- Фиоренца, ты не видела бабушку? Она до сих пор не спускалась.

- Она вчера очень устала, не будем ее будить.

- Ты права, - Виола обернулась к матери.

Бледная, с натянутым лицом, Клаудия смотрела в окно.

- Мама, хочешь пойти с нами?

- Нет, солнышко. Идите. Мне нужно сделать пару звонков.

Она уже собрала чемодан и позвонила Лилиан. Пора возвращаться домой. Она сжала кулаки. Разводом пусть займется Франческо. Эту ночь Клаудия провела в постели мужа и теперь умирала от страха. Она глубоко вздохнула и опустила голову. Франческо попросил ее остаться. Но об этом не могло быть и речи. У нее своя жизнь, свой магазин, с ней любовь дочерей. Она чувствовала, впереди вновь забрезжило будущее. Что до остального... Об остальном будет время подумать позже.

- Не задерживайтесь. Я хочу успеть поговорить с вами до отъезда.

- Ты уверена, что не можешь уехать позже?

- Уверена. А теперь идите, еще увидимся.

Буря, разразившаяся над Спинозой и ее обитателями, прошла так же внезапно, как и началась. Гроза с корнем вырвала ненависть, предубеждения и великую тайну хозяйки усадьбы. Стены ограды были разрушены. На их развалинах из грязи и единодушия родилась новая надежда, благоухающая свежими цветами, упорством и трудом.

Айрис, не переставая, оглядывалась по сторонам. Эта летняя ночь изменила ее жизнь. Все эти годы она лелеяла убеждение, что всему приходит конец, и теперь это убеждение зашаталось. За последние недели бабушка - и не важно, носила она имя Бьянка или Джулия, - доказала ей, что нет никакого конца. Есть лишь преображение. Каждая ошибка может стать как предостережением, так и дверью в новую жизнь.

Но есть и другой путь к новой жизни - прощение. И могущество его бесконечно.

Айрис ненадолго отстала от сестры, чтобы проведать свою клумбу. Еще издали она с изумлением заметила, что наводнение ее пощадило. Когда же она подошла ближе, то забыла обо всем, созерцая красоту этого крохотного уголка. Единственное, что имело значение, - это ароматы и цвета бутонов. А < потом она увидела маленькие ростки дрока. Откуда они здесь?

- Привет, Айрис. Я подумал, ты не захочешь со мной разговаривать. Но все же не хотелось уезжать, не попрощавшись.

- Просто не люблю прощания, вот и все, - натянуто улыбнулась она Габриэлю.

- Почему?

Айрис помолчала. Габриэль пытался вовлечь ее в разговор, в котором она не желала участвовать. Вздохнув, она скрестила руки на груди:

- Я предпочитаю их избегать.

- Давай пройдемся немного, хорошо? - внимательно поглядев на нее, он протянул руку и сплел ее пальцы со своими.

Ей нравились его прикосновения, тепло его ладони. Она полюбила говорить с ним и даже просто смотреть на него издалека. Но Айрис знала, что скоро его потеряет, и при мысли об этом сердце сжималось от боли.

Они задумчиво брели по саду.

- Я уехал из Боснии сразу после войны. У нас ничего не осталось. Отца убили за его веру в справедливость. Люди, которых мы всегда считали друзьями, вдруг захватили наш дом. Нам пришлось бежать. Во Францию, в Англию и наконец в Италию.

Раньше он никогда не рассказывал о себе. Айрис затаила дыхание.

- Нам пришлось нелегко, - Габриэль не хотел ворошить прошлое. -Некоторые вещи сложно понять, не испытав самому. Мы не бросили дом в поисках лучшей судьбы - нас просто выгнали вон. Оставшись, мы бы не выжили. Но в конечном итоге это ничего не меняло. Мы были чужаками, незваными попрошайками. Люди не любят тех, кто на них не похож.

Айрис, вздохнув, посмотрела на небо. Теперь она лучше понимала Габриэля. Ей вдруг тоже захотелось ему открыться:

- Ну, если бы я говорила только со знакомыми, я бы так никогда и не сблизилась ни с кем.

- И как ты понимала?

- Понимала что? - под его проницательным взглядом Айрис растерялась.

- Кому можно довериться?

Хороший вопрос. Она отстранилась, но он продолжал крепко держать ее за руку. Поняв, что Габриэль не позволит ей уйти. Айрис напрасно старалась подобрать нужные слова. Голая правда была слишком жестокой, чтобы кого-то успокоить.

- Есть разные знакомства и дружбы. Поверхностной дружбы добиться легко. Но, когда человек становится для тебя важным, все меняется. Он больше не просто проекция твоих желаний. Теперь твой долг - заботиться о нем и его нуждах.

- Точно.

Так вот к чему был его вопрос. Габриэль рассказал ей о прошлом специально, чтобы она открылась и выбралась из своей ракушки. И она послушно пустилась плясать под его дудку. Тем хуже для него, улыбнулась Айрис. Она посмотрела на небо, а потом перевела глаза на Габриэля. Гладкие золотистые волосы спадали ему на лицо, а сквозь них блестели ледяные голубые глаза.

- Я так и не нашла того, кому могла бы довериться.

- Хочешь сказать, что в твоей жизни не было особенного человека? -нахмурился Габриэль.

Они помолчали, да ответа и не требовалось. Все, что не мог сказать Габриэль, она прочитала в его взгляде. Он удивился, но не порицал ее и не судил. И эту доброту, у которой не было ничего общего с воспитанием и хорошими манерами, она любила в нем больше всего. Она любила красоту его души.

Айрис не знала, куда заведет их разговор и к чему клонит Габриэль. Но, как < ни странно, при мысли о его скором отъезде становилось спокойнее. Вскоре то, что возникло между ними, закончится. Он собирался уезжать. Она же подумывала остаться в Спинозе навсегда.

- Приятно наблюдать, как растут цветы, правда? Вот, например, твоя клумба.

- Она чудесная. Любить цветы так легко!

Вдруг Габриэль привлек ее к себе и сжал в объятиях. Айрис удивленно распахнула глаза. Сердце ее бешено застучало.

- Ты говоришь о конце, о прощаниях, но что для тебя важнее? Те дни, когда семена росли и расцветали, или сама клумба? Что тебе дороже?

- Я не понимаю.

- Нет? - Он наклонился, и она ощутила на губах его дыхание. Габриэль пах влажной землей и свежескошенной травой.

- Ты выбрала семена и посадила их в землю. Изо дня в день ты дарила им любовь и заботу, терпение и время. Земля в ответ баюкала и питала их для тебя. Я спрошу тебя еще раз: что для тебя по-настоящему имеет значение?

Результат? То: что спустя несколько дней они расцветут или все, что было до этого?

- Второе.

Ей важен был каждый миг каждое мгновение. Он обхватил ее лицо ладонями и очень медленно наклонился к ее губам. Их поцелуй был не похож на тот что когда-то из благодарности подарила ему Айрис. В поцелуе Габриэля была требовательность страсти.

- Все рождается, растет и приходит к концу. Но это не должно пугать тебя. Айрис, не должно мешать тебе жить. По-настоящему важно лишь само путешествие. Важно то время, что мы проводим вместе.