Неожиданно чья-то горячая ладонь схватила меня за запястье и сдернула с телеги.

— Ты никуда не пойдёшь, — раздался надо мной сердитый голос Данилы, — Тебе там не место, это опасно. Вернись в избу.

Я и рта не успела удивлённо раскрыть, как рядом со мной возник Иван Колобов тут же остудил пыл моего… моего… бывшего жениха.

— Уймись, Данила! — тут же вклинился между мной и кузнецом Иван Колобов. Глядеть на Данилу я не могла, боль снова вернулась, глаза предательски увлажнились, и я поспешно отвернулась, стараясь взять себя в руки.

— Ты ей теперь не указ. Лучше за женой своей смотри, — добавил Иван.

Я вспыхнула, опасаясь драки, но вовремя подоспевший староста уже осадил пыл двоих разгорячённых мужчин.

— Поди, Иван! — прикрикнул он на сына, а затем укоризненно глянул на Хворостова, — Эх, Данила. Там люди в беде, им любая помощь нужна. А Настя на всё село одна секрет целебных трав знает. Её ни раз в лесу за сбором видели, да и у покойницы бабки Ядвиги в доме приметили.

Я озадаченно округлила свои глаза. Оказывается, деревенские уже давно заметили за мной моё странное поведение. Но оставался вопрос, к каким выводам они пришли?

— Не тушуйся, девка, не время сейчас, — уже более миролюбиво добавил мне староста, с упрёком продолжая посматривать на моего бывшего жениха.

— Я помогу, чем смогу, — тихо проговорила я, стараясь не выдавать своего волнения.

— А ты, Данила, остынь, не невеста она тебе более, — жестко проговорил Колобов, — Лучше иди, делом займись. Вон отец твой уже в Мокрое выдвинулся, и ты поспешай.

По мере приближения, запах гари ощущался всё отчетливей. К моменту нашего прибытья в Мокрое, в селе уже полностью выгорело три двора, и ещё несколько успело заняться пламенем. Мужчины, женщины и дети тушили дома и постройки всем, чем могли. Мужская половина орудовали лопатами, стараясь закидать пламя землёй и песком, женщины и дети бегали с ведрами воды, стараясь отстоять рядом стоящие постройки и не допустить распространение пожара.

Я с ужасом наблюдала, как из одного, хваченного дымом, дома вынесли бездыханные тела мужчины и женщины, а рядом, ползая на коленях, рыдали их дети. А за их спинами, словно факел, горел небольшой сарайчик, из которого доносился оглушительный визг свиней вперемешку с яростным ревом пламени. Несчастной скотинке досталась кошмарная участь — сгореть заживо. Ничего страшнее я ещё в своей жизни не видела.

— Очнись, девка, — довольно ощутимо встряхнул меня за плечо кто-то, — Либо помогай, либо проваливай. Но только столбом не стой, а то собьют и затопчут.

Что делать мне? Что? Чем помочь?

Я растеряно огляделась по сторонам.

— Настя! Сюда! — раздался чей-то голос, и я тут же обернулась на него.

В ста метрах от меня лежало несколько человек, над которыми суетилась Матрёна Семёнова.

— Это я попросила старосту тебя забрать, — кивнула подруга вместо приветствия, — Принимайся за работу.

Возле чужого двора на деревянном настиле лежали обгорелые тела людей. И от их вида у меня ощутимо задрожали руки.

— Не так страшен чёрт, как его малюют! — раздраженно проговорила Матрёна, сдергивая со стонущего тела какого-то парня обгорелую рубаху, и принимаясь обтирать его мокрым полотенцем.

И действительно, в темноте всё казалось чёрным и обгорелым, но по факту хоть ожоги у пострадавших и были довольно большими, но всё же не таким уж ужасающими.

Я склонилась над ещё совсем молодым юношей, часть его руки серьёзно обгорела. Выхватив из своего сапожка небольшой нож, я разрезала им ткань рубахи парня, и осмотрела его ожог, который распространялся на шею, грудь и лицо.

— Мммм, — простонал парень и открыл свои глаза, — Я умер? Ты ангел небесный?

— Тише, тише, — ласково прошептала я ему, — Я не ангел, и ты не умер.

Парень пошевелился и вскрикнул от боли.

— Спокойно, не шевелись, — попросила я его, смачивая кусок чистой льняной ткани в деревянном ведре с водой, — Сейчас станет полегче.

И после этих слов, я набрала полные ладошки воды, тут же превращая её в вязкую ледяную кашу. Раскатав на обожженном участке кожи чистую ткань, я разложила не ней толстым слоем ледяное крошево, и увидела, как парнишка облегченно выдохнул. Главное было не переборщить, иначе на пораженных участках начнется обморожение и отмирание тканей.

— Лежи спокойно, — попросила я, доставая из своей сумки горшочек с тертой морковью.

— Зачем? Что ты делаешь? — встрепенулся он, увидев, как я принялась накладывать на его грудь оранжевую кашу.

— Морковь вытянет жар, — принялась терпеливо объяснять я, — А кора ясеня и толчёный подорожник помогут заживить раны. А теперь потерпи, пока я накладываю повязку.

— Настя, сюда! — услышала я усталый голос подруги.

После этого парня была ещё девушка, за ней было четверо раненых детишек, потом несколько мужчин, старик со старухой, потом снова какие-то люди, лица и имена которых я уже не запоминала. Одним словом, пострадавших было много.

— А батюшки! — испуганно всплеснула руками Матрена, — Никак с западной стороны села снова занялось!

Я обернулась в указанную сторону и нахмурилась. Как такое возможно?

И действительно, не успели деревенские потушить несколько дворов с восточной стороны деревни, как на западе уже вовсю полыхал крайний дом.

— Может лесные пожары? — озадаченно пробормотала я, не находя этому объяснение.

— Никак нечистый озарует, — проговорила Матрёна и принялась неистово креститься.

Где-то в толпе раздался истерический крик:

— Маша, Машенька! — и прямо к полыхающей избе выскочила всклокоченная женщина в рваном закопченном сарафане, которую тут же перехватили крепкие руки нескольких мужчин.

— Куда, Лукерья! Огонь повсюду, сгоришь же! — яростно прокричал один из них.

— Пустите, там дочка моя!

У меня защемило сердце. Я не могла стоять и просто смотреть, мне необходимо было хоть что-нибудь сделать.

Решительно шагнув к пылающему дому, я почувствовала, как кто-то неожиданно перехватил меня за талию и оттащил в сторону.

— Куда? Сдурела совсем? — раздался возмущенный вопль Ивана Колобова.

Я обернулась и внимательно посмотрела на парня, а затем зашарила взглядом по сторонам. Недалеко от нас стояла кучка погорельцев, а рядом с ними высилась небольшая горка скудного имущества, которое удалось спасти. Взгляд зацепился за одеяла.

— Пусти, Иван. Я знаю что делать, — решительно проговорила я, — Просто поверь.

— Я верю тебе, Настя, — встал рядом с нами его брат, Никита, — Говори, что нужно делать.

— Тащите вон те одеяла и несколько ведер с водой.

Укутавшись по моей просьбе в мокрое одеяло и закрыв часть лица сырым полотенцем, братья Колобовы ринулись в полыхающий дверной проём. И лишь в последний момент я успела провести по мокрой ткане одеял своей ледяной рукой, создавая защитную ледяную