Он дергается так, будто ему неприятно, когда его называют Уиллом. В уме возникает целая куча вопросов, но я не могу их задать, потому что это означало бы, что мне не все равно. А мне должно быть совершенно плевать на него.

Итан – это и вправду мой Уилл. Мой Уилл. Не могу поверить. Я на самом деле не могу поверить в происходящее. Зачем вся это ложь, весь этот обман? Что он надеялся от этого выиграть? Я не понимаю.

– Если ты хоть на секунду успокоишься, я все объясню, – начинает он снова.

Но от его слов я только еще больше бешусь.

– Не хочу слышать твои чертовы объяснения. – Я вырываюсь и убегаю из комнаты. Но тут же слышу за собой его шаги, как будто он сейчас будет гнаться за мной по дому. Я захожу в гостиную за обувью и сумкой. Нахожу и то, и другое. Надеваю ботинки, хватаю сумку и вешаю на плечо.

– Кэти, подожди, будь оно все проклято! – требует он, когда я уже направляюсь к выходу.

Скрепя сердце я замираю. Моя рука уже лежит на задвижке. Хоть в это и трудно поверить, но я не плачу. Я настолько зла, сбита с толку, растеряна оттого, что только что обнаружила. Видимо, я в состоянии шока.

– Мне жаль, – говорит он. – Я не могу даже начать объясняться, как так получилось, но что я знаю, так это то, что я никогда не хотел тебе сделать больно.

Закрыв глаза, я прислоняюсь лбом к холодным доскам входной двери. В голове кружится рой вопросов. Он специально так сделал? Действительно хотел, чтобы мне было больно? Хотел меня провести? Выглядит, будто так и есть, как самый гадкий обман. А теперь, когда я обнаружила, что он, как и его отец, говорит с Лизой Суонсон, я чувствую, что меня по-настоящему предали.

Полностью уничтожили.

Слава богу, я поехала к нему на своей машине. Вчера он предложил мне оставить автомобиль и пересесть к нему. Но мне захотелось поехать в своей, чтобы при необходимости можно было легко выбраться оттуда.

– Я больше никогда не хочу тебя видеть, – говорю я, стоя лицом к двери, не в силах к нему повернуться. Вряд ли я смогла бы это выдержать. – Не знаю, зачем ты это сделал, зачем хотел обмануть меня, но у тебя получилось. Один ноль в твою пользу. Поздравляю.

Я открываю дверь, бросаюсь наружу и бегу по дорожке к своей машине. Чувствую спиной его взгляд, но он не преследует меня. И несмотря на то, что все во мне кричит не оборачиваться, я делаю это.

Он стоит у двери, на лице его написана такая боль, от которой в груди что-то ноет.

– Я облажался, – говорит он, – прости. Ты не поймешь, что я сделал, если не дашь мне хоть один шанс все объяснить.

– Я не хочу тебя слушать, – бросаю я ему и гоню от себя переполняющее меня любопытство. Открываю дверь и уже собираюсь скользнуть внутрь, когда слышу, что он еще говорит мне.

– Я никогда не хотел причинить тебе боль, Кэти. Надеюсь, ты это знаешь. Это последнее, чего я хотел. Многие годы я думал о тебе чуть ли не каждый день. Думал, в порядке ли ты, поправилась ли. Когда я увидел тебя по телевизору…

У меня падает сердце. Так это из-за интервью он решил найти меня. Не нужно было давать это интервью.

– Это все уже неважно, – говорю я без сил. – Что сделано, то сделано. Ты повеселился. Надеюсь, оно того стоило.

Я залезаю в машину и захлопываю за собой дверь. Затем завожусь и сдаю назад, чтобы выехать с подъездной дорожки. Все это время он смотрит на меня, вцепившись в дверной косяк. На его лице написана невыносимая боль.

И это как раз то, что чувствую я.

Целый час по дороге домой слезы текут и текут из глаз. Не знаю, смогу ли я оправиться от удара.

Но я никогда уже не буду прежней.

Итан

Сейчас

Ярость распалила меня. И я стал делать глупые вещи.

Разрушил свою спальню. А конкретно – кровать. Разорвал плед и простыни. Швырнул подушки со всей дури об стену, и они свалили висевшую там картину. Абстрактная дрянь, купленная у одного из клиентов в знак доброй воли.

Всегда ненавидел эту дурацкую картину.

Нашел на полу телефон. На экране все еще светилось сообщение от Лизы Суонсон. Я нажал на него, написал ответ и отправил.

ДА ПОШЛА ТЫ, СУКА!!!!

Правда оттого, что я это послал, лучше мне не стало.

Я закрыл руками лицо, запустив в волосы пятерню. В моей жизни был всего лишь один луч света. Всего одна девушка, с которой я чувствовал, что чего-то стою. И я сделал ей больно. Разрушил наши отношения сразу же, как только они были созданы. Какого черта я так поступил? Зачем я скрывал от нее такую большую тайну? Я что в самом деле думал выииграть оттого, что вру ей?

Вместо того, чтобы быть осторожным и держаться на расстоянии, я нырнул туда с головой. Нашел ее, связался, проводил время, снова стал о ней думать, даже немного влюбился…

И потерял все к чертям.

В сердце – реальная боль. Рукой я потираю грудную клетку… И тут внезапно звонит телефон. Я хватаю его, видя, что номер неопределен. И решив по непонятной причине, что это Кэти, отвечаю.

Это не Кэти.

– Это Уильям Монро?

Это голос Лизы Суонсон, ее невозможно спутать ни с кем.

– Чего вам надо? – спрашиваю я, скрипя зубами.

– Просто поговорить, – поспешно отвечает она. Видимо, опасается, что я брошу трубку. Она права. Я так и поступлю. – Ваш отец… сказал, что вы общаетесь.

Я закрываю глаза. Чувствую, как на меня наваливается ужас и отвращение. Отлично. Это отец меня сдал. Неудивительно.

– Я не хочу с вами разговаривать.

– Вы видели интервью с Кэтрин Уэттс? Я могу дать вам возможность рассказать свой вариант событий также, как это сделала она. Интервью будет совершенно непредвзятым. Просто ваш монолог. Ничего больше, – объясняет Лиза.

– Кэти вы подставили, – отвечаю я. – Бросили ей пару неожиданных вопросов, даже не спорьте.

Лиза вздыхает:

– У меня не было выхода. Но с вами такого не будет.

– Мне неинтересно. – И прежде чем она успевает вставить хоть слово, я бросаю трубку. Я и так слишком много сказал. Она знает, кто я и как на меня выйти.

У отца нет этого номера. Он даже не знает моего нового имени. Уж об этом я позаботился. Тогда как же он узнал? И узнал ли? Может, Лиза сама разнюхала? И если так, то побежит ли она рассказывать ему теперь, кто я?

Закрыв лицо ладонями, я со злостью тру себе щеки. Потом вцепляюсь в волосы. Черт. Это плохо. Даже хуже, чем плохо. Я не просто разрушил все с Кэти, а еще и подверг себя риску быть обнаруженным журналистами. Проклятье, они уже нашли меня. Что если мой отец тоже меня найдет?

Это весьма вероятно.

Кэти

Тогда