– Саша, до поездки в банк еще уйма времени, ты не хочешьзаскочить домой?

– Не хочу.

– Тогда давай часик вздремнем.

Мы легли на кровать и молча обнялись. Оба понимали, что этопоследний день нашей и так подзатянувшейся романтической истории. Я взяла егогорячую ладонь в свои руки и жадно поцеловала.

– Хочешь, я буду тебе звонить? – прошептала я.

– Конечно, хочу.

– Хочешь, я буду к тебе прилетать?

– Хочу.

– Ты помнишь про Питер и про то, что ты мне обещал?

– Помню. Знаешь, Яна, с тобой я понял, что жил как-то нетак. Все время я кому-то был обязан. Обязан жене, с которой живу, но какженщину уже давно не хочу. Она постоянно меня пугает алиментами. Обязанребенку. Постоянное вранье, отлучки из дома. Мне надоело все это! Я смешон, янапоминаю школьника, который постоянно врет и боится, что его уличат во лжи.Знаешь, что самое страшное в браке? Это когда тебя совсем не тянет домой. Мысоздаем себе иллюзию и свято верим в нее. Ты права. Люди придумали себе макетсемьи и придерживаются его. Если ты не женат, значит, ты или алкаш, или педик.Я устал врать, устал притворяться, что все хорошо, что я ее хочу так же, как ираньше.

– Знаешь, Саш, как нормальная женщина – я за семью, засохранение любого брака, каким бы он ни был, но я скажу тебе одну очень важнуювещь, скажу не как женщина, а как друг. Вещь, которую я поняла и испытала насебе. НЕ БОЙСЯ НИКОГДА НИЧЕГО МЕНЯТЬ В ЭТОЙ ЖИЗНИ. Это я испытала насобственной шкуре, а ты воспринимай и понимай ее, как хочешь.

Сашка задумался и закурил сигарету, затем пристальнопосмотрел на меня и сказал:

– А ведь ты же не позвонишь.

– С чего ты так решил?

– Я знаю тебя слишком мало, но иногда мне кажется, что язнаю тебя намного больше, чем другие. Ты сама себя толком не знаешь, так каксостоишь из одних эмоций и страстей.

В час дня мы уже сидели в машине и ждали чуда в лицебанковского работника Дмитрия с дипломатом в руках, в котором должны находитьсяполмиллиона долларов.

– Нервничаешь? – спросил меня Саня.

– Спрашиваешь тоже, у меня коленки трясутся и сердце вот-вотиз груди выскочит. Сань, а ты видел когда-нибудь полмиллиона долларов?

– Нет.

– Я тоже. А как ты думаешь, какого размера эта сумма? Ну, вочто она поместится?

– Думаю, что в небольшую сумку. Послушай, Яна, ты сказала,что этот чиновник вынесет тебе четыреста восемьдесят тысяч, а где ты возьмешьеще двадцать?

– Сниму в банке. У меня есть немного. Короче, снимудвадцатку и останусь вообще на бобах. Касьян сделал меня нищей, но я думаю, чтоне за горами то время, когда он не только вернет мне то, что у меня отнял, но иотдаст свое.

– Откуда такая уверенность?

– Я звонила ему. Мне почему-то кажется, что он повелся, повсей вероятности, рыбка клюнула, но на крючок еще не попалась.

– Почему ты мне не сказала, что звонила Касьяну? Извини,забыл, ты ж у нас взрослая девочка и уже сама умеешь отвечать за свои поступки.

– Не злись, Сань, просто у меня вылетело из головы. Япозвонила ему, он пообещал прекратить за мной слежку и снять пост у моего дома.

– Тогда почему ты до сих пор ходишь с пистолетом? Не доконца уверена в своих чарах?

Не успев ответить на Сашкин вопрос, я выскочила из машины инаправилась навстречу Дмитрию, который спускался по ступенькам банка.

– Здравствуйте, Дмитрий, чем-нибудь сможете меняобрадовать? – угрюмо спросила я. Затем всхлипнула, достала платок и утерласкупую слезу.

– Пройдемте ко мне в машину.

Мы сели в машину. Дмитрий положил мне на колени небольшойпакет и тихо сказал:

– Считайте.

Я открыла пакет и увидела аккуратно сложенные купюры,перетянутые тонкой бумажной полоской со штампом банка.

– Я доверяю вам. Пересчитывать нет надобности.

– Нет уж, так дело не пойдет. Пересчитайте, Юра всегдапересчитывал.

Мне ничего не оставалось делать, как пересчитать плотноутрамбованные пачки. Сорок восемь штук по десять тысяч долларов в каждой.

– Все верно. Как только Юру освободят, он вам обязательнопозвонит. Он вас не забудет, поверьте мне.

После взаимного рукопожатия я вышла из машины и села в джип.Меня слегка потрясывало, во рту пересохло.

– Порядок. Сваливаем отсюда, а то он еще что-нибудьнадумает. Черт знает, что там у него в голове!

Сашка надавил на газ, и мы помчались от греха подальше.

Когда мы вошли в квартиру, Сашка угрюмо посмотрел на пакет,а затем на меня.

– Ну вот и все. Больше я тебе не нужен. Но мне все равноприятно, что мы с тобой познакомились, даже если ты меня и использовала. Завтрая посажу тебя в самолет и помашу рукой.

– Послушай, Сань, а как ты посмотришь на то, чтобы опятьуплыть в звездную ночь на яхте, в последнюю ночь, нашу ночь.

– Конечно положительно, дорогая ты моя девочка! Давайпроведем ее так, чтобы при воспоминаниях о ней у нас сильно стучало сердце и мыдумали о том, что жизнь прекрасна и удивительна. Просто я не могу свыкнуться смыслью, что больше тебя не увижу. Я полюбил твое тело, твои глаза, твои руки,губы. Я полюбил все это, понимаешь? Не знаю, насколько сильно мое чувство, но яничего подобного уже сто лет не испытывал, совсем как в юности.

Сашка поехал за провизией в ресторан, а я осталась одна. Мневдруг стало страшно оттого, что завтра предстоит лететь в неизвестность, туда,где на каждом углу меня подстерегают опасности.

Через некоторое время мы уже плыли на яхте в остро пахнущуюморем звездную тихую ночь. Пакет с долларами мы взяли с собой, не оставлять жетакие деньги в квартире, мало ли что, вдруг домушники пожалуют и глазам своимне поверят – такой добычи у них еще не было, это точно!

Я сидела в купальнике и бинтах, а Санька суетился похозяйству. Зная мою неприязнь к возне с продуктами, он все делал сам, и я бысказала, что у него неплохо получалось. Мне оставалось курить сигарету ирассматривать яхту. Название у нее было красивое – «Мечта».

– Сань, а кто так яхту назвал?

– Я ее купил уже с таким названием.

– Так это твоя собственная яхта?

– Конечно.

– Да ты у нас крутой!

Санька ничего не сказал, а лишь улыбнулся и продолжалзаниматься своими делами.