Он улыбается. Его лицо совсем мокрое от дождя. Затем притягивает меня к себе, обвив руками за талию.

– Я обещал тебе, – говорит он и целует меня. Теперь уже долго, глубоко. Затем отпускает одновременно с моим стоном. – Я никогда не нарушал своих обещаний тебе, Кэти.

Эти слова… еще одно эхо слов, сказанных когда-то Уиллом. Даже жутко, что они вдруг начали мне друг друга напоминать. Наверное, во всем виновато то, что я только что думала о нем. Мои мысли унеслись куда-то к нему. Видимо, новые чувства к Итану просто накладываются на прошлые чувства к Уиллу. То, через что мы прошли вместе с Уиллом, усиливает воспоминания.

Но на самом деле, у Итана и Уилла нет ничего общего.

– Спасибо. – И прежде чем я успеваю сказать хоть слово, он снова меня целует. Его нежные губы льнут к моим. И я охотно открываюсь ему, чувствую его язык. Он соединяется с моим языком. Я обнимаю его шею, прижимаюсь к нему животом. Я стою под холодным моросящим дождем посреди парка аттракционов, в котором меня похитили, в котором со мной произошел весь этот ужас, и мне хорошо. Я создаю себе новые воспоминания, и они стирают старые.

И два человека: один – мальчик, другой – мужчина странным образом сливаются в одного.

Итан

Сейчас

Она едет ко мне домой. Ее машина следует за моей, и, чтобы не терять ее из виду, я стараюсь ехать помедленнее. Всю дорогу, пока я направляю нас обоих сквозь переполненные машинами улицам, которые не стали безопаснее из-за дождя, в голове беспорядочно проносятся разные мысли. Все, чего я хочу, – спокойно доставить ее к себе домой. А уж там я всколыхну ее по полной. Капля по капле, сантиметр за сантиметром, пока она не превратится в голую дрожащую бесформенную массу.

Жаждущую лишь одного…

Меня.

Когда я увидел, что она все еще носит тот браслет, который я подарил ей много лет назад, то чуть не заплакал. Когда узнал, что она все это время хранила его, услышал, как она отзывается о том, кто ей его дал, – а это был я – сердце у меня дрогнуло. Оказывается, я что-то для нее значил. После всех моих мыслей о том, что я ничтожество, что Кэти ненавидит меня, думая, что я как-то связан с похищением, узнать о том, что она считала Уилла своим другом, настоящее счастье. Оказывается, все это время она хранила браслет и была в отчаянии от мысли, что его потеряла…

Потирая лоб, я выруливаю на дорожку, ведущую к дому. Черт. Я теперь просто не знаю, что делать. Она заслужила знать правду. Но мне страшно разрушить то, что, возможно, случится сегодня вечером. Мне нужна она. Я ее хочу. Скажи я ей, кто я на самом деле, она будет потрясена, и все окажется под угрозой.

Я не могу этого сделать. Не сегодня. Мне нужна эта ночь с ней. Всего одна ночь.

Я скоро скажу ей правду. Может быть, завтра.

Не знаю, когда, но это должно случиться. Я не могу больше так жить.

Дождь уже приутих. Я вылезаю из машины и вижу, что Кэти тоже вышла и бежит ко мне. Я беру ее за руку и веду в свой темный и тихий дом. Ставни закрыты, занавески задернуты. И, как всегда бывает перед бурей, все стихло, все неподвижно и окутано мраком.

Как только за нами закрывается дверь, я тут же прижимаю к ней Кэти, уперев руки с двух сторон ее головы. Вокруг темно, но я вижу, как она поднимает голову и смотрит на меня огромными глазами.

– Кэти, – шепчу я и, опустив голову, нахожу губами ее губы. От этого касания по всему телу пробегает электрический ток.

Я снова целую ее, ловлю губами ее дрожащие стоны. Потом еще раз. Ее пальцы вцепились в мою толстовку, голова запрокинута, она раскрывает рот, отвечает моим губам. Приходится все время сдерживаться. Это невыносимо. Просто убийственно. Я так хочу ее. Безумно. Одежда вся мокрая, и это неприятно. Поэтому, когда я наконец от нее отстраняюсь, говорю:

– Надо снять одежду.

От этих слов она недоуменно смотрит широко открытыми глазами:

– Что?

– Она мокрая, – хихикнул я. – Я не предлагаю раздеться догола.

Хотя.

– Мне просто кажется, что нам лучше снять с себя всю промокшую одежду.

– Но мне не во что переодеться, – возражает она.

– Это я исправлю.

С этими словами я предлагаю ей старую поношенную футболку и фланелевую рубашку на пуговицах. А также пару носков. Она такая худая, что мои шорты и штаны ей не подойдут. Чтобы она чувствовала себя комфортно, я отправляю ее переодеваться в спальню, а сам остаюсь в гостиной. Натягиваю темно-серые треники и белую футболку с длинным рукавом. Потом сажусь на диван и с нетерпением жду, когда она выйдет.

Когда отворяется дверь спальни, я сижу ровно, сложив руки на коленях, и чувствую себя готовым ко всему. Она входит: на ногах у нее толстые носки, которые я ношу только с определенной парой обуви. На ней футболка и наполовину застегнутая фланелевая рубашка, волосы собраны в небрежный пучок на макушке, щеки горят. Все это выглядит чертовски сексуально.

– Ты в порядке? – Я встаю и иду ей навстречу. Мне хочется позаботиться о ней. В моей одежде, с голыми ногами и без капли косметики она выглядит такой маленькой. Стала похожа на ту юную Кэти, которую я когда-то встретил.

Она улыбается, и это действует как бальзам на мою измученную душу.

– Да, без мокрой одежды стало гораздо лучше.

– Где ты ее оставила? Давай забросим все в сушильную машину.

Мы вместе идем за ее одеждой, словно семейная пара, вернувшаяся домой после долгого тяжелого дня. Потом с вещами в руках она идет за мной в маленькую комнату для стирки, рядом с гаражом. Я открываю сушильную машину, и она бросает туда свою одежду вместе с моей. Затем я закрываю дверцу, нажимаю кнопку, и машина с ревом начинает работать.

– И что теперь? – спрашивает она, с улыбкой заглянув мне в глаза.

Зачем она это спрашивает? Животный инстинкт во мне твердит, что нужно немедленно ее схватить, посадить на дребезжащую сушильную машину и целовать. Потом, проникнув рукой между ног, узнать, в трусиках ли она. Наверняка нет, потому что секунду назад я видел, как они были брошены в сушку. Под одеждой у нее нет ничего: ни бюстгальтера, ни трусиков – только голое тело.

У меня чешутся руки дотронуться до нее. Узнать, как именно ей хотелось бы, чтобы я ее ласкал, и делать это снова и снова. Пока ее тело не начнет выгибаться, и она не попросит большего.

– А чего бы ты хотела? – спрашиваю я хрипло. Но когда она протягивает руку и оплетает вокруг своих пальцев шнурок от моих спортивных штанов, мне кажется, я сейчас взорвусь. Ее рука теперь совсем близко к моему члену. И мне очень тяжело, прямо невыносимо сдерживаться.

– Сегодня ты был моим героем, Итан, – шепчет она и притягивает меня за шнурок. Чувствуя себя идиотом, я делаю к ней шаг. Ее тело так близко. Я кладу руку на сушильную машину и наклоняюсь над Кэти. Вдыхаю сладкий цветочный запах ее волос, пьянящий, чувственный аромат ее кожи, смесь духов и лосьона. Мне хочется ее съесть.