Он собрал достаточно денег, чтобы отправиться в путь. Оставался еще один шаг до нашего великого отъезда. Я всегда буду помнить, как впервые увидел Изольду, которая приветствовала рыцарей, прибывших на турнир вместе с ее отцом, на этом же лугу Каркасона, у подножия верхнего города… И я помню каждое мгновение, проведенное с ней после. Мгновения, с опаской украденные каждый день, в течение двух недель. В то время я не сомневался в своей правомерности. Мы не все делали в правильном порядке, но я собирался вернуться рыцарем и жениться на ней. Этот кулон «К моему единственному желанию» она сделала для меня. Я носил его в Каркасоне, а потом вернул ей, чтобы она не забывала меня, пока я был в отъезде. Я пообещал ей, что очень скоро приеду и заберу его…

Мы с рыцарем д’Имбером снова отправились в путь. Два месяца мы охотились за дьяволом, направляясь на край света, останавливаясь всякий раз, когда меч моего хозяина мог пригодиться. Но однажды, когда мы проходили через особенно темный лес, этот оборотень напал на нас. Если бы я тщательно провел разведку, у Аюля было бы время защититься. Но мои мысли были в другом месте: я думал об Изольде. Когда я опомнился, было уже слишком поздно. Одним взмахом монстр убил мою лошадь и парализовал руку. На мою ногу упала лошадь, и я беспомощно наблюдал, как моему хозяину наносят рваные раны, а затем притворился мертвым, чтобы избежать той же участи. Когда через несколько часов мне наконец удалось освободиться, рыцарский конь ускакал галопом. Я даже не мог забрать с собой тело своего хозяина. Я накрыл его листьями и землей, пробормотал молитву, а затем потащился в соседнюю деревню, взяв только его орденский знак, титульные грамоты, кошелек и меч. Добрый крестьянин выхаживал меня несколько дней. Именно он в конце концов нашел коня, который отвез меня домой.

Как только я смог встать, я вернулся в Каркасон. Я не знаю, о чем я думал… Я действительно не думал. Я видел только лицо Изольды и свою мечту о нашей любви. У меня ничего не осталось, я был никем. На время своего отсутствия Аюль д’Имбер доверил управление своими землями брату. Тот не собирался открывать дверь и приглашать меня к себе. Когда я приехал в Каркасон, я спустился в трактир в нижнем городе, чтобы помыться и найти хорошую одежду, а затем отправился в старый дом тетки Изольды, где мы обычно тайно встречались. Горничная, которая обычно открывала мне дверь, была отослана. Затем я отправился в верхний город и на мосту узнал, что дочь сенешаля находится в замке графа и что ее собираются выдать замуж в спешном порядке. Естественно, люди говорили, что она беременна. Сначала я не хотел в это верить. Я сказал себе, что мне нужно только показаться Изольде, объяснить ей свою ситуацию и мы вместе найдем решение. Я продолжал идти, пока не наткнулся на Бодуэна Эбрара, которому она была обещана. Он сразу узнал во мне слугу рыцаря д’Имбера и спросил, почему я ношу на поясе его меч. Бодуэн уже имел неплохую репутацию бойца, благодаря чему и получил место сенешаля… Я пробормотал какую-то бессмыслицу и повернул назад.

К тому времени, как я вернулся в трактир, герб рыцаря д‘Имбера узнали на седле его коня, и люди повсюду искали, кто приехал с ним. На меня показывали пальцем, и я убежал. Я не мог объяснить, что случилось с моим хозяином. Меня могли обвинить в краже или, что еще хуже, в убийстве. И даже если бы мне удалось заставить людей поверить в обстоятельства его смерти, я никогда не смог бы требовать, чтобы меня посвятили в рыцари… Я сбежал из города по реке, потом пешком дошел до фермы, где смог купить лошадь. У меня оставался всего один месяц, чтобы остановить свадьбу. Я перепробовал все: я ездил в Арагон, к основателям Ордена Дракона. Я объявил себя наследником Аюля д’Имбера, который умер, не успев приехать и представить меня, и потребовал посвящения в рыцари. Конечно, это не сработало: они конфисковали мои дворянские титулы и попросили меня вернуться с кем-то из приближенных Аюля, чтобы доказать свою принадлежность его семье. Я попытался подкупить их оставшимися деньгами, но они забрали и их, пока не смогли удостовериться в моей личности. Если бы я показал им значок, они, конечно, не позволили бы мне уйти с ним.

Я вспылил и сказал им правду или почти правду: брат Аюля будет очень рад смерти своего старшего брата и он никогда не признает его законного наследника. И поскольку они хотели доказательств моей значимости, я собирался отправиться один на край света, чтобы показать им всем, каким благородством я обладаю. И вот я уехал, совершенно разбитый, без единой монеты, прекрасно понимая, что не смогу вернуться в Каркасон вовремя…

Остальная часть моей истории не представляет особого интереса. Я боролся со злом везде, где только мог его найти: в домах с привидениями, черных лесах, проклятых озерах. Я жил на то, что люди предлагали мне за мои услуги или на случайных работах в трудные периоды и даже на полях в качестве разнорабочего. Но без рыцарских титулов, без турниров я не мог заработать достаточно денег для долгого путешествия. Я никогда не бывал на краю света.

– Никакой дворянский титул не смог бы привести тебя туда, Энндал, – сказал Лиз, тронутая его историей. – Мир не имеет границ. Во всяком случае, не тех, о которых ты говоришь.

– Когда я очнулся в пустыне, в доме старика, я подумал, что наконец-то переступил рубеж. Я вновь обрел надежду… Может быть, не в отношении Изольды, но по крайней мере в отношении остального.

– Ты обманул старика, – сказал Менг.

– Нет, клянусь, нет. Старик уже знал все о моей истории. Он сказал мне, что наконец-то пришло время доказать свою истинную ценность, искупить свою ложь и заслужить свой титул. Для этого я должен был полностью довериться ему. Он заверил меня, что меня не узнают. Что если я не буду задавать вам вопросы, то и вы будете молчать.

– Нам он сказал тоже самое, – согласился Леонель.

– Я думал, что он посылает нас на край света, чтобы сразиться с дьяволом. Вместо этого я оказался там, откуда начал, и прямо перед Изольдой и Бодуэном… Старик, конечно, не предусмотрел этого.

– Или, наоборот, он все спланировал, – сказал Леонель. В наступившей тишине до них донесся странный скрипучий звук.

– Ведьма! – выкрикнул Эней, вскакивая на ноги.

Последние розовые вспышки на небе исчезли. Фигура старухи была едва различима: она держалась за горшок с медом, который отчаянно пыталась отцепить от ветки дерева. Они бросились к ней.

– Благородная госпожа, этот горшочек с медом будет твоим, если ты ответишь на наш вопрос, – сказал Менг, осторожно вынимая горшочек с медом из узловатых пальцев старухи.

Старуха одарила их своей лучшей улыбкой. Она выглядела как подобает ведьме: согнутая спина, сгорбленные плечи, всклокоченные волосы, гнилые зубы и бородавка на носу.

– Я вижу, что вы хорошо осведомлены, – сказала она. – По крайней мере не меньше, чем дорогой Курносак. Прекрасный человек, пусть покоится с миром. Я отвечу на вопрос только одного бойца. Того, кто сразится с вуивром, – добавила она, глядя на Энндала и его огромный меч.

Рыцарь повернулся к Менгу, который выдержал его взгляд:

– Может быть… может быть, Менг задаст вопрос?