Три дня не слезала Кузя с окровавленной туши, покуда от той не остался один скелет. А дружок уже приволок зайца. Кузя не успевала перевести дух. Она жевала, рвала куски мяса, глотала их торопливо, наверстывая упущенное.

Кот старался изо всех сил.

Он уже успел обнюхать Кузю. Облизал ее. И, глядя, как жадно жрет его подруга, жалел ее.

Куропатки и хорьки, олени, зайцы и выдры — все шло в ход. Лишь через три недели, намного позднее остальных, прокричали в дупле о своей любви Кузя и дружок.

Да, он ждал ее. Звал, искал ее запах всюду. Прибегал не раз к зимовью лесника, думая, что Кузю лечит старик. Да и не забыл, что на первом году он встретил ее у зимовья.

Он не верил людям и боялся их ружья. Но зов снежной тропы оказался сильнее, и он звал Кузю, забираясь уже на крышу зимовья, зная, как толсты стены жилья человеческого, — сквозь них не докричишься.

Кот слышал голоса людей. И дождался.

Из зимовья вышел старик. Глянул на него. Вернулся в дом, выскочил обратно с палкой. Ругался, грозил. А кот заметил, что дверь зимовья открыта. Значит, будь подружка у лесника, услышала бы и сбежала в тайгу. А раз так не случилось, не было ее у человека. И тогда поверил кот в смерть Кузи от болезни.

Вокруг сородичи кричали о любви. И хотя немного их осталось на участке, все успели обзавестись семьями. Только он вышел на снежную тропу вместе со стариками, которые подбирали с деревьев оставшихся незанятыми слабых и старых кошек.

Таких на участке осталось две. Да пять прибежали из других мест. Им котов не хватало. Одну из них, наскоро обнюхав, привел в лежку, не подкормив. И так запоздал с семьею.

Новая подруга тоже торопилась. Она была ровесницей коту и не промедлила, сразу заняла дупло.

Прошло лишь три дня. Кот еще не успел привыкнуть к новой подруге, когда на участок вернулась Кузя.

Рысь прошлась по угодьям, пометила его своим пометом, поскребла деревья с южной сухой стороны, оставила на корягах следы зубов. Посмотрела на тех, кто поселился рядом. Ведь по весне объявятся котята. Можно ли будет прогнать соседей иль самой придется уходить?

Знакомятся рыси-соседи неспроста. Много на это у них своих причин. Помнилось Кузе, как у здешней охромевшей соседки старая кошка в прошлую зиму загубила рысят.

Улучила время, когда та на охоту убежала, и шасть в дупло. Рысят задушила. С умыслом, конечно. Чтоб не росли враги поблизости. Чтоб некому было теснить старую, заставлять ее искать новый участок.

С конкурентами лучше свести счеты, покуда они малы. Пока сдачи дать не смогу т. А с хромой она справится, если за котят мстить прибежит.

Когда кошка вернулась в дупло, по запаху поняла: побывала соседка. Увидев задушенных рысят, затаила лютую злобу. И решила отплатить старухе.

Знала хромая, что старуха в прошлом году встречалась с росомахой. Та ее чуть не пополам порвала. Хорошо, что летом это стряслось. Два месяца та рысь, как паршивый заяц, травы ела, лечилась. После той стычки больше всего на свете росомахи боялась, лишившей ее бабьей радости, отбившей охоту к зимней тропе. Не порви она рысь, та, может, еще много зим праздновала бы. Росомаха ее, восьмилетку, в дряхлую старуху превратила: дышала, жила, но радоваться разучилась.

Хромая, потерявшая котят, побежала тогда к Черной горе. Схватила помет росомахи и, когда старуха ушла подкормиться, сунула помет в дупло.

Вернулась старая, сунулась носом, а из дупла — свежий запах росомашьей метки. С испуга следы соседки не заметила. Среди зимы, в лютый холод, с участка убежала с криком.

А хромая и на том не успокоилась. Сытая, отогревшаяся, по следам нашла в развилке старой березы свою соседку, совсем закоченевшую. И довершила дело росомахи. Прикончила обидчицу…

Кузя обнюхивала участок, граничивший с угодьями.

Вот и следы старой знакомой. Когда-то враждовали, потому и запомнила Кузя след передней левой лапы с недостающим когтем. Его ей в драке откусили.

Теперь у Кузи нет зла на хромую. Беременная рысь думает лишь о жратве. Все остальное успеется позже, когда котята сами выйдут на охоту. Тогда и старые грехи можно припомнить. А пока Кузя рада, что соседка жива и не ушла со своего участка.

Об устройстве рысят заранее особо думать не стоит. Пусть родятся, вырастут, чтобы им никто и ничто не помешало.

Тайга никого не оставит без угла; каждый теплинке своей даст приют и корм, всех обогреет.

Кузя обнюхала помет соседки. Той нынче повезло. Кот попался заботливый, мясом кормит. Значит, рысята родятся сильными. Это плохо, но заботы потом. Соседи не скоро побеспокоят.

А это кто такая? Откуда здесь взялась? Ведь именно на этом участке хотела Кузя видеть хозяином своего первенца. После их ухода эти угодья пустовали. Теперь уже давно заняты. Вон сколько меток вокруг. Все стволы у елей в когтистых царапинах.

Пришлая кошка. Она заявилась сюда из соседнего леса, через распадок. Видно, там, в ее владеньях, чума все живое выкосила. От голода сбежала. Дружка здесь нашла. По моче чувствуется, что давно беременная.

Не знала Кузя беды этой рыси. В прошлую зиму, потеряв разум от голода, пришла она к жилью человеческому, хотела поживиться хоть чем-нибудь. До появления на свет котят оставались считанные дни.

Ее дружок попал в капкан, замерз, вот и некому подхарчить рысь.

Всю ночь ждала она у одного из домов хоть заморыша собачонку. А под утро не выдержала, закричала.

Человек выстрелил в нее прямо из двери. Прострелил живот. Сама выжила, а рысята погибли. От голода и горя участок покинула. Чтоб подальше от людей. Теперь она никогда не поверит им.

Кузя увидела, — эта рысь отскакивала от человеческих следов на снегу, оставленных лесником. Он был здесь совсем недавно. Значит, помнит, хочет увидеть. И сам живой…

Рысь обнюхала следы старика. Не обидел ли кто-нибудь его в тайге? Вспомнив обиды, если в пузе пусто, как в забытом дупле, лесное племя способно выместить их на одном, не очень заботясь, виноват ли тот перед тайгой.

Лесник был в обходе. На коряге отдыхал. Вон следы его ног утонули в снегу по колени.

А здесь он разговаривал с белкой. Та любит старика за гостинцы — сушеные грибы, горстку стланиковых орехов. Белка с этими подарками расправлялась прямо па ладони старика, — скорлупа от орехов на снегу валяется. А дед орехи не грызет, это помнила Кузя. Да и белка вон в лапах елки скачет. Небось всем хвостатым подружкам хвалилась дружбой с человеком.

Кузя обходила участок не спеша, обнюхивая каждый сугроб.

Вот под этим барсук зимует. Толстый, с целым выводком залег. Под сосной мыши пищат в норе, не поделили чего-то. Угомонить бы их, да неохота — сугроб глубокий.

Кузя снова наткнулась на следы Акимыча. Что он здесь делал? А! Вот зарубку на перестойной березе поставил. Пометил под спил. А у стланика с кедровкой говорил, — ее следы рядом.