Так что простим им высказывание: «Бабы-дуры».Мы-то знаем себе цену. В конце концов, ну кто обращает внимание на ребенка,колотящего всех лопаткой? Неразумный младенец! А мужчины вечные дети. Впрочем,нет, ребенком ваш муж будет лет до пятидесяти, а потом у него тихо начнетсястарческий маразм, не ждите, пожалуйста, светлого промежутка между детством истаростью. Это мы, повзрослев в восемнадцать лет, взваливаем себе на плечи кучупроблем и боремся с ними до могилы. Сильный пол годами уютно сидит за спиной умамы, потом перебирается под крылышко к женушке. Изредка он высовывается изгнездышка наружу и каркает:

– Все бабы – дуры!

Ей-богу, не стоит обижаться и отвечать:

– На себя посмотри, ты же без меня погибнешь,словно кочан капусты в пустыне.

Спорить с парнем безнадежное занятие, пусть онпребывает в счастливой уверенности: он умней жены. Хотя, обвиняя нас внелогичности, мужчины выглядят просто комично. Ну-ка, задумайтесь над ихглавным аргументом: «Все бабы – дуры, я умнее». Лично я постеснялась быпроизносить его вслух. «Я умнее дуры!» По-моему, это их не красит. Вот еслисказать: «Женщины невероятно умны, но я все равно более интеллектуален». Этода, это красиво. Быть умнее умной приятно, а опередить по развитию дуру? Право,смешно, чем здесь гордиться?

Если кто-то из вас когда-нибудь был основнымсвидетелем по уголовному делу, примите мои искренние соболезнования. Лично ятолько сейчас поняла, какая это неблагодарная роль. Вас таскают на бесконечныедопросы, вменяют в обязанность присутствовать на очных ставках, приводят вкомнаты, где сидят сразу человек пять, одетых в пугающе одинаковую одежду, ивелят вам грозным голосом:

– Теперь посмотрите внимательно и скажите, ктоиз этих людей отнимал у вас сумочку год тому назад в темном подъезде дома, кудавы случайно забрели, спутав адрес подруги. То, что там не горело электричество,мы уже слышали.

А еще случается такая процедура, как выезд наместо происшествия. Отчего-то ее производят рано утром, ни свет ни заря, когданеимоверно хочется спать.

Лично я очень устала, общаясь со следователем.Но одновременно с этим я узнала и массу интересного. И чем больше информациидоходило до меня, тем сильней я пугалась. Вот уж не предполагала размерыосиного гнезда, куда по чистой случайности сунула нос.

В конце июля мы с Костиным сидели в маленькомкафе на берегу Москвы-реки. Лето выдалось таким же жарким, как и весна, поэтомублизость воды радовала. Лиза, Кирюшка и все собаки были отправлены в Алябьевона дачу. Я жила вместе с детьми, остальные члены семьи приезжали лишь в пятницувечером. Но вчера Вовка самым таинственным голосом попросил:

– Слышь, Лампудель, давай кофе вместе попьем?

Слегка удивившись, я согласилась и сейчасслушала бормотание Костина:

– Лампа, сколько у вас в заначке?

– Много, – гордо ответила я, –четыре тысячи долларов. А что?

Майор закашлялся, я ухмыльнулась и сталаждать, пока он перестанет изображать приступ коклюша.

– Можешь дать мне в долг, – наконецвыдавил из себя приятель, – месяца на четыре?

– Охотно, – кивнула я, – а зачем?

– Да машину куплю, – сообщилВовка, – задолбался свою чинить.

– Без проблем, – заявила я, – но содним условием.

– Каким? – удивился Костин.

– Рассказываешь мне все про Сорокину.

– Это шантаж! – разозлился Вовка.

– Точно, – согласилась я, – он самыйи есть.

Мы препирались минут десять, и в результате яодержала полную и безоговорочную победу.

– Ладно, – сдался майор, – слушай.Но прежде чем добраться до ситуации с Сорокиной, мне придется объяснить тебекое-что. Ну-ка, Лампудель, скажи, тебе хочется иметь много денег?

Я улыбнулась:

– Ты знаешь человека, который на этот вопросответит «нет»?

– Ладно, – согласился Вовка, –спрошу по-другому. Сколько тебе надо для счастья?

– Ну… сложно сразу сказать.

– А ты попробуй.

Я стала загибать пальцы:

– Хорошая квартира и дача у меня есть,следовательно, не хватает машины.

– И что ты купишь, если знаешь, что счетбездонный? «Гелентваген»? Самый навороченный «Мерседес»? – Зачем они мне?Очень большие. Лучше что-нибудь маленькое, «Фольксваген Гольф» или «Ауди-3».

– Так, с машиной мы разобрались, давай дальше.

– Еще хорошо иметь средства на обучениеКирюшки и Лизаветы, вдруг они не поступят на бесплатное отделение.

– Ладно, ты за них заплатила, следующее.

– Дурацкий разговор!

– И все же?

Я заколебалась. Сказать правду? Еще засмеет.

– Давай, – поторопил Вовка.

– Купила бы себе детективное агентство и сталасамостоятельно вести дела.

Костин захихикал:

– Мало тебе загнившего на корню «Шерлока»!

– Он принадлежит Федоре, она очень хороший человек,но совершенно не умеет вести бизнес. Принадлежи «Шерлок» лично мне…

– Ясно, – кивнул Вовка, – а теперьпредставь, что все желаемое ты можешь получить спокойно. Мешает лишь одинчеловек. Ну, допустим, вы с Федорой равноправные партнеры, агентство куплено напаях, и с той и с другой стороны вложены одинаковые деньги. Ты недовольнаФедорой и хорошо понимаешь, если она отойдет от дел, агентство расцветет.Каковы твои действия?

– Ну… попытаюсь объяснить компаньону егоошибки.

– Он неубеждаем.

– У меня мужчина в партнерах?

Костин поморщился:

– Давай без бабьих заморочек. Совладелец, ктобы он ни был, совершенно не способен принять чужую точку зрения. Что тыпредпримешь?

– Заберу деньги и открою свое дело.

– Средств не хватает. Компаньон, как личность,очень тебе мешает, а деньги его нужны.

– Может, перестанем играть ввопросы-ответы? – обозлилась я.

Костин с аппетитом поглощал пиццу.

– Ты, Лампудель, – с набитым ртомпробубнил он, – патологически незлобивый человек. Да полно народу на мойвопрос нашло бы другой ответ: компаньона следует убрать, но так, чтобы капиталостался в деле.

– Убить? Но это же подло и очень опасно! Могутпоймать!