нападения участились, и неведение могло только навредить моим друзьям. – Это кинжал, который…

Боги, надеюсь, Ксейден меня простит.

Ри – моя ближайшая подруга, и прямо сейчас она спасла не только мою задницу, но и жизни всех детей отступников в академии. Она заслуживала лучшего. Она заслуживала правды. Все они заслуживали.

– Вайолет? – взмолилась Ри.

Я сглотнула комок в горле и встретилась с ней взглядом.

– Он нужен, чтобы убивать вэйнителей.

Глава 30

За исключением военного времени, только всадникам и назначенным писцам разрешен вход в квадрант всадников. Для пехотинца или даже целителя войти без приглашения – значит приветствовать быструю смерть.

Кодекс Военной академии Басгиат, статья 2, параграф 3

Я рассказала им все. Все, начиная с того момента, когда я решила покинуть свой отряд и отправиться на Военные игры с Ксейденом, и заканчивая тем, что меня ранили и я свалилась со спины Тэйрна. Но когда дело дошло до того, как и где я очнулась, мой язык завязался в узел. Я просто не могла этого сделать.

Дело не в том, что я не доверяла друзьям, а в том, что это была не моя тайна, и раскрыть ее означало предать Ксейдена… и Бреннана. И поставить под угрозу жизни всех обитателей Аретии.

Так что я рассказала им почти обо всем случившемся после Рессона. Об Андарне, о покушениях и кинжалах, о поставках для дружественных грифоньих отрядов и о писце, который тайком приносил мне секретные книги, даже о теории, что наваррцы знают, как приманить вэйнителей, – все это вываливалось у меня изо рта бесконечным потоком слов. Рианнон, Сойер и Ридок слушали молча, и выражение их лиц менялось от шокового к недоверчивому и обратно.

– Я была права. Деи убили не грифоны. – Ри сидела на кровати, глядя в стену.

– Деи убили не грифоны, – я медленно покачала головой, усевшись рядом с ней.

– И ты позволила ему… позволила Риорсону… солгать ради тебя. – Сойер скрестил руки на груди.

Я кивнула. В моем сердце образовалась дыра – я ждала, что они начнут осуждать меня, закричат, вышвырнут из комнаты и положат конец нашей дружбе.

– И ты уверена, что драконы знают? – Ридок покачивал головой из стороны в сторону, а его глаза медленно округлялись, словно он разговаривал с Аотромом. – Драконы знают.

– Фэйге тоже знает! – Ри вцепилась в край кровати. – Но она в шоке, что знаю я. Что ты знаешь.

– Тэйрн говорит, что Эмпирей расколот. Некоторые драконы хотят действовать, другие – нет. Но пока Эмпирей не примет официального решения, ни один дракон не подвергнет своего всадника опасности и не расскажет ему то, что людям знать не следует.

– И люди за пределами действия чар умирают. Вся эта пропаганда – правда. – Ридок мерил шагами комнату от двери до окна и обратно.

– Да. – Я кивнула.

– Они не могут поддерживать обман таких масштабов, – возразил Ридок, проведя рукой по и так взлохмаченным волосам. – Это невозможно.

– Отнюдь нет. – Сойер облокотился о стол Рианнон. – Когда я жил в Люцерасе, все побережье получало новости исключительно из официальных объявлений писцов. Все очень просто: Маркему достаточно выбирать, какие новости печатать, а какие – нет. Мы закрыты даже для торговых кораблей из островных королевств.

Ридок покачал головой.

– Хорошо, но что насчет виберн, или как вы их там называете?

– Виверн? – поправила его Рианнон.

– Их. Если вы убиваете монстров размером с дракона, то где же тела? Нельзя спрятать сотни трупов, а Рессон достаточно близко от Альдибаина, чтобы кто-нибудь да заметил. Лиам – не единственный всадник с дальним взором.

– Они сожгли их, – тихо проговорила Рианнон, задумчиво глядя в сторону. – В докладах патрулей, зачитанных на инструктаже, говорилось, что торговый пост и земли вокруг сгорели, и нам придется искать новое место для ежеквартальной торговли.

– Сколько времени у нас есть? – Ридок остановился. – Прежде чем эти твари выйдут к нашей границе?

– Кто-то говорит, год, кто-то – меньше. Гораздо меньше. – Я повернулась к Ри. – Тебе нужно заставить свою семью уехать. Чем дальше от границы, тем лучше.

Она изогнула бровь.

– Ты хочешь, чтобы я заставила родителей бросить дело, на создание которого они потратили всю свою жизнь, и выдернуть мою сестру с семьей из ее жизни, не объясняя причин?

