В ходе боев наш штаб держал самую тесную связь с Генеральным штабом, достаточно полно информируя его о положении на фронте.

Сражение на Курской дуге заставило меня снова задуматься и о месте командующего. Многие большие начальники придерживались взгляда, что плох тот командующий армией или фронтом, который во время боя руководит войсками, находясь большее время на своем командном пункте, в штабе. С таким утверждением нельзя согласиться. По-моему, должно существовать одно правило: место командующего там, откуда ему удобнее и лучше всего управлять войсками.

С самого начала и до конца оборонительного сражения я неотлучно находился на своем КП. И только благодаря этому мне удавалось все время чувствовать развитие событий на фронте, ощущать пульс боя и своевременно реагировать на изменения обстановки.

Я считаю, что всякие выезды в войска в такой сложной, быстро меняющейся обстановке могут на какое-то время отвлечь командующего фронтом от общей картины боя, в результате он не сумеет правильно маневрировать силами, а это грозит поражением. Конечно, вовсе не значит, что командующий должен всегда отсиживаться в штабе. Присутствие командующего в войсках имеет огромное значение. Но все зависит от времени и обстановки.

Нашему Центральному фронту 15 июля предстояло двинуться вперед своим правым флангом.

В этой операции, разработанной Ставкой, одновременно с Брянским фронтом, которым уже командовал не М. А. Рейтер, а генерал-полковник М. М. Попов, приняли участие и армии левого крыла Западного фронта – они наносили удар в южном направлении. Навстречу им на северо-запад, на Кромы, должны были наступать войска правого крыла Центрального фронта. Брянский фронт наносил два удара с задачей рассечения орловской группировки противника и охвата Орла с севера и юга.

Таким образом, замысел операции сводился к раздроблению вражеской группировки и уничтожению ее по частям. Но при этом не было учтено, что такие действия чрезмерно рассредоточивают наши силы. Мне кажется, что было бы проще и вернее нанести два основных мощных удара с севера и юга на Брянск под основание Орловского выступа. Но для этого надо было дать время, чтобы войска Западного и Центрального фронтов произвели соответствующую перегруппировку. В действительности же снова была проявлена излишняя поспешность, которая, по-моему, не вызывалась сложившейся обстановкой. В результате войска на решающих направлениях выступили без достаточной подготовки. Стремительного броска не получилось. Операция приняла затяжной характер. Вместо окружения и разгрома противника мы, по существу, лишь выталкивали его из Орловского выступа. А ведь, возможно, все сложилось бы иначе, если бы мы начали операцию несколько позже, сконцентрировав силы на направлении двух мощных, сходящихся у Брянска ударов.

Мне кажется, что недостаточно было учтено и то обстоятельство, что на орловском плацдарме немецкие войска находились свыше года и успели создать здесь прочную, глубоко эшелонированную оборону. В последнее время орловская группировка противника значительно пополнилась соединениями, переброшенными с других участков фронта и с запада. Правда, эти войска понесли тяжелые потери во время наступления, но даже в таком состоянии они значительно усиливали оборону плацдарма. Чтобы поднять дух своих солдат, гитлеровское командование объединило войска 2-й танковой и 9-й армий, занимавших Орловский выступ, под началом генерал-полковника Моделя, который пользовался особым доверием Гитлера и слыл непревзойденным мастером обороны, особенно после длительных боев на ржевско-вяземском плацдарме. К нам в руки попал приказ этого генерала в связи с вступлением в командование. Приказ начинался так: «Солдаты, я с вами!»

Перейдя в наступление своим правым флангом – все теми же 48, 13 и 70-й армиями, значительно ослабленными в тяжелых оборонительных боях, – войска Центрального фронта стали медленно продвигаться вперед, преодолевая упорное сопротивление гитлеровцев, умело использовавших свои хорошо оборудованные рубежи. Нам в буквальном смысле слова приходилось прогрызать одну позицию за другой. Противник применял подвижную оборону: пока одни его части оборонялись, другие занимали новый рубеж в 5–8 км. Враг то и дело бросал в контратаки танковые войска, а их у него оставалось еще достаточно. Широко применял он маневр силами и средствами по внутренним линиям своей обороны.

С трудом продвигались вперед и войска Брянского и Западного фронтов. Прорвать оборону противника на всю глубину им не удавалось. Не под силу оказалось это переданным из резерва Ставки 3-й гвардейской и 4-й танковым армиям.

Одна из этих армий – 3-я гвардейская танковая – вскоре прибыла к нам для использования в направлении на Кромы. Командовал ею генерал П. С. Рыбалко, которого я знал с 1926 года: мне тогда довелось служить инструктором в Монгольской народной армии, а Рыбалко возглавлял в Улан-Баторе отдельный кавалерийский эскадрон при советском посольстве. Позже Павел Семенович был политработником, а потом, закончив соответствующие курсы, перешел на командную должность. Командиром он был хорошим, боевым и решительным. Но ни он, ни его подчиненные еще не успели оправиться после трудных боев на Брянском фронте. Именно поэтому, несмотря на все усилия, танкистам не удалось преодолеть сопротивление противника. Чтобы избежать неоправданных потерь, я обратился в Ставку с просьбой вывести танковую армию Рыбалко в резерв. Впоследствии гвардейцы-танкисты прославились выдающимися боевыми успехами, действуя в составе Воронежского фронта.

Наступление развивалось медленно. Тем не менее мы и войска соседнего Брянского фронта упорно, шаг за шагом продвигались вперед.

По сведениям партизан, подтверждавшимся показаниями пленных, противник продолжал перебрасывать на орловский плацдарм все новые соединения с других участков. Особенно он усиливал свои фланги, способствуя этим планомерному отходу войск, оборонявшихся в вершине выступа.

Общими усилиями трех фронтов – Западного и Центрального, наносивших удары с севера и юга, и Брянского, наступавшего с востока, – орловская группировка вражеских войск была разгромлена. 5 августа дивизии Брянского фронта освободили Орел. А к 18 августа войска Центрального фронта во взаимодействии с Брянским фронтом изгнали гитлеровцев со всего Орловского выступа и подошли к мощному вражескому рубежу «Хаген».

3 августа перешли в наступление войска Воронежского и Степного фронтов. 5 августа был освобожден Белгород. В ознаменование освобождения Орла и Белгорода вечером 5 августа в Москве был произведен первый в истории Великой Отечественной войны артиллерийский салют. Родина славила войска Центрального, Воронежского, Брянского, Западного и Степного фронтов, доблестно выполнивших свои боевые задачи.

Наступило время, когда руководимые Коммунистической партией советский народ и его Вооруженные Силы добились коренного перелома в ходе войны. Инициатива бесповоротно перешла в руки нашего командования.

Героическим трудом народа Красная Армия все в большей мере оснащалась вооружением и техникой. Совершенствовалась организационная структура войск. Выросли новые кадры опытных, закаленных в боях командиров и политработников. Весь народ горел желанием скорее победить ненавистного врага. После Курской битвы советские люди увидели: этот час приближается.