Наряду с оборонительными работами войска усиленно занимались боевой подготовкой. Не менее трети всех занятий проводилось в ночных условиях. Неутомимая учеба шла в штабах.

Противник собирался применить тяжелые танки «тигр», имевшие толстую броню и вооруженные 88-мм пушкой. Наши бойцы и командиры изучали тактико-технические данные этих машин, осваивали методы борьбы с ними. В каждой армии были оборудованы полигоны, где проводились боевые стрельбы по танкам-мишеням. Расчеты 45-мм пушек учились бить по гусеницам танков с близких дистанций. В результате систематических занятий удалось значительно повысить мастерство артиллеристов.

Боевая готовность артиллеристов проверялась прямо на позициях. Прибыв на наблюдательный пункт артиллерийского командира, проверяющий в соответствии с планом обороны сообщал, что в таком-то районе появился противник. Цели указывались на позициях гитлеровцев. Не проходило и минуты, как открывался меткий огонь. Я неоднократно устраивал такую проверку и убедился, что артиллеристы поняли свою роль в предстоящем сражении и серьезно к нему готовятся.

В подготовке артиллерии и организации системы огня большая заслуга принадлежала неутомимому командующему артиллерией фронта генералу В. И. Казакову.

Политическое управление фронта под руководством генерал-майора С. Ф. Галаджева развернуло огромную работу, добиваясь сплочения подразделений, усиления активности партийных и комсомольских организаций, повышения боевой выучки, стойкости и чувства взаимной выручки, бережного отношения к оружию и боевой технике. Вся эта работа нацеливалась на дальнейшее укрепление морально-боевого духа бойцов и командиров.

Мы постоянно следили за качеством инженерного оборудования полос и позиций, организацией противотанковой обороны на важнейших направлениях. Я сам много раз выезжал в войска, осматривал укрепления, беседовал с людьми. Радовало, что бойцы и командиры были уверены в своих силах, в устойчивости построенной ими обороны. За их плечами был уже немалый опыт боев на этом рубеже в феврале – марте, когда они успешно отразили все атаки врага. Проверяя оборону в районе Понырей, я спросил солдат одного из подразделений, как они оценивают свои оборонительные позиции. Бойцы единодушно заверили, что через их позиции противник не пройдет. И надо сказать, они сдержали свое обещание: все попытки гитлеровцев прорваться через Поныри потерпели крах.

Знакомясь с войсками 60-й армии, переданной нам из Воронежского фронта, я внимательно приглядывался к генералу И. Д. Черняховскому. Это был замечательный командующий. Молодой, культурный, жизнерадостный. Изумительный человек! Было видно, что в армии его очень любят. Это сразу бросается в глаза. Если к командарму подходят докладывать не с дрожью в голосе, а с улыбкой, то понимаешь, что он достиг многого. Командиры всех рангов остро чувствуют отношение старшего начальника, и, наверное, мечта каждого из нас – поставить себя так, чтобы люди с радостью выполняли все твои распоряжения. Вот этого Черняховский достиг (пожалуй, так же, как и командарм 65-й армии П. И. Батов).

Хочу еще раз коснуться понятия «сработанность». Мне казалось, что с Черняховским каждому легко работать. Но вот член Военного совета армий А. И. Запорожец никак не мог найти с ним общий язык. Человек это был видный – старый большевик, герой Гражданской войны. В свое время он хорошо воевал. Но переменились времена, армия стала другой, а товарищ жил и работал по старинке. И начались у него стычки с молодым, растущим командармом. Как мы с К. Ф. Телегиным ни старались сгладить их отношения, ничего не вышло. Было видно, что это разные люди и дружной работы не получится. Пришлось доложить Верховному Главнокомандующему. Сталин выслушал, подумал немного и согласился:

– Да, их надо развести.

Через два дня Запорожец был отозван в Москву.

Напряженная обстановка, ожидание ожесточенных боев вызвали законное беспокойство у некоторых товарищей. Из хороших побуждений – уберечь от лишнего риска людей, и без того много испытавших и только недавно вырванных из фашистской неволи, – они предлагали заранее эвакуировать население с территории Курской дуги. Мы с этим никак не могли согласиться. Эвакуация населения неизбежно отразилась бы на настроении войск. Солдаты строили укрепления, готовились любой ценой отстоять завоеванное. Делалось все для того, чтобы ни у кого и мысли не возникло о возможности отхода. Командный пункт, управление, штаб и тылы фронта располагались в центре Курской дуги. Мы принимали меры, чтобы все запасы, необходимые для ведения длительного боя, тоже были сосредоточены здесь. И если бы даже противнику удалось отрезать нас, мы смогли бы удержать Курский выступ. Население верило в наши силы и не думало об эвакуации. Ставка тоже поддержала нас. К чести курских товарищей, они сразу поняли, что мы правы. Мысль об эвакуации больше не возникала.

Много позже меня спрашивали: почему мы были так уверены, что отобьем врага?

Эта уверенность имела прочную основу. Выросли, обрели опыт наши командиры. Солдаты научились драться и побеждать. Страна все в больших масштабах обеспечивала нас новейшей техникой и оружием. Произошли важные перемены в организационной структуре войск. Появились крупные артиллерийские соединения – дивизии и корпуса – резервы Верховного Главнокомандования, что позволяло сосредоточивать большие массы артиллерии на нужных направлениях (этому способствовал и перевод орудий на механическую тягу). Сильнее стала наша авиация, оснащенная самыми современными по тем временам самолетами. Нет, теперь никакая вражеская сила не могла сломить нас!

Очень многое сделали для нас партизаны Брянщины и Белоруссии. С некоторыми их командирами мы были знакомы лично. Не забылись наши встречи летом 1942 года на КП Брянского фронта в районе Ефремова. После Московской конференции руководители партизанских отрядов и соединений собрались у нас, чтобы вместе с командованием фронта обсудить вопросы совместной работы. Здесь они познакомились с новыми образцами оружия, изготовленного специально для партизан. Среди этих товарищей были В. И. Козлов, С. А. Ковпак, А. Н. Сабуров и другие. Всех мы удачно перебросили через линию фронта в их партизанские районы. В те дни еще более окрепла наша дружба. Она помогала нам организовать взаимодействие между войсками и народными мстителями. С партизанскими штабами мы поддерживали постоянную связь. Оттуда к нам поступали сведения о передвижениях войск противника. Наблюдения нашей воздушной разведки перепроверялись и дополнялись партизанами. По их целеуказаниям авиация бомбила важные вражеские объекты. Со своей стороны мы по мере сил помогали народным мстителям: снабжали оружием, боеприпасами, медикаментами, вывозили раненых на Большую землю.

В штабе фронта в результате неослабного наблюдения за противником были собраны исчерпывающие сведения о том, что он сосредоточивает свои силы в районе Орловского выступа. А из штаба Воронежского фронта сообщали, что немецкие войска подтягиваются и в Харьковско-Белгородский район. На основании этих данных можно было сделать вывод, что наши предположения верны: противник готовит наступательную операцию именно против Курского выступа и собирается нанести удары с двух направлений – орловского и белгородского.