Центральный нерв, стержень философии Плотина — учение о Едином как трансцендентном, сверхразумном й сверхбытийном первоначале всего сущего и мистическом экстазе как способе постижения этого первоначала. Единое Плотина — это Бог, который выше всякого мышления и всякого бытия, не определяем для разума, не выразим для слова, неизречен, и непознаваем. Единое — это высший принцип единства, которому подчиняются все формы единства на разных уровнях.

О Едином, которое, по словам Плотина, «есть, собственно говоря, неизреченное, невыразимое»[378], ничего нельзя высказать, нельзя сказать даже, что «оно есть», что оно есть «такое» или «не такое», ибо говоря так, мы тем самым его ограничиваем и превращаем в конкретную вещь, в то время как на самом деле оно беспредельно, вневременно и превосходит все вещи.

Будучи самосущим, самодовлеющим, бездеятельным существом, будучи само ничем, Единое тем не менее является виновником всего существующего в том смысле, что оно порождает всё то, что существует помимо него. Творение всего существующего Единым осуществляется посредством эманации. Принцип эманации как способ порождения бытия Единым может быть определен как исступление Бога из себя: Бог «изливается» вне себя от избытка своего абсолютного совершенства. Говоря об излиянии, истечении Единого Плотин прибегает к аналогии с Солнцем: «…его (Первоединого. — И. Ш.) первый акт или первая энергия истекает из него, как свет истекает от Солнца… как свет, озаряющий весь сверхчувственный мир, самую вершину которого занимает и над ним царствует сам Первоединый…»[379]. Подобно Солнцу, изливающему свой свет в мир, Единое изливает свой божественный «свет» кругами, по пути прохождения которого и образуются нисходящие ступени бытия. По мере удаления от центра, т. е. от Единого, свет, изливающийся, истекающий от Бога, блекнет, угасает.

Первое, что образуется от Единого как светоносного источника — это Ум (Нус), который Плотин представлял себе как интуицию или непосредственное постижение. В отличие от небытийного, точнее, сверхбытийного Единого, Ум бытиен, его бытие — высшее бытие, он напоминает аристотелевского бога как само себя мыслящее мышление и платоновского Бога- демиурга, который содержит в себе идеи. Ум не только бытиен, но и множествен в том смысле, что чувственное бытие как едино-множественное содержится в Уме как множество идей, но как множество единое, ибо он, т. е. Ум, или Дух, как его именует Плотин, «есть первообраз всего, что есть в чувственном мире, или dect в нем содержится первообразно…»[380].

«Изливаемый» Единым свет не поглощается полностью Умом, а распространяется дальше, в результате чего порождается Душа, соответствующая Мировой душе Платона. Она отличается от Единого и Ума тем, что существует во времени. Стало быть, время появляется благодаря Душе. Она1 происходит от Ума непосредственно, а от Единого опосредованно. Душа бестелесна, неделима сама по себе и является связующим звеном между сверхчувственным и чувственным миром, а потому обращена не только вверх, к Уму, но и отвращена от него и направлена вниз, на Природу. В отличие от Платона, у которого Мировая душа была едина, Плотин выделяет высшую и низшую души: первая обращена к Уму и не имеет непосредственного контакта с чувственным миром, вторая же обращена к Природе, она собственно и есть реальная душа мира явлений.

Природа располагается ниже сферы Души. Природа — это мир явлений, которые настолько реальны, насколько они отражают в себе идеи Ума. Подобно Душе Природа имеет две стороны: своей лучшей стороной она есть низшая часть Мировой души, своей худшей стороной Природа — порождение Материи.

Как уже отмечалось выше, «изливаемый» Единым свет по мере его удаления о центра ослабевает, угасает. Материя как раз возникает в той точке, где полностью меркнет свет, т. е. она возникает в сфере тьмы и является результатом угасания света. Материя есть, по сути, погасший свет, но всё-таки она не абсолютное ничто, а нечто. Однако это такое нечто, которое почти ничто, и наоборот. Стало быть, материя Плотина, выражаясь словами Аристотеля, есть «бесформенная материя», «первоматерия», есть только «возможность» бытия, не-сущее, недостаток бытия, не-бытие.

Противостоя свету как тьма, материя противостоит Единому (Благу) как зло, Стало быть, источник зла кроется в материи как недостатке бытия, небытии. «Зло, — по словам Плотина, — присуще лишь вещам, дальше всего отстоящим от Блага и не имеющим в нем никакого участия… если зло и существует, то существует оно лишь в царстве небытия, как некий вид несущего»573. И далее: «Материя… первое зло, зло само по себе»[381] [382].

Вступление души в порожденную ею материю есть падение ее во тьму, ее отвращение от Божественного источника света, а потому чувственный мир зол и неразумен. Но, с другой стороны, поскольку его ведь тоже образовала Душа, постольку он благ, прекрасен и разумен.

Реконструированная выше структура существующего есть результат нисхождения Единого в бытие многого. Но и бытие многого может восходить к Единому, стремясь стать единым и приобщиться к Богу. Такое восхождение к Единому, лицезрение Бога Плотин считал необходимым, ибо воспаряя к Первоединому Душа «просветляется», очищается, освобождается от всякого зла и обретает чистый покой, только тут она живет настоящей, истинной жизнью. В этом экзальтированном состоянии Душа «беременеет» красотой, справедливостью, добродетелями. Между тем земная жизнь Души среди чувственных вещей есть для нее ниспадение, развращение.

Восхождение к Единому (Богу) более всего проявляется у человека и становится возможным в состоянии экстаза. В состоянии экстаза, «умоисступления» (Вл. Соловьев) человек отрешается от этого, посюстороннего, сотворенного мира и входит в соприкосновение с Творцом. В состоянии умоисступления человек понимает, что невозможность как-то определить Единое, Бога выражает не отсутствие в нем всего, а лишь его превосходство над всеми людьми. И если для человека исступление из себя есть возвышение над своей ограниченностью, то для Бога исступление из себя, напротив, может быть только нисхождением.

В состоянии исступления происходит слияние души с Единым как Богом, состояние присутствия в душе бога, состояние растворения в Боге как

Едином. Стало быть, Единое доступно человеку, но не как существу чувствующему и мыслящему, а как существу переживающему. Состояние экстаза, исступления, которое Плотин считал возможным для каждого, — это высшее состояние человека, когда он всецело отрешившись от всего внешнего и погрузившись в самого себя, возвысившись даже над своим разумом и чувствами, внезапно наполняется божественным светом и настолько непосредственно соединяется с Богрм, что исчезает всякое различие меду ними. Плотин об этом пишет так: «Мы можем иногда приобщаться к нему (Первоединому. — И. ZZ/.), хотя и не способны выразить его, подобно тому, как люди в состоянии энтузиазма или вдохновения чувствуют в себе присутствие чего-то высшего, но не способны бывают дать себе в этом отчет»[383]. В экстазе душа, наполненная Единым, видит себя в райском блаженстве. «Он (человек. — К Ш.) — подчеркивал в этой связи Плотин, — восходя до духа, познает и сознает себя совсем иначе, а именно, соединяясь с духом и мысля себя в его свете, сознает себя уже не как человека, а как иное, высшее существо; человек в этом случае как бы восхищается и воспаряет в высшую сверхчувственную область…»[384]