Шрифт:
Интервал:
Закладка:
При упоминании имени негра глаза раненого блеснули. Иветта все еще не могла заставить себя спросить, что случилось.
Неловкая пауза продолжалась недолго.
– Здесь есть место, где можно… – застенчиво осведомился мистер Стромлер.
– Оправиться? Вон та дыра. – Она указала в северо-восточный угол камеры. – Я отвернусь.
* * *
– Миссис Апфилд?
Иветта открыла глаза, но увидела еще меньше, чем видела с закрытыми. Ее окружала тьма. В этом унылом погибельном месте она была бесплотным призраком, а кошмарные воспоминания представлялись несокрушимыми.
– Проснулись?
– Да, – ответил слепой дрожащий призрак.
– Там кто-то есть… снаружи. – Голос мистера Стромлера дрожал на грани истерики.
– Может быть, стервятники или койоты – я тоже поначалу думала…
– Я слышал шаги. Там кто-то ходит. А еще… – Что-то прошелестело за отдушиной… Мгновение тишины… И стук металла о камень.
В затылок будто подуло холодком.
– Кто там? – спросил мистер Стромлер.
Шорох стал громче… Прекратился… Что-то стукнуло о каменное ложе, откатилось и остановилось возле правой ноги Иветты. Она опустила руку, пошарила и нащупала маленький полый цилиндр.
– Бумага.
– Записка?
– Может быть. – Иветта подошла к отдушине. – У нас здесь… нет света.
Ответом был странный гортанный звук, за которым последовал скрежет металла о камень. Иветта поднесла к отверстию сложенные ладони.
– Ой! – Что-то острое укололо ее в левую ладонь, и она тут же опустила руки. – Вы меня укололи. – Во тьме снаружи прозвучала неразборчивая попытка речи и хруст камешков. Шаги.
– Он уходит.
– Давайте посмотрим, что нам протолкнули, – предложил мистер Стромлер.
Иветта пошарила по полу и наткнулась на что-то завернутое в бумагу.
– Спичечный коробок. Полупустой.
– Хорошо.
– Возьмите их. – Хормейстерша вложила спички в руку джентльмену. – Когда скажу, зажжете.
– Ладно.
Она потерла ладонь, развернула свернутый в цилиндр листок и взяла его за верх и низ.
– Зажигайте.
Ярко-желтая стрелка зашипела возле покрывавшей ее ноги синей юбки, полыхнула красным и потускнела до оранжевого. Иветта прищурилась и бросила взгляд на нижние строчки.
Искренне твой, Сэмюэль С. Апфилд IV
– Господи… – От столкновения противоречивых чувств закружилась голова. – Это от моего мужа.
Лицо мистера Стромлера просветлело.
Держа письмо дрожащими пальцами, Иветта побежала глазами по строчкам.
16, 17 или, может быть, 18 августа 1902 года
Дорогая Иветта,
Я буду краток.
У меня сломана челюсть, так что общаться я вынужден только письменно. Работы много, и это письмо я пишу в коротких перерывах, необходимых в моем ослабленном состоянии для восстановления сил. (Жаль, что нет времени изложить все это каллиграфическим почерком, которым ты так восхищаешься.)
Сейчас я раскапываю завал в камеру, где находишься ты с Натаниэлем Стромлером.
Как ты, должно быть, понимаешь, большая часть твоей семьи погибла, включая жившего в доме твоего отца негра, а также индейца. Местонахождение злобного стрелка неизвестно, но мне сообщили, что он сильно изуродован – так, что страшно сказать. Брент выжил, но ранен и находится под моей опекой. Пролежав без сознания…
Тьма напала на огонь, и кончик спички превратился в крохотный красный уголек.
– Можно зажечь другую? – спросила Иветта. – Я не закончила.
Огненный жук прыгнул сквозь тьму и сделался сияющей янтарной слезой.
Пролежав без сознания день или два, он дополз до моей резиденции, которой служил стоявший в фургоне сундук, освободил меня и лишился чувств.
Я не ел несколько дней (запас орехов и изюма закончился позавчера) и по причине слабости не смог подняться к крепости, не говоря уже о том, чтобы взяться за физическую работу. Теперь, после небольшого отдыха, я собрался с силами и приступил к раскопкам. Надеюсь добраться до вас с мистером Стромлером за два дня, но не хочу рисковать и перетрудиться, поскольку теперь от меня зависят три жизни.
Страдая временами от галлюцинаций, я хорошо понимаю, что никакими стараниями не уравновешу тяжесть своих мерзких преступлений. Ты можешь либо отпустить меня, как только я стану не нужен тебе, либо отправить в тюрьму или на виселицу. Я не жду, что ты снова примешь меня в свою жизнь, но благодарен судьбе за то, что могу хотя бы так помочь тебе и твоей семье.
– Брент еще жив. Я уже и не думала, что кто-то из них… – Иветта не договорила.
Пламя подобралось к пальцам мистера Стромлера.
– Нас спасут. – Под его густыми усами появилась улыбка. – Мы будем жить.
В глазах защипало от слез радости. Иветта кивнула.
– Мы будем жить.
– И ваш муж тоже жив.
Она снова кивнула, но изображать притворную радость не стала.
Пламя обратилось струйкой дыма. За дверью сдвинулся завал.
– Это муж. – Иветта была рада, что темнота спрятала ее лицо от мистера Стромлера.
Открыв глаза, Иветта увидела четыре синих пятна, оповещавших обитателей камеры о наступлении рассвета. По другую сторону двери медленной лавиной сползали камни, хотя их смещение она не столько слышала, сколько ощущала. Пес сидел возле запечатанного выхода, словно в предвкушении громогласно объявленной театральной премьеры.
Иветта приподняла голову и увидела на животе крохотную белую трубочку. Схватив ее, села и развернула послание. В бледнеющие отдушины задувал ветерок, и бумажка в ее руке дрожала.
Дорогая Иветта и мистер Стромлер,
Я позволил себе короткий перерыв, дабы достать из колодца ведро воды. В отдушину я вставлю ствол винтовки, чтобы через него (он, само собой, абсолютно пуст) доставить жидкость вам. Пожалуйста, дайте мне знать, когда будете готовы принять запас свежей воды. В ближайшее время я также смогу снабдить вас морковью, но пока диаметр плодов слишком велик для воздуховодных отверстий. Решением этой дополнительной задачи я займусь во время перерывов, необходимых, к несчастью, для восстановления затраченных сил.
Иветта посмотрела на дремлющего сокамерника, поправляющегося джентльмена, и решила не подавать сигнал, пока он не проснется. Восемь месяцев страданий в катакомбах научили ее ценить отдых и сон.
