось 28 лет, я оказалась самой старшей студенткой на курсе. Правда, среди ребят-студентов находилось немало участников войны в возрасте от 25 до 30 лет.

В мае 1945 года, защитив диплом с оценкой «отлично», я вернулась в Москву, где мне еще раньше предоставили квартиру и где оставались моя мать Елена Трофимовна Белова и мой сын Ростислав. Дальнейшая моя служба протекала в рядах Военно-Морских Сил, я стала научным сотрудником Главного штаба ВМС, отдел истории флота. Фронтовые ранения и контузии давали знать о себе с каждым годом все сильнее. В июне 1953 года в звании майора береговой службы ВМС мне по болезни (инвалидность второй группы) пришлось уволиться в отставку с правом ношения мундира.

Однако офицерская пенсия – не повод сидеть дома и ничего не делать.

В сентябре 1956 года в Москве начал действовать Советский комитет ветеранов войны, руководящий орган Организации советских ветеранов войны (ОСВВ), объединяющей тысячи участников войн в разных областях и районах нашей страны. Прошла первая всесоюзная конференция, на которой избрали президиум, председателя комитета (им стал Маршал Советского Союза А.М. Василевский), ответственного секретаря (Герой Советского Союза летчик А.П. Маресьев), бюро президиума, которое руководило работой постоянных общественных комиссий (организационной, международной, пропаганды, по делам инвалидов войны, по связи с образовательными учреждениями, по увековечиванию памяти погибших воинов). Я принимала самое активное участие в подготовке и проведении этого мероприятия и была избрана в состав президиума.

Мы начали планомерную работу по пропаганде славных боевых традиций Советской армии, часто встречались с молодежью в школах, техникумах, вузах, также бывали с поездками в воинских частях. Там нам охотно рассказывали о современных Вооруженных Силах СССР, приглашали на учения, демонстрировали новое оружие.

Печально было наблюдать, как снайперское дело, которое достигло в нашей стране небывалого расцвета в годы борьбы с фашизмом, постепенно угасает, сходит «на нет». Изменилась военная доктрина. В Министерстве обороны теперь считали, будто применение атомной бомбы избавит сухопутные войска от столкновений с противником на поле боя. После термоядерного взрыва, оставляющего после себя выжженную огнем пустыню, сверхметким стрелкам ни в кого не придется стрелять, враг исчезнет, как пыль. Оттого в середине 50-х годов ликвидировали многие снайперские школы и курсы, увольняли из армии опытных офицеров. Традиции в подготовке и обучении снайперов утрачивались. Например, в составе мотострелкового подразделения новый штат предусматривал наличие… ОДНОГО сверхметкого стрелка! Новый «Боевой устав Сухопутных войск» почти не упоминал о работе снайпера в ходе общевойскового боя. Видимо, авторы его полагали, что никакого серьезного влияния на исход сражения снайпер уже оказать не сможет.

Конечно, существовали и вскоре получили должное развитие воинские части специального назначения, которые должны вести боевые действия в лесах, горах, населенных пунктах, то есть там, где применение тяжелых вооружений просто невозможно. В подобных условиях поражение цели с первого выстрела порой играет поистине определяющую роль, способствует успеху всей операции.

Магазинная винтовка Мосина, верой и правдой служившая нам, уже в конце Второй мировой войны казалась многим устарелой, требующей модернизации. Попытки заменить ее предпринимались. В частности, и в 1945 и в 1947 годах конструктор С.Г. Симонов представил свои варианты снайперской винтовки, созданные на основе его карабина «СКС», но оба образца имели существенные недостатки. В 1958 году Главное ракетно-артиллерийское управление выдало тактико-техническое задание на разработку новой 7,62-мм самозарядной снайперской винтовки. К исполнению его приступили три группы инженеров (для создания здоровой конкуренции и достижения лучшего результата).

Первой группой руководил знаменитый конструктор-оружейник Сергей Гаврилович Симонов, Герой Социалистического Труда, дважды лауреат Государственной премии. Эти премии он получил за создание в 1941 году противотанкового ружья и в 1945 году – за создание самозарядного карабина «СКС-45». Также он являлся автором самозарядной винтовки «АВС-36», принятой на вооружение РККА в 1936 году. Мне встречалось это оружие в Севастополе. Но особенно популярно в войсках было противотанковое ружье Симонова с патронами калибра 14,5 мм. Оно пробивало броню средних немецких танков. Немало атакующих фашистских бронемашин остановили наши пехотинцы под тем же Севастополем, пользуясь ПТРС, которое имело характерный длинный ствол.

Конкурентами шестидесятипятилетнего Симонова, давно заслужившего всеобщее признание, выступали молодые инженеры. Это было новое поколение русских изобретателей стрелкового оружия. Они прошли армейскую школу, начинали свой трудовой путь на советских оборонных заводах с рабочих должностей.

Второй группой руководил Александр Семенович Константинов, инженер из города Коврова, работавший в конструкторском бюро под руководством Дегтярева, изобретателя легендарного ручного пулемета «ДП» (Дегтярев пехотный).

Третья группа приступила к выполнению задания несколько позже и трудилась в Ижевске на военном заводе «Ижмаш» под руководством Евгения Федоровича Драгунова. Он родился и вырос в этом городе, во время войны служил оружейником в полковой мастерской, превосходно знал ручное стрелковое оружие, затем вернулся на родной завод и стал известен как создатель интересных образцов спортивных винтовок.

С ним мы – Владимир Пчелинцев, Василий Зайцев и я – как раз и встретились в Ижевске, поскольку дирекция завода привлекла нас, бывалых бойцов, к участию в проекте в качестве консультантов. Мы этому несказанно обрадовались. Участвовать в создании новой, современной снайперской винтовки – большая честь для практиков меткой стрельбы. Мы с энтузиазмом приступили к работе.