– Ты должна попытаться, – прошептала я. – Прости, что не могла рассказать тебе раньше. – Чувство вины грозило полностью меня поглотить. – И правда в том, что вы по-прежнему не знаете всего. Есть вещи, которые я до сих пор не могу вам рассказать, по крайней мере до тех пор, пока вы все не научитесь полностью блокировать Даина. И я знаю, что это звучит как очередная ложь, ведь я практически безостановочно лгала вам последние несколько месяцев. И у вас есть полное право злиться на меня, ненавидеть меня или испытывать ко мне любое чувство по вашему выбору. – У меня вырвался самоуничижительный смешок. – Именно поэтому я так злилась на Ксейдена, – шепотом закончила я.

– Прекрати. – Ри сделала глубокий, судорожный вздох и посмотрела мне в глаза. – Я на тебя не злюсь.

Я отшатнулась, потеряв дар речи.

– Я немного зол, – пробормотал Ридок.

– Я ошеломлен, но не зол, – добавил Сойер, наградив Ридока выразительным взглядом.

– Я не злюсь на тебя, Ви, – повторила Рианнон, не сводя с меня взгляда. – Мне просто грустно, что ты не могла рассказать нам этого раньше. Разочарована ли я, очень ли я расстроена, что ты не доверилась нам раньше? Не то слово! Но я могу представить, насколько тяжелую ношу тебе пришлось нести.

– Но ты должна злиться. – Глаза щипало, и, пока я смотрела на каждого из друзей по очереди, у меня в горле образовался ком. – Вы все должны на меня злиться.

Рианнон изогнула бровь:

– То есть я могу испытывать любое чувство по своему выбору, но только в том случае, если хочу разорвать тебя на части за вранье? Не уверена, что это честно.

Дышать. Мне нужно не забывать дышать, но прямо сейчас ком в горле был размером, наверное, с гору.

– Я вас не заслуживаю. – Ее реакция на мой обман не могла еще сильнее отличаться от моего собственного желания разорвать Ксейдена на кусочки. – Всех вас.

Рианнон обняла меня и положила голову мне на плечо.

– Даже если знание всего этого рисует у меня на спине мишень, ты рискнула своей жизнью ради меня на парапете, когда мы еще не были знакомы. Как ты могла думать, что я не захочу разделить с тобой этот риск теперь, когда ты стала моей лучшей подругой?

Я крепко обняла Ри. Меня разрывало между чувством облегчения, оттого что она, что все они знают, и ледяным страхом, оттого что я всего лишь поставила моих друзей под удар.

– Мы не сбежим. – Сойер подошел к нам, положил руку мне на плечо и легонько сжал.

Ридок медленно подошел к нам, и я почувствовала на спине его теплую ладонь.

– Мы четверо держимся вместе. Таков уговор. Мы доживем до выпуска, невзирая ни на что.

– Если к тому моменту Басгиат уцелеет, чтобы из него можно было выпуститься, – заметил Сойер.

– У меня остался один вопрос. – Рианнон отстранилась, и остальные убрали руки. – Если у нас остались считаные месяцы, что нам делать? – В ее глазах не было страха, лишь твердая решимость. – Мы должны всем рассказать, разве нет? Мы не можем просто сидеть сложа руки и ждать, когда эти твари появятся на границе и начнут высасывать жизнь из наших людей.

Положитесь на Рианнон – она быстро придет в себя и включит режим решения проблем. Впервые с тех пор, как я вернулась в Басгиат после Рессона, я не чувствовала себя одинокой. Возможно, Ксейдена и устраивало держать всех на расстоянии, но я нуждалась в моих друзьях.

– Нельзя. По крайней мере до тех пор, пока мы не будем готовы сражаться. Они убьют нас прежде, чем мы успеем рассказать правду, как они сделали во время Тирского восстания.

– Ты не можешь рассчитывать, что мы будем сидеть сложа руки, пока Риорсон и его меченые носятся вокруг, держа в руках судьбу всего Континента. – Сойер потер переносицу.

– Он прав, – кивнула Рианнон. – И если ты думаешь, что установка второго набора защитных чар поможет спасти людей, давай сделаем это. Пускай меченые занимаются контрабандой оружия, а мы поможем тебе в твоих поисках.

– Надежный план, – согласился Ридок. Он взял в руки кинжал со сплавом на рукояти и принялся его изучать.

– Ребята, вы действительно добровольно вызываетесь тратить свое время на изучение десятков