– Вейн! Вейн! – закричал Луи.

В его ушах был странный звон. Телефон не отвечал.

Все люди в буфете смотрели на него. Никто ничего не говорил. Пара копов из службы безопасности приближались к нему. Рука одного из них лежала на пластиковой рукоятке пистолета 45-го калибра.

Звони в государственную полицию, – подумал Луи. – Быстро звони в государственную полицию Нью-Гэмпшира. Делай это прямо сейчас. Но когда он опустил телефон от лица и начал набирать 911, тот выскользнул из его ладони. Луи склонился, чтобы подобрать его, и внезапно схватился за грудь, где боль вдруг удвоилась, сжав сердце острыми краями. Словно кто-то выстрелил степлером в левую грудь. Чтобы успокоиться, Кармоди опустил руку на маленький стол, но его локоть согнулся, и он потерял равновесие. Луи ударился о край стола, его зубы громко клацнули, он охнул и упал на пол. Коктейль полетел следом за ним. Стаканчик выплеснул свое содержимое, и Кармоди распластался в холодной сладкой луже ванильного мороженого.

Ему исполнилось 36 лет. Он был слишком молод для сердечного приступа, даже учитывая его семейную историю. Он знал, что заплатил за несъеденный салат.

Озеро Уиннипесоки

Когда Человек в противогазе вышел из салона со своим оружием, Вик попыталась попятиться, но ноги не слушались ее. Ствол оружия держал ее на месте, завораживая, как карманные часы гипнотизера. С таким же успехом она могла быть погребенной по пояс в земле.

Затем Мэнкс встал между ней и стрелком. Пистолет выстрелил, и левое ухо Мэнкса разорвалось частичками красной плоти.

Он закричал – визгливый крик ярости, а не боли. Оружие выстрелило второй раз. Вик увидела, как туман завихрился справа от нее. Там была линия более чистого воздуха, отмечавшая пролет пули.

Если ты простоишь здесь еще одно мгновение, он пристрелит тебя на глазах у Вейна, – сказал ее отец, поддерживая ее за спину. – Не оставайся тут. Не дай мальчику это увидеть.

Она бросила взгляд на машину. За ветровым стеклом был ее сын. Он сидел на заднем сиденье. Его лицо выглядело расстроенным и раскрасневшимся. Он яростно махал ей рукой: Уходи, уходи! Убегай! Вик не хотела, чтобы он видел ее бегство – чтобы он видел, как она оставляет его позади. Все другие моменты, когда она подводила его, не шли в сравнение с этой последней непростительной неудачей.

Мысль пронзила ее, словно пуля, прошедшая через туман: Если ты погибнешь, то никто не найдет Чарли Мэнкса.

– Вейн! – закричала она. – Я приду за тобой! Куда бы тебя ни увезли, я найду тебя!

Вик не знала, слышит ли он. Она сама едва воспринимала свой голос. В ее ушах стоял вой от близкого выстрела Человека в противогазе. Но она слышала крик Мэнкса: Пристрели ее, пристрели ее немедленно!

Когда она повернулась, ее каблуки скрипнули в мокрой траве. По крайней мере, она начала двигаться. Вик опустила голову, хватаясь за шлем, который хотела снять, прежде чем дойдет до нужного места. Она чувствовала себя комично медленной, как мультипликационный персонаж, – чувствовала, что яростно перебирает ногами и никуда не убегает, пока колючая трава скатывается под ней рулоном, как ковер. В мире не было никаких звуков, кроме тяжелого топота ее ног и дыхания, усиленного внутри шлема.

Человек в противогазе должен был выстрелить ей в спину, выпустив пулю в позвоночник. Вик надеялась, что он убьет ее. Она не хотела лежать в грязи, парализованная, ожидая, когда он выстрелит снова. В спину, – подумала она, – в спину, в спину – только два слова, которые ее ум мог соединить вместе. Весь ее словарный запас уменьшился до двух слов.

Она была на полпути вниз с холма. Сорвала шлем и отбросила его в сторону.

Оружие выстрелило. Что-то булькнуло в воде справа от нее, словно какой-то ребенок бросил камень в озеро.

Под ее ногами были доски причала. Они прогибались и громыхали под ней. Сделав тройной прыжок, она нырнула в воду. Вик ударилась о поверхность, вновь подумала о пуле, рассекающей туман… и затем оказалась в озере. Она была под водой.

Вик погрузилась почти до самого дна, где мир оставался медленным и темным. Ей казалось, что мгновения назад она находилась в мутном зеленом мире озера, и вот перед ней раскинулось тихое и спокойное состояние бессознания.

Женщина плыла через холодную и неподвижную безбрежность.

Пуля вошла в озеро в полуфуте слева от нее, пробив тоннель в воде и быстро замедляясь. Вик отпрянула в сторону и слепо замахала руками, словно от чего-то защищалась. Ее пальцы сжали горячий предмет. Она открыла ладонь и посмотрела на то, что выглядело свинцовым грузом для лески. Подводное течение смело свинец с руки и погрузило в озеро. Через мгновение Вик поняла, что поймала пальцами пулю.

Она изогнулась и взмахнула ногами. Теперь ее лицо смотрело вверх. Легкие начинали гореть. Она увидела поверхность озера – яркий серебристый лист над головой. Плот находился в десяти-пятнадцати футах от нее.

Она быстро поплыла. Ее грудь казалась подвалом, наполненным огнем.

Вик отталкивалась ногами и руками. Затем она оказалась под ним – под черным прямоугольником плота.

Она поднялась на поверхность и подумала об отце – точнее, о материале, который он использовал для подрыва скал. Речь шла о скользких пакетах, наполненных белым АНФО. Ее грудь, словно упакованная этим веществом, готова была взорваться.

Когда ее голова поднялась из воды, она вздохнула и наполнила легкие воздухом. Вик замерла в глубокой тени, под досками плота, между связками ржавых железных бочек. Воздух пах креозотом и гнилью. Она старалась дышать очень тихо. Каждый выдох отдавался эхом в маленьком низком пространстве.

– Я знаю, где ты! – закричал Человек в противогазе. – Тебе от меня не скрыться!

Его голос был писклявым, срывающимся и детским. Фактически он действительно являлся ребенком, вдруг поняла Вик. Его возраст мог составлять тридцать, сорок или пятьдесят лет, но он был просто еще одним отравленным ребенком Мэнкса.

И да, возможно, он знал, где она находилась.

Приди и возьми меня, маленький ублюдок, – подумала она и вытерла лицо.

Потом до нее донесся другой голос. Ее звал Мэнкс. Он почти напевал.

– Виктория! Виктория Макквин!

Между двумя металлическими бочками была брешь – пространство, возможно, в дюйм величиной. Она посмотрела в эту щель. На расстоянии тридцати футов Вик увидела Мэнкса, стоявшего на краю пристани. Рядом с ним стоял Человек в противогазе. Лицо Мэнкса было перепачкано, словно он нырял за яблоками в ведро, наполненное кровью.

– О мой бог! Ты хорошо порезала меня, Виктория Макквин. Ты сделала отметину на этом мужественном лице, а моему компаньону удалось прострелить мне ухо. С друзьями всегда так. Короче, я весь в крови. Теперь меня последним будут приглашать на танец. Вот увидишь. Я не обманываю тебя.