– Уехала леди Лидьярд? – тревожно спросила Изабелла.

– Да, – сказал Гардиман. – Где вы его нашли?

Однако так уж случилось, что Тобби нашел Изабеллу сам. Вот как это было.

Появление в курительной комнате лакея с карточкой леди Лидьярд сильно смутило приемную дочь почтенной вдовы. Она чувствовала себя виноватой оттого, что не ответила на записку леди Лидьярд, вложенную в письмо мисс Пинк, и оттого, что, не послушавшись ее совета, поддалась на уговоры Гардимана. Когда он пошел в сад встречать гостью, Изабелла попросила его не говорить, что она здесь, – разве только ее милость сама смягчится и спросит о ней. Едва он вышел, из коридора вдруг донеслось короткое «гав», показавшееся девушке знакомым. Она отворила дверь – и в курительную комнату с восторженным визгом ворвался Тобби! Забежав в дом из любопытства, он услышал за дверью голоса, узнал в одном из них голос Изабеллы и со свойственной ему хитростью и недоверием к чужакам ждал, пока Гардиман куда-нибудь исчезнет. Изабелла поцеловала, обласкала пса, а затем вывела его обратно на лужайку, зная, что леди Лидьярд станет его искать. Вернувшись в курительную, она стояла у окна и высматривала Гардимана. Заглянувшим в комнату слугам она могла лишь сообщить, что в последний раз видела Тобби на лужайке около дома. А когда тщетные поиски были прекращены и карета отъехала от ворот – кто выполз из-за шкафа, заставленного пустыми старыми корзинами? Конечно же, Тобби! Как он ухитрился пробраться обратно в курительную комнату, осталось загадкой – разве что Изабелла, вернувшись, неплотно затворила за собою дверь. Так или иначе, но на сей раз он твердо решил остаться с Изабеллой, а потому тихонько сидел в своем укрытии, покуда не услышал за воротами стук колес, возвестивший об отъезде его законной хозяйки. Изабелла сейчас же кликнула Гардимана – на случай, если карету леди Лидьярд еще можно догнать. Но карета уже скрылась из виду, и, по которой из двух дорог, ведущих в Лондон, она поехала, никто не проследил. Не зная, как быть, Изабелла в растерянности глядела на Гардимана.

– Теперь, пока не выпроводим гостей, все слуги будут заняты, – сказал он. – Придется привязать пса на конюшне.

Изабелла замотала головой. Тобби не привык сидеть на привязи. Он поднимет шум, растревожит всех лошадей, и конюхи его побьют.

– Пусть останется со мной, – попросила она. – Я за ним посмотрю.

– Нам и без собак найдется на что смотреть, – желчно возразил Гардиман. – Вот хотя бы письма от тех, кто называл себя моими друзьями! Видите, их тут не меньше семи. – Он вытащил письма из кармана. – Эти семеро приняли приглашение, а сегодня, в самый день званого обеда, шлют свои извинения. И знаете почему? Они боятся моего отца. Забыл вам сказать, что он не только лорд, но и министр, член кабинета. Трусы и шаркуны. Узнали, что его не будет на обеде, и решили на всякий случай выслужиться и тоже не приезжать. Пойдемте, Изабелла! Уберем со стола их карточки. Ни один из них не переступит больше порога моего дома!..

– Это я во всем виновата, – печально промолвила Изабелла. – Из-за меня друзья уже отворачиваются от вас. Альфред, еще есть время передумать и отказаться от женитьбы!

Он с грубоватой нежностью притянул ее к себе.

– Скорее я откажусь от всех друзей до единого, чем соглашусь потерять вас! Идемте!

Они направились на лужайку. Возле самого шатра Гардиман заметил трусившего за Изабеллой Тобби и, как это часто бывает среди мужской половины человечества, выместил досаду на первом попавшемся безобидном существе.

– Пшел вон, дворняга беспородная! – крикнул он.

Хвост Тобби, всегда упругим колечком торчавший вверх, разом обмяк и жалобно подогнулся между лап, а лапы во весь опор понесли беднягу прочь, в знакомое укрытие – за шкаф в курительной комнате. Женщины, как правило, серьезно относятся к такого рода незначительным эпизодам. Изабелла промолчала, но подумала про себя: «Как жаль, что он сразу не выказал свой нрав!»

Они вошли под навес.

– Я буду читать имена, – сказал Гардиман, – а вы отыскивайте и рвите карточки… Хотя нет! Карточки я сохраню. Я знаю своего отца: вы совершенно в его вкусе. После свадьбы, едва он вас увидит, мы с ним помиримся. И ежели кто из этих невеж когда-нибудь – пусть даже годы спустя – вздумает просить у него места, я уж позабочусь, чтобы им было отказано. Вот, держите карандаш; на каждой карточке, что я буду называть, ставьте крест и обводите его кружком. Таким значком я всегда отмечаю в своих записях лошадей, которые мне не нравятся.

Он достал из кармана записную книжку. Пока он листал ее на столе и подавал Изабелле карандаш, руки его тряслись от гнева. Только он успел зачитать имя первого вероломного друга, а Изабелла найти его карточку, как под навесом появился лакей с докладом:

– Приехала миссис Драмблейд, сэр, и желает вас видеть по делу чрезвычайной важности.

Гардиман неохотно поднялся.

– Ждите здесь, – велел он Изабелле. – Я скоро вернусь.

В этот момент девушка как раз стояла рядом с собственной карточкой. Моуди постарался положить свой подарок так, чтобы угол футляра выглядывал из-под салфетки. Тотчас же браслет и записка оказались в руках Изабеллы. Прочитав записку, она бессильно опустилась на стул, охваченная противоречивыми чувствами. Голова ее поникла, к глазам подступили слезы. «Неужели все женщины на свете так же слепы, как и я, и не умеют ценить благородства тех, кто по-настоящему им предан? – печально думала она. – Ну что ж, так даже лучше, – заключила она с горестным вздохом. – Я его недостойна».

Когда она взяла карандаш, чтобы на оборотной стороне собственной карточки написать ответ для Моуди, у входа снова появился лакей.

– Мисс, хозяин просит вас немедленно пройти в дом.

Изабелла встала и спрятала браслет и записку в висевший на поясе кожаный кошелек с серебряной окантовкой – подарок Гардимана. Торопясь выйти из-за стола, она незаметно для себя задела подолом край записной книжки Гардимана. Книжка упала на землю корешком вниз и застряла в одной из тех самых трещин, на обилие которых по приезде на ферму обратила внимание леди Лидьярд.

– Вам тоже следует послушать, какие вести привезла мне сестра, – заговорил Гардиман, едва Изабелла ступила в гостиную. – Мать не приедет на обед! Миссис Драмблейд узнала это из самых достоверных источников.

– Не может быть, чтобы она не приехала без причины, – добавила миссис Драмблейд. – Милая Изабелла, вы не знаете, что за причина? Сама я матушку не видела, а мои расспросы ни к чему не привели.

Она ожидающе взглянула на Изабеллу. Маска сочувствия на ее лице была безукоризненна. Лишь самые близкие могли бы догадаться, какое тайное наслаждение доставляет сейчас миссис Драмблейд замешательство брата. И все же Изабелла невольно усомнилась в искренности столь явного благорасположения, а потому сдержанно ответила, что она вовсе не знакома с леди Ротерфилд и не берется судить о причинах ее отсутствия. Как раз в это время один за другим стали подъезжать гости, и начатый разговор на том прервался.