– Послушай, Янка, я хотел бы напиться.

– Что?

– Я хочу напиться. Знаешь, сегодня у меня был секс сженщиной, которую я слишком давно хотел и с которой получил несказанноеудовольствие, но самое главное, что я больше люблю ее мозги, чем тело. Обычно,проведя определенное время с женщиной, хочется уйти, а сейчас мне хочетсяостаться. Давай я позвоню товарищу, он привезет нам из города пару бутылоктекилы, здесь она вряд ли продается, и мы отправимся гулять по Шаморе. Как тына это посмотришь?

– Положительно.

Через пару часов мы уже сидели на надувном матрасе на берегуморя и наслаждались текилой. Я смотрела на звезды и думала о том, какая явсе-таки стерва, так предала Марка. Сашка тоже думал о чем-то своем. Наш покойнарушил звонок мобильного, ранее принадлежавший Комару. Звонок прозвучал какгром среди ясного неба.

Я почувствовала, как испуганно застучало мое сердце.

А ведь совсем недавно я наслаждалась в объятиях желанногочеловека, совершенно забыв об опасностях, которые меня поджидали за каждымкустом.

Сашка пристально посмотрел на меня и выкинул сигарету.

– Кто это?

– Если телефон принадлежит Комару, значит, кто-то извражеской оппозиции.

– Я сам поговорю, – сказал Сашка и выхватил у менятрубку.

– Передай трубку той сучке, которую ты дерешь, –послышался чей-то голос. Я подсела поближе и сразу узнала Комара, – ЭтоКомар, – шепнула я Сашке на ухо.

– Что ты хочешь? – спросил Сашка. – Что ты имеешьпротив этой девочки?

– Эта девочка должна ни много ни мало, а пол-лимона баксов.Если у тебя есть желание заплатить за нее, то, пожалуйста, разговора нет. И ещеона была шлюхой Малыша, мы по незнанию его грохнули, и теперь у наших пацановпроблемы с питерской братвой, кстати, они тоже ее ищут. Передай ей, что вчерабыл взорван ее «шестисотый», прямо на стоянке. Ремонту и восстановлению он неподлежит.

– А машина-то при чем? Говорят, что с тобой приключилсянесчастный случай.

– Ты трахаешь труп, понял, козел! Ты спишь спокойницей! – В трубке послышались гудки. Я взяла трубку из рук Сашки изабросила подальше в море. Телефон подхватило волной и унесло.

– Зачем ты это сделала? – еле слышно спросил Саня.

– Во-первых, он испортил такой прекрасный вечер, аво-вторых, звонили из сотовой компании, на счету осталось шесть долларов,поэтому он больше без надобности.

Я упала на песок и громко заревела. Сашка взял меня за плечии стал тихонько трясти.

– Яна, прекрати, прекрати, я сказал. Ну что ты ревешь, ты жесамая сильная женщина, которую я когда-либо знал.

– «Шестисотый» жалко.

– Что? Во дела! Из-за нее погибло столько народу, сама пониточке ходит, а ей «шестисотый» жалко. Это машина, а не человек. Бог с ней. Тыненормальная! А как же Малыш, Любка, ее муж, те двое у больницы, их тебе нежалко? Так нельзя, понимаешь, Яна, нельзя!

– Может быть, но знаешь, ведь он совсем новенький был,летал, а не ездил. Что ты на меня так смотришь? Представляю, как бы ты себявел, если бы у тебя взорвали семьдесят штук баксов!

– Хорошо, сейчас ты закроешься в номере и носу никуда невысунешь, а я позвоню своим пацанам и смотаюсь в тысячекоечную, надо кончать совсем этим.

– Что ты задумал? Хочешь заступиться за даму сердца?

– Да, именно это я и хочу сделать, – сказал Саня, помогмне подняться и повел в номер. В номере он уложил меня на кровать, а сам селрядом.

– Я хочу знать все твои дальнейшие действия, – сказалая ему.

– Предоставь это мне, я все сделаю по уму, не переживай, атебе необходимо отдохнуть.

Когда под окнами раздался непрерывный сигнал, Сашка вышел набалкон и помахал кому-то рукой.

– Мне пора. Давай поспи, а я скоро буду. Знаешь, мнепридется закрыть тебя на ключ, оставлять ключ тебе – все равно что больше тебяникогда не увидеть, так что не обессудь. – С этими словами он вышел изахлопнул дверь. А я закрыла глаза, мне хотелось кричать от собственнойбеспомощности, боли и жуткого бессилия.

Я проснулась оттого, что хлопнула дверь и на пороге появилсяСашка.

Он был слегка расстроен и озадачен.

– Ты выглядишь не самым лучшим образом, – заметилая. – Что случилось?

– Поехали, нас ждет машина. Сейчас тебя отвезут домой, а язаеду к себе. Хочу немного поспать, а то голова раскалывается.

– Я задала тебе вопрос, а ты увиливаешь от ответа.

– Комар пропал.

– Как?

– К нему приехал товарищ и его забрал.

– Но ведь он в тяжелом состоянии, тем более после такойоперации. Он только вчера лежал с кучей трубок, которые я ему повыдирала.

– Медперсонал тоже в панике, говорят, что если он срочно необратится к врачам, то долго не протянет. Дело нешуточное, может быть сепсисили что-нибудь еще.

Хотя, знаешь, ты тоже сбежала из больницы не в самом лучшемсостоянии. Вы друг друга стоите.

– У меня не было никаких трубок, а он даже мочитьсясамостоятельно не может, скорее всего, его просто перевезли в другую больницу.

Когда мы вернулись в квартиру, Сашка плюхнулся в кресло истал как-то странно на меня смотреть.

– Сашка, езжай домой и поспи, уже почти утро.

– Ян, а у тебя с Малышом было серьезно?

– Я любила его.

– Да, конечно, он же крутой. Вор в законе. Ты любила его илиего деньги?

– Я любила и его, и его деньги тоже.

– А что преобладало больше?

– Саша, если мужчина к тридцати годам не состоялся какличность, если к этому времени он не нашел способа зарабатывания денег, значит,он либо дурак, либо лодырь.

Способность мужчины делать деньги уже говорит о наличии унего ума и интеллекта. Богатые люди не могут быть тупыми, понимаешь. Богатствоне приходит само, оно дается нам с помощью ума. Ничего не бывает даром. Ялюбила Марка, любила его деньги, его быт, его способность командовать иподчинять себе других людей, его авторитет, выдержку и редкостную способностьлюбить. Он умел любить, понимаешь, он не боялся никаких трудностей. Я быласчастлива и любима. Мне нравилось купаться в роскоши и цветах, у меня оторваличастичку моего сердца, когда его не стало.

Сашка молча докурил сигарету, а затем еле слышно сказал:

– Съезжу домой и вернусь.