– Сегодня в обед.

– Ну почему же ты никогда не ставишь в известность меня?Почему ты все решаешь сама?! – разозлился Сашка.

– Потому что я уже достаточно взрослая девочка и в состояниисама контролировать свои поступки, – жестко ответила я.

– Значит, нам осталось всего два дня? – потерянноспросил Сашка.

– Три. Я вылетаю на четвертый.

– Понятно. А что потом – Ванкувер или попытка выйти замуж заКасьяна?

– Не знаю, Сашка, ничего не знаю.

– Ну что я могу возразить тебе, если ты уже все решила.Значит, мы едем на два дня, – тяжело вздохнул Сашка, и я чмокнула его вщеку.

Приехали в деревню уже затемно. Сашка был заметно подавлен,и мне передалось его настроение.

– Саш, ну мы же приехали сюда не для того, чтобы дуться.Давай сделаем наши последние дни веселыми, мы ведь не знаем, что нас ждет впереди,прошу тебя.

– Ладно, бог с тобой! Шальная ты все-таки баба! –Почувствовав мой взгляд, он извинился и добавил: – Ой, прости, Леди. Слово-токакое чудное. Ты ж у нас Леди! Ездишь только бизнес-классом, носишьколлекционные шмотки от штуки баксов за каждую, гоняешь на «шестисотом».

– Гоняла, – поправила я его.

– Ну гоняла, имеешь огромную хату в центре Москвы, торчишь всоляриях и косметических салонах, делаешь пластические операции, носишь туфлиза четыреста долларов и грохаешь своих мужиков. Знаешь, как бы я тебя назвал?Леди Стерва.

– Неплохо сказано. Мужчины всегда любили стерв, спокойныеженщины быстро надоедают вместе с их банальной жизнью. Так было и так будетвсегда. Только вот стервы бывают разные. Настоящих стерв мало, поверь.

– И ты, конечно же, принадлежишь к их числу.

– Безусловно. Понимаешь, иногда я сама не умею собойуправлять, как будто во мне сидит гадюка, которая постоянно выжидает момент,чтобы кого-нибудь ужалить. Я посещаю психоаналитика. У всех настоящих ЛедиСтерв есть свой психоаналитик. Мы встречаемся с ним пару раз в неделю и говоримна самые наболевшие темы. Так вот, он сказал, что этот комплекс заложен в меняс самого детства. Нехватка материнской любви, понимаешь?

– Тебя что, не любит мать?

– Не то чтобы не любит. Она вообще не воспринимает меня какчто-то одушевленное. Из-за этого у меня сложился комплекс неполноценности.

– Это тебе так твой психоаналитик сказал?

– Конечно.

– Слушай ты его больше. Он тебя на деньги разводит, и все.Знаешь, что я тебе скажу – у тебя вообще нет никаких комплексов. Ты самаянезакомплексованная женщина, которую я когда-либо видел.

Сашка развел во дворе костер.

– Знаешь, – сказал он, – я заехал в «Капитан Кук»и набрал всякой вкуснятины.

– А что такое «Капитан Кук»?

– Это наш подкрышный ресторан. Давай постелим во дворескатерть и будем есть прямо у костра. А завтра мы с тобой пойдем на рыбалку инаварим ухи. Ты хоть умеешь готовить?

– Терпеть не могу Когда я была замужем, мы ужинали вресторанах, три раза в неделю приходила домработница, убирала, готовила,стирала. У Марка тоже была домработница, да он мне даже не позволил бы рукимочить в раковине с посудой.

– Все с тобой понятно, ну хорошо, тогда уху приготовлю ясам.

– Я теоретически знаю, как это делается, а вот на практикене пробовала, но думаю, что эта работа мне будет по силам.

Сашка постелил скатерть на аккуратно выстриженной траве,достал несколько тарелок с салатом, пару горшочков с запеченным мясом, мойлюбимый жюльен из грибов и кучу разных деликатесов.

– Держи свое обезболивающее. – Он протянул мне текилу.

– Классно! Послушай, а в подкрышевом ресторане за ужинплатят?

– Нет, я там на спецобеспечении. Могу есть сколько хочу исидеть когда захочу.

– Ну, ты прямо как депутат.

– Проститутки тоже по закупочной.

– Это как?

– Ну, для простого люда триста рублей в час, а для меняпочти даром.

– Давай начнем с того, что простой люд проституток вообще незаказывает. Он на заводе так напашется, что ему трахаться уже не хочется, емубы бутылочку, это другое дело, а вот тебя как крышевого проститутками должнызабесплатно обеспечивать, а то не по-человечески как-то получается, какой же тытогда крышевой, если за секс платишь.

– Ты права, надо задать вопрос начальству. Крыша я, в концеконцов, или не крыша, – засмеялся Сашка.

Затем он подошел к джипу и включил магнитофон. Заиграл джаз.

– Тебе нравится?

– Еще бы!

– Чем тебе не бар, забыл название?

– «Лакантина». Хочешь, скажу отличие.

– Скажи.

– Там джаз играют вживую. Понимаешь, живой джаз очень сильноотличается от джазовой записи, но все равно ты меня приятно удивил.

Мы выпили по бокалу текилы и набросились на еду.

– Сань, а ты часто в эту деревню приезжаешь?

– Часто. Мы сюда с пацанами на охоту ездим. Тебе здесьнравится?

– Только что с тобой. С тобой мне везде нравится. А местныекресты здесь не беспокоят?

– Им на выпивку дашь, так они еще в наше отсутствие домсторожат.

Сашка следил, чтобы не потух огонь, а я наслаждаласьтекилой.

– Сань, а ты давно женат?

– Восемь лет.

– А когда вы с женой ссоритесь, она тебя пугает, чтоналоговой сдаст?

– Пугает, – засмеялся Сашка, – а ты откуда знаешь?

– Все жены пугают, – улыбнулась я, вспомнив наш сЛюбкой разговор в Крестцах в тот день, когда я впервые увидела Марка.

– Ты же, когда женился, был лохом?

– Кем? – разозлился Сашка.

– Ну, когда вы расписывались с женой, ты не ездил на джипе,и не говорил по мобильному, и на спецобеспечении ты тем более не был. Ты былпростым, обычным парнем, который ходил на своих двоих и рассматривал красивыеиномарки. Тем не менее она все-таки согласилась выйти за тебя замуж.

– Она сама была такой, – усмехнулся Сашка.

– А теперь, когда ты окрутел, даже не надейся, что она тебятак просто отпустит, ведь она достигла твоего уровня, понимаешь? И я еепрекрасно понимаю как женщину. Я ведь тоже не родилась такой, какой стала сейчас.Я сама из маленького провинциального города Тамбова.